Предназначение - Щепетнов Евгений Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .TXT) 📗
– До-лой! До-лой! До-лой! – Толпа бесновалась за воротами императорского дворца, являющегося, по сути, небольшой крепостью.
Андрей приказал, чтобы гвардейцы ушли со стен, так как из толпы летели стрелы, болты и камни. Стена была высокой, метров пять высотой, так что без лестниц или бревен влезть на стену бунтовщики не могли.
У стен собралось тысяч пять разъяренного народа. Со слов разведчиков – основная масса бунтовщиков занималась погромами в купеческом квартале, уничтожая лавки и растаскивая хозяйское добро. Там шел бой – многие купцы были людьми, прошедшими огонь и воду, так что без борьбы свое имущество отдавать не собирались. Они отчаянно дрались, и в поединках погибло уже несколько сотен человек с обеих сторон. Как сказал разведчик, купцы молят о помощи, им до ночи не продержаться.
– Ну что, готовы? – хмуро спросил Андрей. – После того как ворота откроются – действуем, как решили. И никаких промедлений и нерешительности. Иначе страна погрузится в хаос, и будет гораздо больше смертей, чем сейчас.
– Ох, как мне это все не нравится… – пробормотал Федор и крикнул: – Гвардейцы! Сегодня вы должны защитить ваших императора и императрицу с будущим наследником престола! На вас вся надежда, не подведите! Как только откроются ворота и в них ворвутся бунтовщики – открывайте огонь. Потом выходим на дворцовую площадь и начинаем оттеснять мятежников к купеческому кварталу и в порт. Стреляйте во всех, кто идет с оружием в руках или же совершит акт агрессии по отношению к вам – например, бросит камень или попытается ударить! Мирных жителей не трогать, за грабеж – виселица! Подразделения действуют самостоятельно, задачи командирам поставлены! С Богом, солдаты!
– Они притащили лестницы, – подбежал запыхавшийся гвардеец, – сейчас начнут штурм!
– Открыть ворота! – твердым голосом приказал Федор.
Стальные ворота с медными накладками, начищенными кирпичом и сияющими в лучах послеобеденного солнца, медленно поползли вверх, влекомые системой цепей и блоков. В эти ворота спокойно могли въехать сразу четыре экипажа в ряд и даже не зацепить друг друга. Эта стальная махина весила не менее пятнадцати тонн, и для ее поднятия нужна была сложная система блоков, воротов и несколько сильных мужчин для активации механизма.
Между мостовой и нижним краем образовалась щель… выше… выше… вот она уже полуметровой высоты… еще выше… в щель начинают влезать орущие, разгоряченные вином и революционной яростью мятежники, чтобы оказаться перед рядами гвардейцев в полном боевом вооружении – латах, шлемах, с саблями и кинжалами на поясе и с ружьями в руках. Ружья направлены на ворота, и гвардейцы стоят молча, спокойно, как блестящие стальные статуи. Первый ряд опустился на колено – как учили, второй целится поверх их голов.
Мятежники, первыми прорвавшиеся на территорию, прилегающую к дворцу, вначале опешили и подались назад, увидев ряды безмолвных солдат, но ворота поднимались все выше и выше, сзади напирала яростная, вопящая толпа, и поток людей понесся на солдат, как горный сель, спускающийся после дождей по долинам и сносящий людей, строения… все, что попадется ему на пути.
– Пли! – Федор, бледный, но решительный, махнул рукой, и грянул гром.
Ружья полыхнули пламенем, выдохнули длинные, густые клубы дыма – раз, два! – и двор превратился в мясорубку. Картечь рвала тела, проносилась дальше, с визгом рикошетируя от ворот, от мостовой, от немногочисленных лат, надетых на штурмующих. Каждая из маленьких свинцовых смертей нашла свою цель.
Разом полегли несколько десятков человек – по последующим подсчетам, около сотни. Солдаты мгновенно перезарядили ружья и мерным шагом пошли вперед. Толпа снова нахлынула в ворота, не понимая, что произошло. С ними случилось то же самое.
