ШТОРМ. За бурей не всегда приходит рассвет (СИ) - Малунов Николай Александрович "Дневники Бродяги"
Внутри стало как-то не уютно. Мир угасал. Он стремительно темнел. Десятый уже слышал победоносный рев внутреннего зверя, и радостное шуршание грибницы, которые, выполнив последний приказ воли человека, готовились к последнему рывку. Теперь они накинутся на него, разорвут, уничтожат последнее человеческое, что в нем осталось…
Десятый видел, как вертолет готовился к атаке, заходя на новый вираж, как к нему со всех сторон спешат люди с оружием наперевес. Но сил уже не было. Какая разница, от чего умереть? От выстрела из гранатомета, авиационной пушки или его расстреляют из пулемета в упор. Это уже будет не он… Все что он еще может, это попытаться продать свою жизнь еще хоть чуточку дороже – дотянуться до окружавших его сгустков сознаний, сломить их волю. Он не надеялся, что у него получится, но попытаться стоило… Сдаваться без боя не хотелось даже сейчас. Особенно сейчас, когда смерть дышит ему в шею, а прекрасные валькирии уже протягивают свои руки, чтобы принять душу воина и отвести ее в край вечной войны. В светящийся золотом Асгард…
- Чушь какая-то, - усмехнулось угасающее человеческое сознание. – Не хило меня вшторило…
- Ослепший старый маг…
Ночью по лесу бродил… - внезапно загудело в голове.
- На кладбище разлил…
Он волшебный эликсир… - подпели беззвучно губы.
- И лишь проговорил…
Собрав все оставшиеся силы, Десятый пустил ментальную волну по окрестностям. Самую сильную. Предсмертную. Такую, на какую только был способен. По крайней мере он в это верил... Она содержала всего лишь один приказ. Одну мысль. Одну идею.
- Уничтожить всех, во что бы то ни стало!
Сознания вспыхнули алыми вспышками. Армия мертвецов, коих тут наплодилось благодаря ему же, зашевелилась. Кто смог, тот встал. Кто не смог, пополз. А кто не смог ни первое, ни второе, лежал и злобно скалился в нужном направлении.
Десятый вздохнул, набрав полную грудь воздуха, и медленно выдохнул, выпуская последний горячий воздух из легких, частичку жизни и души из тела, а в месте с ними микроскопические черные споры из организма.
Грибница получила свое. Мельчайшие семечки взметнулись в ледяной воздух и, гонимые ветром, устремились вперед, неся в каждой своей частичке копию себя. Операция «Сев» была завершена. Профессор Решетов был бы рад, узнав об этом, но ему было не до этого…
Мертвецы встали и единым фронтом двинулись на обреченную военную базу. Ворота в нее были открыты. Запирать их было уже некому....
***
Час до катастрофы.
Окрестности военной база РФ «Полярка».
Борт штурмового вертолета.
- Держись! – прорычал майор, увод вертолет в сторону за мгновение до выстрела.
Вражеская машина заметила их слишком поздно. Или пилот в суматохе, не сразу разобрался, приближается к ним свой или чужой, или так сильно был занят расстрелом гиганта, но Бурану это оказалось на руку.
Они практически задели винтами друг друга, но все обошлось. Неизвестный пилот отклонился влево. Майор тут же качнул свою машину за ним вслед. Отпускать далеко от себя боевой вертолет было опасно. Из всего вооружения у них есть – пара автоматов да пулемет, снятый с того изувеченного пикапа на пункте заправки недалеко от "Афалины". Его, кстати, капитан сейчас и готовил к бою. Конечно, не авиационная скорострельная пушка с умным наведением через электронику со стабилизатором, но калибр внушительный! 14,5 это вам не 5.45 или 7.62 «Калаша» и даже не 12.7! Это вам, мать вашу опасная хреновина! В ближнем бою она способна не то, что вертолет! Целые дома и тяжело бронированные машины разобрать! И было бы все совсем чудно, будь у них лафет или подготовленная для стрельбы площадка… Стрелять с пола, с незакрепленного орудия, в открытую боковую дверь вертолета… Это уже, к сожалению, мать нашу… Каким бы стрелком капитан ни был, но тут даже самому лучшему без подвеса и пристрелки попасть будет не просто! Оба вертолета постоянно маневрируют, меняют скорость и высоту, а передний, падла, еще и тепловые ловушки раскидывает. А они, между прочим, не хило так дымят и жгутся!
