ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
Внутренний зверь негодовал. Он требовал свободы. Николай ощущал, что если даст волю чувствам, то непременно победит, но не был уверен, что сможет вернуться из-за грани. Все это слишком рискованно. Сознание уплывало. Нужно было действовать. Крутанувшись на месте, он ударил себе локтем за спину, затем ногой в бок, снова за спину, сделал два прыжка вперед, отскочил в сторону… Хаотичные удары принесли больший успех, чем прицельные. Существа каким-то образом создавали реалистичных дублей и могли отводить глаза, но вот тяжеленный кулак, способный проломить крышу легкового автомобиля, все эти штучки остановить не могли.
Когда еще три зверя пали под ноги гиганта, он понял, что долго так продолжаться не может. Усталость брала верх. Воздуха уже не хватало, мышцы горели огнем, да и мертвецы, развернувшись, двинулись к месту схватки. Сейчас обступят. Навалятся и эти кошки-переростки разорвут его на тысячу лилипутиков. Он не видел, но ощущал, как живое море нежити двинулась к нему. И тут… И тут он кое что понял. Он их чувствовал! Не слышал, не видел, а чувствовал! Как там, в подземельях «Улья», когда подключился к грибнице. А что если… Что если попробовать воспользоваться рабочей силой и повернуть ее против прораба? Зачем ему самому подставляться, когда вокруг целая армия опасных марионеток?!
Отпрыгнув в сторону, едва разминувшись с острыми клыками, он подцепил сознание ближайшего зомби. «Страх» - попытался внушить гигант бывшему мужчине с оглоданным лицом. Страх и ужас! Нужно убегать! Бежать вперед и… и убивать! Убивать всех, кто встанет у него на пути! Нужно делать это быстро, кроваво! Мертвец ускорился, получив команду, путаясь в порванных штанинах. «Страх» - внушил Николай второму. «Страх!» - заставил кинуться вперед и третьего.
Зомби заскулили, устремились, толкаясь и путаясь друг у друга под ногами, и в этот момент снег у них под ногами буквально взорвался. Огромный хищник, более крупный, чем все предыдущие, таившийся в нем не выдержал. Он в одно мгновение перекусил всех трех марионеток, оторвав им головы.
- Вот ты где, - набычился Николай, усмехнувшись. – А я тебя искал…
Продолжая цепляться за сознания мертвецов, гигант послал вперед еще двух, но они пали столь же стремительно, как и первые. Тогда Николай перешел к другой тактике. Закрывать глаза было опасно. Хищник мог кинуться вперед, но пока зрение лишь мешало. Главный самец прайда действительно прыгнул, но полет его был слишком ленивым и медлительным. Время для бывшего школьного охранника замедлилось. Невидимой рукой, жгутиком, щупальцем, он дотянулся до сознания ближайшего мертвеца. От него ко второму, от второго к третьему. Это было похоже на то, как он пытался одновременно удержать в памяти расположении сразу нескольких воображаемых шариков, рисуя невидимой нитью чудесный рисунок. Пять, шесть, семь… Тринадцать… Обрыв. Все сначала. Первый, второй, третий… Десятый… Обрыв. Третий. Пятый, седьмой… Обрыв… Шестой, пятнадцатый… Двадцатый…
Он напрягся изо всех сил. Уже весь внутренний взор был затянут некой постоянно рвущейся паутиной. Он знал, что нужно захватить их всех. Ибо стоит выпустить хоть кого-то, зависшая в полете тварь тут же направит их на него. Метод «паутины» не работал. Сигнал постоянно обрывался, и приходилось начинать все сначала, и тогда Николай представил старый добрый игровой автомат пин-бол, в котором заброшенный мячик бьется о выступы, прыгает, вращается, зарабатывая очки. Он знал, что нужно обязательно визуализировать то, что он хотел сделать. Что без этого его план не сработает, но откуда пришло это понимание, он не ведал. Он просто должен был.
Пустившийся в полет невидимый мяч столкнулся с сознанием первого мертвеца, отскочил ко второму, оттуда к третьему, пятому, пятнадцатому, пятидесятому… нужды держать в памяти почерневшие, после столкновения с его «шариком», «мячи» не было. Все происходило очень быстро. «Зачернив» все сознания, подчинив себе все воинство, Кнехт собрал последние силы в кулак и заставил каждого «воина» отправить своему погонщину всего-навсего один сигнал, одно чувство. «Боль».