Солдаты организованно вышли из ворот дворца, быстро, как учили, развернулись в шеренги и начали методично палить по пятитысячной толпе. Солдат с ружьями было полторы сотни, и, если бы вся толпа ринулась вперед, им бы не поздоровилось. Но ведь это придется идти на смертоносный рой и погибнуть! И каждый из бунтовщиков думал – пусть гибнут другие. А лучшая тактика в случае опасности – сбежать и спрятаться дома.
И толпа побежала.
Вопли, крики, звенит по булыжникам мостовой брошенное оружие. Улица не могла сразу вместить такое количество людей, ворвавшихся в нее с дворцовой площади, – люди давились, хрипели, рвались вперед, спасаясь от неминучей гибели.
Началась паника, и в ней погибло людей больше, чем от выстрелов солдат. Мятежники дрались друг с другом, резали, кололи, били, затаптывали упавших – на месте давки осталось более пятисот человек убитых и покалеченных своими «коллегами». Они стонали, хрипели, плакали, выхаркивая красную, густую кровь, и проклинали тот день, когда поддались на призывы своих предводителей и пошли штурмовать дворец императора. Ведь, по сути, им было все равно, какой император сидит на троне. Их это не очень-то и касалось – главное, чтобы были деньги на еду, выпивку и женщин. А поход на дворец казался забавным приключением да еще возможностью неплохо заработать. Ведь во дворце хранятся сокровища императора. А вот кровь, боль, смерть и дерьмо, выпадающее из распоротого живота, никто не обещал…
С территории дворца вытягивались остальные подразделения – гвардейцы, пехота. За ними – конные гвардейцы. Они с ходу перестраивались в боевые порядки, и началась операция по умиротворению.
Мужчина выглянул из-за шкафа, прикрывавшего окно, и едва не получил стрелу в глаз. Она скользнула по черепу, пробороздив лоб, и вонзилась в настенную полку, расщепив доску надвое. Жена купца пронзительно взвизгнула, а дети, спрятавшиеся под столом в дальнем углу, громко заплакали.
– Тихо! – хрипло сказал купец, вытирая кровь, заливавшую ему глаза. – Живой я. Пьяные они, потому стреляют неточно. Натягивай арбалет – возьми крюк. Я сейчас… мне кажется, по крыше кто-то топает.
Купец взял саблю в правую руку, в левую кинжал и полез по лестнице на второй этаж.
Тут было тихо. На втором этаже располагались спальни его и жены, а также четверых детей – Бог дал их ему после того, как прежняя жена умерла, захватив с собой и двоих маленьких детей. Он смог жениться только через двадцать лет, когда память о прежней семье затянулась тиной долгих-предолгих лет. Все эти годы он путешествовал по стране, участвовал в войне со Славией – вначале служил солдатом, поднялся до капрала, но оставил службу и стал торговать тканями и пряностями. У него открылся талант купца, и мужчина скоро разбогател – не так чтобы быть совсем уж богатым, вроде крупных аристократов или землевладельцев, но достаточно для того, чтобы больше не думать о будущем, не прикидывать, хватит ли ему денег до следующей выдачи жалованья и может ли он позволить себе купить ту или иную вещь и посидеть в дорогом трактире.
На шестом десятке лет он влюбился. В дочь своего старого знакомого – партнера по торговле коврами. Самое смешное, что она тоже полюбила его. Он долго не мог ей признаться в любви, пока она сама не взяла все в свои руки – заманила в библиотеку и, бросившись на шею, впилась в губы долгим поцелуем. Он стоял как идиот, не зная, как поступить, и, когда она заявила, что любит его с детства, растерялся. Впрочем, все завершилось хорошо. Ее отец, посмеиваясь, требовал, чтобы он называл его папой, когда они собирались на легкую дружескую попойку, а жена быстренько нарожала ему четверых детей – одного за другим, каждый год, как будто опасаясь, что муж скоро не сможет заделать ей больше ни одного.
Он как-то сказал ей об этом, она долго смеялась так, что у нее из глаз потекли слезы, и, легонько хлопнув его по лбу, сказала, что он болван и его мужской силы хватит еще лет на пятьдесят – иные молодые не могут столько трудиться в постели, как он. Просто она хочет много, много детей, чтобы дома было шумно и весело, чтобы никогда в доме не переводилось счастье. Ведь дети – это счастье…