Байкал старался вести правее, подставляя для стрельбы левый борт. Вертолет вам – не квадрокоптер, боком лететь так же быстро, как носом – не может. Автоматика не дает, распределении веса, углы наклона и хвостовой стабилизатор. Так что единственные моменты, когда Петров мог стрелять – это когда вражеская машина ныряла вниз и влево, но там пилот тоже не пальцем деланный оказался, быстро все понял и старался держать машину выше и правее, крутя врага по часовой стрелке. Если б у него был какой-нибудь там КА-50 или КА-52, давно бы и майору и капитану гореть на льдине, у тех пушка вращается во всех плоскостях, а у этого штурмовика пушка плюс-минус только вперед смотрит, так что поживут еще, побарахтаются, но собака! Насколько же он маневреннее и быстрее!
- Не догоним! Надо уходить, пока есть время! - прорычал майор, понимая, что погоня на открытом участке совсем не главный конек его техники.
К тому же, их явно заманивали. Впереди показались быстро приближающиеся черные точки. Да и главную задачу – отвести от союзника опасного врага, они выполнили. Вступать в настоящий бой в планы майора не входило. И тут машину тряхнуло.
От грохота заложило уши. В кабине сразу же завоняло горелым, загудели приборы, запоздало сработала система предупреждения ракетной атаки. Видимо били почти в упор. Вертолет наклонился на левый борт. Капитана бы, не схватись он за ручку, бросив пулемет, наверное, выкинуло бы. Но он едва смог удержался на краю открытой двери. Машину тряхнуло. Она словно провалилась в яму и принялась стремительно падать, начиная вращаться.
Вернуться в кабину Петров не смог. Слишком уж большое вращение у падающего вертолета образовалось. В кино показывают подобные аварии и в них техника падает ровно. На деле же все оказалось страшнее. Дикая тряска, вращение во всех плоскостях и полное не понимание что происходит. Все слишком быстро. Петров где-то слышал, что в падающем вертолете шансов выжить больше чем в самолете. На сколько – он не проверял, да это было и не важно. Тут пятьдесят на пятьдесят. Два варианта. Или погибнет или выживет. Конечно, за то, что погибнет – шансов больше, тут и ежу противотанковому понятно, хотелось бы верить, что так как варианта всего два, то и шансов поровну…
Кабину затянуло дымом стремительно. Штурвал в руках дергался коброй. Педали не откликались… На лицо по всем признаком поражение в главный двигатель и топливные баки. Винт пока был цел, крутился, гася падение, но нос уже клевал. Еще чуть-чуть и попадут в сваливание… Буран принял единственное, по его мнению, правильное решение – не бороться с падением, а попытаться уменьшить вращение машины. Левый бак уцелел, в нем было еще достаточно топлива, потому быстрыми, отточенными движениями пилот отстегнул его, уменьшив и сбалансировав вес машины. Но это не помогло. Не та высота...
Хлопок. Снова машина вздрогнула. Если бы не шлем, голова, которой майор приложился о боковой фонарь, наверное, бы, треснула как орех. У него аж в глазах потемнело. А так… Шлем спас, подарил еще пару мгновений жизни. Но не больше.
Майор словно в замедленной съемке видел, как приближается поверхность. Как огненными каплями с его вертолеты вниз срываются фрагменты физюляжа и огненным ливнем течет горящее топливо.
Два удара сердца и темнота.
Как они упали, майор уже не узнал. Его тело от жесткого удара по касательной выбросило вместе с креслом в сторону, перевернуло несколько раз и подмяло под обломки вертолета. Кровь хлынула носом и из ушей, но Буран на тот момент был еще жив…
***
Глаза открылись не сразу. Сперва он подумал, что ослеп, но, все же, зрение постепенно начала к нему возвращаться.
Вертолет горел. Машина была смята и сильно повреждена, но цела, и не развалилась.
С трудом поднявшись, Данил осмотрелся. Если он выжил то и майор мог. Нужно было срочно уходить от видимого за десяток километров маяка в виде поднимающегося к небесам столба черного дыма.
