Мертвая зыбь (СИ) - Денисова Ольга (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Олаф нагнулся и взял в руки кислородный концентратор, завернутый в тряпку. Устройство респиратора уникально… Ну и пусть. Клонирование тоже было великим научным открытием, и что с того? Побеждая Планету, людям стоит думать, как бы заодно не победить и самих себя…
Если он останется в живых, то когда-нибудь пожалеет об этом. Когда-нибудь ужаснется самому себе. В горле пересохло, показалось на миг, что он держит в руках не мертвый прибор, а живого ребенка. И, как некогда спартанцы, собирается сбросить его со скалы. Сам, не перекладывая решение ни на Планету, ни на ОБЖ.
Олаф поднял прибор над головой обеими руками и, хорошенько замахнувшись, кинул. Подождал, услышал далеко внизу тихий всплеск - звук показался страшным, будто полоснул тупым ножом по нервам, порвал, а не порезал… Когда-нибудь он пожалеет, ужаснется самому себе.
Он не сразу почувствовал дрожь - не от холода, от нездорового перевозбуждения, - только когда попробовал открыть ножом банку консервов: нож плясал в руке, никак не попадал в край крышки. Хорошо, что он не стал хирургом. И потом кусок снова застревал в горле, трудно было глотать, а есть совершенно не хотелось.
Олаф долго лежал без сна, передумывая и перемучивая сделанное. Жалел об оставленной во времянке книге, которую так и не дочитал. Обмирал, вспоминая, как умер Антон, - и хотел выбросить эти мысли из головы, но натыкался на них снова и снова; убеждал себя в надежности убежища - и не верил сам себе.
Он не заметил, как уснул, а проснулся от резкого, тонкого (на грани ультразвука) крика орки. Выглянул из-за возведенной с таким трудом каменной насыпи: занимался рассвет, солнце не пробилось сквозь дымку облаков, но осветило небо на юго-востоке. Несмотря на облачность, океан оставался спокойным. И хотя Олаф не увидел ничего подозрительного на гладкой поверхности воды, сомнений не было: орка разбудила его потому, что к острову приближалась субмарина. Возможно, она подходила с другой стороны, а возможно, еще не поднялась на поверхность. Олаф махнул орке рукой, та молча показала ему свою гладкую черную спину и ушла в глубину - не стала прыгать, брызгаться и шуметь.
Он подождал еще немного, вглядываясь в горизонт, но ничего не увидел, даже орочьего плавника. Полежал, укрывшись спальниками, но долго не выдержал - неизвестность и неподвижность показались совершенно невыносимыми; нагретые камни до сих пор хранили тепло, под спальниками было душно и жарко.
Олаф, конечно, понимал: глупо и опасно вылезать из укрытия - вдруг субмарина идет с востока на перископной глубине? Из-за облачности вода не просвечивала насквозь, как в солнечный день… Но он все же выбрался из убежища и поднялся наверх, выглянул осторожно - северного берега не увидел. Поднялся еще немного, потом еще, потом сделал несколько шагов вверх в направлении южных скал, потом добежал, пригнувшись, до невысокого каменного гребня, за которым можно было укрыться. Поглядел осторожно…
Субмарина подошла к пологому берегу с северо-западной стороны. Целиком Олаф ее не увидел - только верхнюю часть рубки, - потому взобрался повыше и выглянул, чуть приподняв голову над прикрывшими его камнями.
Она была огромна. Олаф не понял бы, насколько подводная лодка велика, если бы не заметил людей на палубе. С левого борта спускали шлюпку, еще две шлюпки направлялись к берегу. И незачем было рисковать, дожидаясь, пока карлики поднимутся по северному склону на возвышение, к лагерю, но Олаф хотел знать, сколько человек высадится на остров.
Расстояние оказалось слишком большим, над водой поднималась легкая дымка - считать получалось с трудом. Олаф попытался посмотреть вдаль через линзу, висевшую на шее, но это не помогло. Шлюпка вмещала двенадцать человек (?), в трех Олаф насчитал тридцать два карлика (вроде бы), а четвертой так и не последовало.
Он успел вернуться к себе в убежище до того, как его заметили, нырнул под спальники - продрог. Оставалось дождаться, когда карлики прочешут остров, демонтируют радары и уберутся восвояси. Сидеть в своей «норе», помалкивать и дрожать от страха…
Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Ждать, пожалуй, тяжелее. Надо было взять с собой книгу…
Время тянулось поразительно медленно - Олаф иногда посматривал на солнце, пятном просвечивавшее сквозь тонкие облака, и, не надеясь на глазомер, проверял время по компасу. Он не слышал ни голосов, ни выстрелов - ничего, будто карликов и не было на острове. И думал с тоской, что не узнает об уходе субмарины, так и будет сидеть здесь и замерзать потихоньку, боясь разжечь огонь…
О замерзании речь пока не шла, под спальниками тепла хватало с избытком.
Олаф подремал немного, надеясь, что во сне время пройдет быстрее, но, взглянув на компас, был слегка разочарован - он спал не больше получаса.
В конце концов он нашел себе занятие: перечитать и подправить протоколы вскрытий. Пока субмарина стояла с северо-западной стороны, не стоило опасаться, что его кто-то увидит с воды, - можно было делать это сидя. Олаф, завернувшись в спальники, устроился поудобней, подставил под спину ящик из-под медикаментов и с энтузиазмом погрузился в работу - время двинулось вперед быстрее.
Однажды он услышал шаги и голоса над головой, только странные голоса, неживые, будто доносившиеся из радиоприемника. Это показалось ему забавным: вот он сидит, спокойно делает свое дело, а карлики идут мимо и не подозревают об этом.
Солнце, двигаясь к полудню, скрылось за островом - теперь узнать, сколько прошло времени, было невозможно. Оставалось просмотреть два протокола, но Олаф уже решил, что пройдется по ним еще раз, тщательней. А вот что он будет делать, когда стемнеет? Вряд ли карлики до темноты закончат свои дела…
Он совсем расслабился и даже нарочно пытался настроить себя на худшее, чтобы не поддаться опасной надежде, но с каждой минутой чувствовал все отчетливей, что победил. Ничего не забыл, нигде не ошибся.
Оставался последний протокол - вскрытия карлика, и в него Олаф собирался внести больше всего поправок. Он редко поднимал глаза, чаще косился в сторону севера: не пойдет ли субмарина в обход острова? А тут задумался вдруг, покусывая ручку, посмотрел вперед и обмер…
К острову шел катер. Спасательный катер ОБЖ. Такой же, как тот, что затонул в трехстах метрах от берега. Он, как и субмарина, пережидал непогоду и направился к Гагачьему, как только смог выйти в океан. Олаф почему-то не подумал об этом заранее, не оставил никакого знака, не предупредил об опасности… И самоуверенно считал, что нигде не ошибся…
Он прикинул, на каком расстоянии от него горизонт и сколько времени есть в запасе… Почти не осталось времени в запасе. Минут сорок, не больше. Он непроизвольно скомкал в руке листок с протоколом, судорожно соображая, что может предпринять.
Днем сигнальный костер не нужен. Довольно гиперборейского флага - недаром он выкрашен в цвет огня. Олаф выдернул спрятанный в изголовье флаг, рванул его на две половины, вскинул над головой. Увидят ли? В тени острова, под козырьком… Человеческая фигура хорошо видна на фоне неба…
Он помахал половинками, скрещивая руки над головой, подождал ответа - не было ответа, не видели его с катера, не видели! Помахал снова, и снова, и еще… Нет, никто не ответил.
А потом из-за «контрфорса», прикрывшего его убежище с севера, появилась субмарина - верней, ее рубка, которая через минуту ушла под воду. Сверху Олаф видел темное пятно под водой, которое двигалось в сторону катера.
Карлики не дадут катеру подойти к острову. Пока не демонтируют радары, пока не уничтожат все следы своего пребывания здесь… Не было никаких сорока минут - субмарина движется гораздо быстрей катера, тем более под водой.
Человеческая фигура на таком расстоянии лучше всего видна на фоне неба. Некогда испытывать судьбу… Теперь все зависит от того, насколько карлики далеко от этого места. Ну и какова прицельная дальность их оружия…
Он поднялся наверх, не особенно таясь, окинул взглядом остров: увидел несколько карликов в лагере, двоих на западном берегу, еще кто-то копошился в лесу на дне чаши…
