Цена свободы - Нечаев Павел (серии книг читать онлайн бесплатно полностью txt) 📗
— Прости, Летун, что перебиваю, — поднялся один из гостей, рыжебородый мужик, — к тебе вопросов нет, ты мужик авторитетный. С какого перепугу мне с кем-то делиться? У меня есть все, что мне надо, я со своими ребятами, надрывая горб, добывал. А начну делиться, мигом набегут дармоеды, все пожрут, и останусь я с голым хреном. Если кому что надо, пусть дает мне что-то взамен, что мне нужно, тогда и я поделюсь. — Остальные согласно загудели: да, мол, помогать, оно, конечно, и надо, вот только свое кровное отдавать…не…
— Гриша, а ведь ты бы сдох, если бы тебя индиго не вылечили, — мягко сказал Летун.
— Так я че? Я им потом и тушняка занес, и гречки, и…
— Вот именно, Гриша, потом занес, а они к тебе пошли просто так. Не пошли бы, и не было б у тебя никакого потом, — Летун обвел всех взглядом, и сказал:
— Всем нам очень повезло, что мы дожили до этого дня. Но нам не будет вечно везти! Мы не знаем, сколько еще продлятся холода. У каждого из вас есть запас продуктов, топлива, предметов первой необходимости, есть теплый дом. За каждым из вас стоит Семья, люди, которые помогли вам выжить. И это очень много, те, у кого этого не было, уже умерли. Я считаю, что мы должны помогать друг другу, выжить мы сможем только вместе. Будем сидеть, как хомяки, каждый на своем тушняке и гречке, и, не пройдет и двух лет, как здесь будет такая же пустыня, как там, наверху, в Городе… Да, Коцюба? — Летун заметил, что я, как примерный школьник, тяну руку.
— Ты сказал «такая же пустыня, как в Городе», — поднялся и я, — так вот, никакая там не пустыня… — По мере того, как я рассказывал о своих приключениях в туннелях, в комнате становилось все тише, когда я заканчивал, было слышно, как гудит в печках огонь. Народ слушал, затаив дыхание. Каждый, я уверен, представил себе в красках, что, сложись все иначе, и он бы обгладывал тушку соседа в подземелье. — Летун прав, нам надо объединяться, поодиночке мы не выживем. Сожрут, — закончил я свой рассказ, и сел. Народ опять стал переговариваться, к нам подсел Летун и Сергей, на диване рядом развалился рыжий Гриша, найдя идеального собеседника в бочонке с пивом.
— Как ты этих уродов назвал? Чмулики? — спросил Летун.
— На этот вопрос отвечу я, — сказал Вайнштейн. — Только это долгая история.
— Ну, ты расскажи, всем же интересно, — прищурился Летун.
— Ладно, слушайте… — Вайнштейн пустился в объяснения. Его теорию о том, что род человеческий делится на собственно людей, и чмуликов, я уже слышал. Мне стало неинтересно слушать, и я ушел в соседнюю комнату. Там хоть не так накурено. Налил себе рюмку водки, выпил. В соседней комнате тем временем стало тихо, было слышно только голос Вайнштейна. Вот чего у него не отнять, так это умения «держать» аудиторию. Увидев, что в комнату входят какие-то люди, я удивился — на кого это чары Вайнштейна не подействовали? Вошли трое, но в комнате стало тесно, до того огромными были вошедшие мужики. Старший, очевидно, отец, подошел и протянул руку:
— Я Медведь, — пробасил он, и махнул рукой на молодых: — а это мои сыновья. Ромка и Славик, — «медвежата» кивнули, кто из них кто я так и не понял.
Здоровенный мужик, выше меня на голову, а ведь и я не маленького роста. Густые брови, борода, шея толще головы, телогрейка аж лопается. Как это там было: «…как медведь, мохнат и крепок, нем и мрачен, как могила…». Точно про Медведя, видно, не зря его так прозвали. И сыновья его такие же, двое из ларца.
— Очень приятно, — я пожал протянутую руку, стараясь не сморщиться от железного пожатия медвежьей лапы.
— Ты и твой друг, сразу видать, люди книжные, — начал издалека Медведь, — а мы все больше руками, так нам, это…
— Ну, — протянул я, и решил не играть в политесы: — а чего надо-то?
— Так, это… У вас мастер есть, кто каракатицы вам делал. Нам бы с ним поговорить.
— Нет проблем, приходи в гости, только гостинец не забудь, глядишь, о чем и сговоримся. Мы всегда открыты для взаимовыгодного сотрудничества, — нажал я на слово «взаимовыгодного».
— Слушай, Коцюба, ты это… Кем до Песца был? — спросил Медведь.
— Айтишник я был, — ответил я.
— А это как? — хитро прищурился Медведь.