Сержант резко открыл глаза. Старший самец прайда вздрогнул в прыжке. Он получил сильнейший ментальный удар, после которого в его сознании осталась лишь пустота. Зверь упал замертво. Если бы кто-то препарировал его череп и обследовал мозг, то этот кто-то с точностью бы мог сказать, что зверь умер в результате множественного кровоизлияния в мозг, но рядом не было таких умелых людей. Рядом вообще больше никого не было.
Гигант пошатнулся. Его голова раскалывалась. Из носа на губы и подбородок брызнула темная, почти черная кровь. Глаза превратились в два кровавых сгустка. Правая рука подрагивала, словно живя собственной жизнью, а по ладони, от пальцев и выше растекалась черная сетка капилляров. Любое действие имело противодействие и тот удар, что сержант послал в последнее мгновение, собрав все силы и устремив их в одну точку, вернулся и к нему. Николай упал на колени. Руки попытались схватиться за разламывающуюся на части голову… Ведь есть… Есть еще одно дело! Он сжал зубы и, прежде чем его мозг окончательно спекся, послал еще один единственный импульс. «Бежать!». Армия мертвецов взвыла, застонала. Заклокотала, не понимая, откуда пришло забытое ощущение страха и, рассыпавшись словно весенний лед на тончайшие игольчаты льдинки, кинулась в разные стороны.
***
Его нашли почти сразу. Трудно было не отыскать место бойни. Кровавый снег на сотни метров, тысячи фрагментов тел… И он… припорошенный снегом, огромный, едва дышащий в самом центре этого месива. Петров спешил, как мог. Невидимый удар он ощутил, как и все. Но только он один понимал его природу и очнулся раньше остальных. Нужно было торопиться. Он чувствовал это нутром. Мгновения, которые он упускает, могут стоить другу жизни. Данил не знал, поможет ли последний укол, но другого выбора он просто не видел.
Шприц, с загустевшей от холода жижей, подрагивал в его окоченевших руках. Снова опустился мороз. А может быть он никуда и не девался? Может это тоже был лишь морок… Игла коснулась кожи. С трудом преодолела сопротивление. Поршень вяло, лениво, ввел жижу в тело товарища. Может быть, все было уже слишком поздно, но Байкал был уверен – друг выкарабкается. Это еще не финал! Им еще непременно нужно преодолеть эту чертову снежную пустыню и добраться до Афалины! Вот потом… Вот там уже все может и закончиться, но ни как не здесь! Полковник, тварь, за все еще ответит! Весь мир еще за все ответит!
Тело гиганта оттащили в скит танком. Топлива едва-едва хватило, чтобы докатиться до окраины селения. Надежды капитана на то, что одноглазый где-то нашел цистерну соляры, были наглым образом разрушены. Это все тот же остаток, что и был в баке до этого. Не более. Просто Бабай его немного подогрел горелкой, когда понял, что тварь, вышедшая на его след, от него просто так не отступится.
Сержанта с трудом внесли в юрту. Тело его раздалось в ширину еще больше. Ремни лопнули. Из-под покрывавшей шкуры, накинутой на друга, чтобы хоть как-то его согреть, виднелись бугристые мышцы, перевитые россыпью черных нитей, перекатывавшихся под кожей, словно живые черви, о которых недавно говорил Дэнси. Приступ никак не отпускал, и это было плохим признаком. Лекарства больше нет и взять его больше неоткуда. Нужно срочно на Афалину! Нужно срочно добраться до лаборатории… нужно срочно…
- Злой дух, аднака, - покачал головой Дэнси, закуривая, когда Нойд потребовал всех покинуть юрту. – Сильный, саб-бака! Глубоко сидеть! Нойд лечить твоя друга! Но нужна время! Очень-на многа время! Твоя ждать. Нельзя уходить! Этхе не вся убита! Мы видеть следы. Ушла саб-бака! Много убить, но не вся! Твоя нам помочь, пока Нойд лечить Нюрг… А потом Дэнси дать вам оленей. Много оленей. Всех оленей, что есть! А Дэнси дать вам своя дочь и вы дойти домой.
Петров не ответил. С одной стороны ему хотелось поскорее добраться до Афалины. Время играет против них. Но с другой… Он не может бросить боевого товарища. Сколько займет лечение? Час? Два? День? А если неделю?! Сколько это «многа времени»? Никто не знает. Что делать? Идти дальше одному? А смысл?! Без друга, надо признать, ему не справиться, но время… Саб-бака! Времени-то как раз нет! Пока они тут, полковник, падла, собачий сын, может таких дел наделать, что потом экскаватором не разгребешь! Эх-х-х!
