Князь Китежа (СИ) - Чехин Сергей Николаевич (лучшие бесплатные книги txt, fb2) 📗
Сбитень — это разваренный в кипятке мед с добавлением самых разных пряностей и трав. На вкус отдаленно напоминает безалкогольный глинтвейн, обычно употребляется зимой и по сути является предшественником чая.
Но после внезапного купания нас все еще потряхивало от холода — на такой глубине температура может упасть ниже десяти градусов: пробудь мы там чуть дольше — и начались бы судороги.
К тому же крепчающий ветер гнал на пристань высокую рябь, а ходящие колом облака потихоньку сбивались над Китежем в тяжелую низкую тучу. Так что горячий напиток пришелся весьма к стати, особенно приятный в больших керамических кружках.
— Прошу, ваша светлость, — я протянул полуднице поднос, после чего подошел к Айке.
Девушка отогрелась и обмякла на плетеном лежаке, подставив гусиную кожу тусклому, но все еще теплому солнцу. Я же устроился между спутницами и уставился на мрачнеющий город, где царила необычная суета, точно перед большим праздником. Только вместо подарков по улицам разъезжали телеги с досками, а колдуны не успевали заговаривать амулеты и вырезать фигурки божеств.
— Ночь уже скоро? — спросил я, нутром чуя тревожный ответ. — А, ваша светлость?
— Послезавтра. Но можешь не волноваться — нам спешить некуда. Заплатим за регистрацию — и дело в шляпе. Экзамены все равно назначат после ненастья, а всем, кто получит допуск, разрешат переждать внутри. Очень скоро мы окажемся в академии.
— Может, хоть теперь скажешь, что за культ предстоит найти?
— Не забивай голову. Сегодня мы отдыхаем и веселимся.
— Но…
— Не нокай, не запрягал. Никаких разговоров о работе, это — приказ. Смеешь мне перечить, холоп? Давно не наказывали?
— Я могу всыпать ему плетей, госпожа, — неожиданно произнесла лешачиха.
— А ты умеешь отблагодарить за спасение, — проворчал я.
Айка склонилась ко мне и шепнула:
— Не бойтесь, вам понравится.
Ответить не успел — к нам вернулся хозяин с шумной ватагой гусляров, барабанщиков и флейтистов.
— Не замерзли, гости дорогие? А то давайте спляшем! Да так, чтоб вся пристань ходуном пошла!
— Это я всегда за, — Яра залпом допила сбитень и вскочила с лежанки. — Вы со мной, сударь?
— С превеликим удовольствием!
Водяной и полудница взялись за руки и пустились в пляс. И если поначалу все шло весьма чинно и благородно, то чем сильнее разгонялась кровь, тем больше вольностей девушка себе позволяла. А под конец и вовсе принялась изгибаться и двигать задом так, словно зеленый был шестом, а она — стриптизершей.
— С ней все в порядке? — тихо спросил у лешачихи. — В последнее время Яра странно себя ведет.
— Не вижу ничего странного, — подруга пожала плечами. — Думаю, ее одолела охота.
— Что-что? — не сразу понял я.
— Плотская жажда. Чреслова горячка. Утробья чесотка. Межножий зуд.
— А… Можешь не продолжать.
— Перед Воробьиной ночью чувства сильно обостряются. Особенно у тех, кто знает волшебство. Это может принимать… разные формы. Безудержная страсть — одна из них. Тем более, когда рядом такой красавец, — Айка смерила Водяного томным взором и закусила губу. — Я бы танцевала с ним до упаду, покуда ноги бы не подкосились.
— Ясно, — бросил усталый взгляд на свое тощее тело, затем еще раз осмотрел парк в поисках развлечений. И рядом с подлодкой заприметил стойку с удочками и наживками, а подле нее — согбенного старика с бородой из тины. — Пляшите, сколько влезет. Я отойду ненадолго.
Айка восприняла эти слова за чистую монету — то ли в силу врожденной прямолинейности, то ли из-за обострения межножьего зуда. И стоило взмокшей (похоже, во всех смыслах) полуднице плюхнуться на лежанку, как лешачиха тут же заняла ее место и взяла кавалера в оборот.
— Экие вы неугомонные, — ихтиандр рассмеялся и молодцевато подбоченился. — Ну, ничего, меня на всех хватит. Я могу плясать сутки напролет!
Я обошел пристань по широкой дуге и приблизился к рыбаку.
— Здрав будь, боярин, — поприветствовал меня старик. — Чего изволишь? На щуку — аль на карася?
— Давай обычный поплавок.