— Ну, компьютеры там, все такое.
— А, ну, это, хорошо, что не этот, как его, черта… чмулик, — Медведь мотнул головой в сторону комнаты, где распинался Вайнштейн. Я расхохотался. Медведь мне понравился, строит из себя простачка, а глаза хитрющие и умные. Я сказал ему об этом, он заулыбался, а сыновья его переглянулись. С этого момента разговор пошел совсем по-другому, даже эти его вечные, «ну, это» куда-то испарились. До Песца Медведь работал сварщиком, а его сыновья, я даже не поверил сначала — оба инженеры, вторая-третья степень, все дела. Один из них, как оказалось, работал в конторе, где я был приходящим админом, хоть я его не запомнил, но нашлись общие знакомые. Когда пришел Песец, Медведь попытался организовать жильцов высотки, где обитал, на утепление дома и заготовку припасов. На этом месте его рассказа я не выдержал и засмеялся:
— Я знаю что дальше было, можешь не рассказывать.
— Ну, расскажи, давай, — прищурился Медведь.
— В двух словах: ты пришел их организовывать, а они попытались перевалить все на тебя. Чтоб ты им, значит, все обеспечил. Ты пытался их вразумить, а тебя обвинили в том, что ты хочешь власти. Это называется: «инициатива имеет инициатора».
В этот момент из соседней комнаты донесся смех, и пьяный голос рыжего Гриши громко произнес:
— Да ты, Вайнштейн, красная ворона. Друг рабочих.
Было слышно, как на Гришу зашикали остальные, сразу несколько голосов попросили Вайнштейна продолжать.
— Да… Ты и твой друг ребята непростые. Сразу заметно, уважаю, — серьезно сказал Медведь.
Оказалось, что все было, как я и сказал. Он побегал с неделю, увидел, что ничего из его затеи не выйдет, взял сыновей, десяток адекватных соседей и переселился в промзону, благо, он всю ее знал наизусть, у него в этом районе много заказов было. Нашел оставшийся без присмотра склад, который не значился ни в одном справочнике, и был просто еще одним ангаром без вывески, каких тут много, и сел в нем. Поскольку и руки, и голова были на месте, зима их не убила. Договорились с Медведем, что они придут к нам в гости, обмениваться опытом с Эли. Медведь признался, что идея о строительстве серьезного снегохода давно крутилась у него в голове, но не хватало технических знаний, а сыновья, хоть и инженеры, в механике ни бум-бум. Увидев наши каракатицы, он тут же захотел скооперироваться с тем, кто их сделал. Я огорчил его, объяснив, что наши квадроциклы почти не отличаются от серийных образцов. Правда, добавил, что Эли наш, настоящий механический гений, и уж вместе-то они точно что-нибудь придумают.
Вайнштейн в соседней комнате все говорил:
— По логике чмуликов, мы все должны были работать, пока из нас песок не посыплется. И они эту свою людоедскую логику даже не скрывали.
— Так, по-твоему, Песец пошел на пользу? — спросил его кто-то.
— В каком-то смысле, да. Оздоровительный эффект налицо, достаточно посмотреть на здесь присутствующих, — ответом на это было одобрительное гудение собравшихся. Вайнштейн был в своем репертуаре.
Медведь сходил и вызвал из комнаты еще одного человека. Этот вообще оказался узкоглазым, звали его Чен. До Песца он, вместе с другими своими сородичам вкалывал на какого-то строительного подрядчика. Те в последние годы полюбили использовать труд гастарбайтеров, по сути, тот же рабский. Когда грянул Песец, им пришлось тяжело, большинство не знали языка, связей-знакомств не было, в местных реалиях не разбирались. Большинство их, как, впрочем, и большинство наших, сгинуло, осталось две группки, Чен был главным в одной из них.
— Не человек, золото! — не скупился на похвалы Медведь, — если что, на них всегда можно рассчитывать. — Вместо ответа Чен вежливо поклонился, на желтом, застывшем точно маска лице не отразилось никаких эмоций. Восток — дело тонкое.
Чуть позже к нам подсел паренек, которого я поначалу принял за чьего-то сына. Но, увидев, что на сходке присутствуют только главы Семей, я заинтересовался, начал его потихоньку рассматривать. Молодой, не случись Песец, его бы как раз в армию призвали. И вид у него какой-то…манерный, движения плавные. С одной стороны — типичный представитель современной бесполой молодежи. Когда все высыпали смотреть квадроцикл, этот тоже вышел, но, покрутив носом, вернулся в дом. С другой стороны, я заметил, что все, с кем он разговаривал, общались с ним очень уважительно, не как следовало бы общаться с такими персонажами. Напрашивался вывод, что он совсем не то, чем кажется. Словно почувствовав мое внимание, он подошел, и сказал, протянув руку:
