Самый черный день (СИ) - Адрианов Юрий Андреевич (полные книги txt) 📗
— Вы, что, там с ума все посходили? — заорал взбешенный мэр в трубку. — Мне самому только что звонили, и сказали, что больше нет Губкина. И ещё какой-то туман…
— Простите господин мэр! Но мы тоже не можем дозвониться до… — больше мэр ничего не услышал. В трубке тоскливо пикали гудки.
— Чёрт знает что! Наташа!
Дверь кабинета тотчас открылась, и на пороге кабинета появилась секретарь.
— Немедленно попытайся дозвониться до Губкина, а так же соедини меня с Белгородом…
— Но… — прошептала девушка, едва не плача.
— Что ещё? — не своим голосом прорычал мэр.
— С Белгородом нет связи, — её голос упал до едва слышимого, но, тем не менее, слова ещё можно было разобрать.
— Занято?
— Нет. Даже гудков нет. Я пыталась отправить в областную администрацию вчерашнее письмо, а там.…Словно города вообще нет, и, говорят, туман…
— Наташа, очнись! Какой туман?! Посмотри! На улице май, там солнце во всю шпарит, — мэр наугад ткнул рукой в окно за своей спиной.
Девушка послушно вскинула голову. И только ужас в её внезапно округлившихся глазах заставил мужчину замолчать, и оглянуться.
Да, стоял май. Да, улицу заливал до краёв солнечный свет. И потому на фоне всего этого великолепия диким кошмаром смотрелась стена белой, как молоко, завесы тумана, двигавшегося откуда-то с юго-запада, со стороны Губкина, слизывая высотные дома и грозясь волной цунами накрыть мост, разделявший улицу Ленина и Микро[1]...
Настырное попискивание будильника заставило Ленку всё-таки проснуться. Привычно хлопнув ладонью по соседней подушке, обнаружила, что мужа нет. Лениво приоткрыв один глаз, она взглянула на будильник. Десять. Ну, конечно же. Влад ушёл на работу три часа назад, а её оставил будильник, чтобы она долго не спала.
— Вредина! — крикнула она в белый потолок, и, засмеявшись, накинула себе на лицо одеяло. Да, конечно, спать хотелось. Ведь уснули они около четырёх, но… Ленка чувствовала себя бодрой и… счастливой! Ещё раз потянувшись, она всё-таки поднялась. При этом пытаясь выглядеть степенной и взрослой. Но счастье переполняло её так же, как солнечные лучи заливали своим светом спальню. Отбросив все попытки казаться взрослой, Ленка закружилась по комнате в танце с подушкой. Увидев себя в зеркале, остановилась, поприветствовала своё отражение лёгким кивком.
Но едва она открыла рот, чтобы что-нибудь сказать, её прервала резкий звук. Ленка вскрикнула. Лишь когда звонок повторился, она сообразила что к чему. Звонил стационарный телефон. В какой-то миг ей привиделось, что звонят с работы, сказать, что что-то случилось с Владом. Эта мысль остановила Ленку на полувздохе. С замершим в необъяснимом ужасе сердцем, она кинулась в прихожую.
— Да! — почти выкрикнула она в трубку, ощущая холодное дыхание неприятностей.
— Лена? — встревожено позвала мать, даже не поздоровавшись. Лена вздохнула, пытаясь новой порцией воздуха отогнать от сердца лёд страха, но, вдруг обнаружила, что не может этого сделать. Что-то не то было в тоне мамы.
— Да, мам, я слушаю, — она холодными пальцами, цеплялась за телефонную трубку, предчувствуя, что сейчас грохнется в обморок.
— Лена, Влад на работе?
— Да, где же ему ещё быть? — «глупый вопрос!»
— Он по-прежнему работает на ОЭМКа[2]?
— Да, а в чём дело?
— Приезжай немедленно ко мне. И позвони ему, чтобы тоже ехал…
— Мам, в чём дело? Как он сорвётся с работы? И я тоже не могу, мне нужно убраться до…
Она не успела договорить. Мать, сорвавшаяся на слезливую истерику, её перебила:
— Лена! Немедленно приезжай! Ты слышишь меня? Немедленно! Я хочу, чтобы ты сейчас же вышла из дома, и ехала ко мне… Лена повтори! Повтори! Скажи мне, что ты это сделаешь? Скажи маме, что ты приедешь к ней! Ну, же милая, — неслось из трубки на опешившую Лену. — Лена, бери такси, машину, что хочешь — но только немедленно приезжай!
— Хорошо, — далеким бесцветным голосом, потерявшим от неожиданности все оттенки тональности, проговорила Лена, — Возьму такси, и приеду! Только Владу позвоню…
— Я сама позвоню, ты только не теряй времени!
Лена положила трубку. Её сердце то стучало оглушительно громко, то замирало на такие большие промежутки времени, словно раздумывало о возможности остановиться совсем. Где-то под легкими скопилась тянущая боль, не позволявшая дышать.
Постепенно до слуха Лены начали доноситься другие звуки, кроме стука собственного сердца и свистящего дыхания. Сначала это было тиканье часов и тихое гудение холодильника. Но что-то творилось и за пределами квартиры. В подъезде хлопали дверьми, громким эхом по нему разносился топот множества ног, кричали люди, истерично рыдала какая-то женщина. Казалось, весь дом сотрясался под напором обезумевшей толпы. С металлическим скрежетом стукнулась о стену входная дверь соседей. Спустя мгновение, заколотили кулаки и в её квартиру. Сражаясь с подскочившим к горлу сердцем, девушка сделала два робких шага в сторону двери. Но её ноги, ослабевшие от страха, подгибались и отказывались идти, а руки ни за что не хотели хвататься.
— Лена, Лена! Проснись! — кричала соседка тётя Настя, но девушка не могла ей ответить. Ужас парализовал. Её совсем не интересовало — что там за дверью… Что бы там ни было — её это не касается!
«Но если горит дом…?!»
«Девятиэтажки полностью не горят. Только пара-тройка этажей!» — отвечала холодным голосом какая-то часть сознания Лены, не желавшая ни во что вмешиваться, — «Я сейчас пойду смотреть телевизор!» — и напрочь игнорируя чужие крики и панику, она вернулась в спальню. «Я не хочу никаких приключений. Я всего лишь месяц назад вышла замуж за любимого человека. Только сегодня у нас закончился медовый месяц. Я просто хочу быть дома и смотреть телевизор, ожидая пока…»
Снова зазвонил стационарный телефон. «Влад!» — мелькнула безоговорочная мысль, и Лена метнулась обратно в прихожую.
— Да?
— Зайчонок, — наконец она действительно услышала мужа. Но это не обрадовало Лену. Его голос, наполненный тем же страхом и паникой, как голос матери, её напугал. — Зайчонок! Быстро одевайся, и дуй к матери…
— Но, Влад!
— Ты смотрела телевизор?
— Только собиралась, но позвонил ты.
— Можешь и не смотреть… Программы ни одной нет. На город что-то надвигается с юго-запада. Областная телевышка уже пропала. Говорят, это похоже на туман. И, в нём всё исчезает. — Влад замолчал. Но прежде чем Лена закричала в трубку, испугавшись, что пропала не вышка, а её муж, он снова заговорил, — Я люблю тебя, Зайчонок! Поторопись, ради меня…
— Я сейчас же, Влад! Я… тоже тебя люблю!
Потом, уже торопливо натягивая джинсы и первую попавшуюся на глаза рубашку, Ленка подгоняла себя, ежесекундно слышала в своей голове голос мужа, перемежавшийся с гудками отключившейся связи. Обувшись в спортивные тапки, взяв деньги и ключи, она выбежала в подъезд. С того момента, как она завершила разговор с мамой, прошло не так много времени, но Лену встретила почти могильная пустота и кладбищенская тишина. Где-то наверху мяукал котёнок. Открытые двери соседских квартир пугали до дрожи. Где-то нёсся белый шум включенного телевизора. Словно Москва устроила профилактику телеканалов. «А есть ли она ещё, Москва?» — с внезапным безразличием подумала девушка. Плохо помня географию, сейчас она не могла сообразить, в какой стороне от Оскола находиться Москва. Не на юго-западе ли, откуда сейчас шёл туман?
Она кинулась вниз по лестнице, но остановилась в пролёте. Мяуканье брошенного котёнка не давало ей просто так уйти. Честно говоря, она никогда и не испытывала нежных чувств к этим комкам шерсти, но вряд ли она могла бросить здесь живое существо. Проклиная себя за такую слабость, Ленка развернулась и большими, через ступеньку, шагами понеслась наверх, ориентируясь на мяуканье. Без размышлений вбежала в чужую квартиру. У порога едва не упала, споткнувшись о роликовый конёк, брошенный в коридоре вместе со всеми вместе с остальными брошенными в спешке вещами.