— Будет сделано!
Он быстро снарядил ореховое удилище и протянул мне. Я насадил червя, забросил снасть как можно дальше от причала и сел на свободное кресло.
— Я шышас прикормлю, — дед ловко сыпанул перловку в цель. — Но клювать один пес не будет. Рыба нынче пуганая — Воробьиная ночь близко.
— Я заметил…
Да и чего я так переживаю? Хуже того — ревную. Кто она мне? Случайная знакомая. Кто я для нее? Просто помощник. Она найдет свой Культ, я вернусь домой — и на этом все закончится. Между нами все равно ничего не было — ни искр, ни буйства чувств, ни каких-либо обетов и договоренностей.
Наверное, просто обидно, что вместо меня Яра бросилась танцевать с первым встречным. Ну да и хрен с ней, нашим сугубо деловым отношениям остались считанные дни. Досадно, конечно, покинуть сказочный мир, не присунув ни эльфийке, ни лешачихе, но и бегать за каждой юбкой я не собираюсь.
Поплавок дрогнул раз, другой и резко ушел под воду. Я бы не успел дотянуться до удилища руками, но за меня справились щупальца — темные потоки обхватили прут и рванули вверх. Увы — слишком резко, нить из плетеного конского волоса лопнула, как паутинка.
— Ну надо же, — неизвестно, что деда удивило больше — сама поклевка или то, как я рыбачу. — Кажись, кой-чаво еще осталося. Шышас новую лёсу снаряжу.
Музыка меж тем стала плавной и тягучей. Обернувшись, увидел, как Ярослава медленно кружится в обнимку с зеленым, то и дело касаясь раздутой грудины и оглаживая плечи. Водяной, стоит отдать ему должное, вольностей себе не позволял и ниже талии не опускался. И как я не убеждал себя, что они могут хоть на соме ездовом потрахаться — мне никто ничего не должен, а все равно на душе медленно опускался осадочек.
— Бабы — как щуки, — философски изрек дед. — Мало их приманить — нужно еще вытащить. Сильно потянешь — лёсу порвешь. Слабину дашь — сама соскочит.
— Она — не моя баба, — холодно ответил я. — У меня для нее наживка, видимо, маловата. Если же ты предлагаешь набить Водяному морду — этого точно делать не буду. Все равно не оценят.
— Не, хозяин у нас хороший. Мужик — что надо. И советом поддержит, и рублем не обидит. А если с бабами не клеится — идите на рыбалку. Я токмо ею и спасаюсь, с тех пор как старуха в сетях удавилась. У вас клюет, кстати. Второй раз — везет вам сегодня.
— Похоже, я только карасей и притягиваю, — усмехнулся и осторожно подсек.
Зацеп вышел удачный — рыба дернулась и согнула удочку в дугу. Катушек в этом мире еще не изобрели, поэтому пришлось осторожно пятиться от края. Несмотря на сильную тяжесть, никакого сопротивления не ощущалось — и вскоре стало ясно, почему.
На поверхность вместо карпа всплыл изуродованный труп русалки. Бедняга была без одежды, и на коже отчетливо виднелись множественные следы от клыков и когтей. На пояске из веревки болталась небольшая авоська, куда ныряльщица собирала оплавленное золото. И раз добыча осталась невредимой, значит, убийцу интересовала вовсе не она.
— Мать честная, — старик вцепился в бороду. — Это же Варвара… Кто ж ее так отделал…
Ответ не заставил себя долго ждать. За доску ухватилась когтистая лапа, и на причал выползла тварь, подобной которой я еще не встречал. Белое изломанное тело, уродливая безглазая голова и лишние суставы на руках и ногах — просто лютое страшилище. И хуже того — миг спустя вода вокруг взбурлила, и на пристань рванула целая орава неведомых, но крайне жестоких чудовищ.
Глава 25
Я со страху отшатнулся и выпустил в урода сразу четыре жгута. Щупальца обвили тварь за руки-ноги и скрутили так, как обычно выжимают белье. И вместо воды из лопнувшей кожи брызнула черная кровь вперемешку с требухой. Которая, к слову, жутко воняла тухлой рыбой.
— Мать честная! — завопил старик. — Барин, спасай!
Нечисть схватила деда за лодыжку и пыталась утащить в озеро, но бедолага намертво вцепился в стойку с удочками. Обижать пожилого нелюдя, да еще и рыбака? Я такого не потерплю. Размахнулся и пустил в цель темно-фиолетовый гарпун. Колдовское острие пронзило оплывшую, как талый воск башку, и существо камнем ухнуло на дно.
