Противостояние. Том I - Кинг Стивен (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Он минуту назад крикнул незнакомцу: «Да вы что, оглохли?»
Человек вел себя так, словно не слышал, что говорил Том, за исключением тех случаев, когда смотрел прямо на него. И человек ничего ему не сказал, не сказал даже «привет». Порой люди не отвечали на вопросы Тома, поскольку что-то в его лице говорило им, что у него не все дома. Но, когда такое случалось, тот, кто не отвечал, выглядел разозленным, или грустным, или слегка смущенным. Этот человек вел себя не так — он показал Тому кружок большим и указательным пальцами, а Том понимал, что это значит «все путем», но… все равно он не отвечал. Не разговаривал.
Приложил ладони к ушам и отрицательно помотал головой.
Ладони на рот — и то же самое.
Ладони на шею — и тот же жест.
Комната осветилась: возник контакт.
— Ну и дела! — сказал Том, и лицо его ожило. Покрасневшие глаза загорелись. Он влез в аптеку Нортона, позабыв, что так делать незаконно. Неразговаривающий человек капал что-то, пахнущее йодом, на ватку, а потом прикладывал ватку ко лбу.
— Эй, мистер! — воскликнул Том, подбегая к нему. Неразговаривающий человек не обернулся. Том на мгновение изумился, а потом вспомнил. Он похлопал Ника по плечу, и Ник обернулся.
— Вы глухой и немой, верно? Ничего не слышите! Не можете говорить! Верно?
Ник кивнул. И поразился реакции Тома. Тот высоко подпрыгнул и изо всех сил хлопнул в ладоши.
— Я додумался до этого! Уррра мне! Я додумался сам! Урраа Тому Каллену!
Ник не мог сдержать усмешку. Он не помнил, чтобы его изъян когда-нибудь доставлял кому-то столько удовольствия.
Перед зданием суда на маленькой городской площади стояла статуя моряка с вещмешком и оружием времен, второй мировой войны. Табличка под ней гласила, что этот монумент воздвигнут в честь ребят из округа Харпер, ПОЖЕРТВОВАВШИХ ВСЕМ ДЛЯ СВОЕЙ СТРАНЫ. В тени монумента сидели Ник Андрос с Томом Калленом, жуя андервудскую отборную ветчину и андервудских отборных цыплят с картофельными чипсами. На лбу Ника были крестиком прилеплены полоски пластыря, как раз над правым глазом. Он читал реплики Тома по губам (что было трудновато, поскольку Том говорил, не переставая жевать) и постепенно приходил к мысли, что ему здорово надоело есть одни консервы.
С тех пор как они уселись здесь, Том болтал без остановки. Болтовня его состояла в основном из повторов уже сказанного с многочисленными вставками вроде «Ну и дела!» и «Разве нет?» — в качестве приправы. Ник не возражал. Он даже не представлял себе, до какой степени соскучился по людям, пока не повстречал Тома, а также до какой степени он втайне опасался, что остался один на всем свете. Один раз ему даже пришло в голову, что, быть может, болезнь погубила всех на земле, кроме глухонемых. Теперь, подумал он, улыбнувшись про себя, он может сделать вывод, что она убила всех, кроме глухонемых и умственно отсталых. Эта мысль, показавшаяся забавной в разгар летнего полдня, будет еще преследовать его нынешней ночью и окажется совсем не смешной.
Интересно, куда, по разумению Тома, ушли все люди? Он уже слышал историю про папашу Тома, сбежавшего несколько лет назад с официанткой, и про то, как Том работал подсобным рабочим на ферме Норбутта и как два года назад мистер Норбутт решил, что Том «так неплохо справляется», что ему уже можно доверить топор, и про «больших парней», которые набросились на Тома однажды вечером, и как он «дрался с ними, пока чуть не убил, а одного уложил в больницу с переломами, УХ ТЫ, с настоящими переломами — вот что сделал Том Каллен». Слышал он и про то, как Том нашел свою мать в доме миссис Блейкли, и они обе лежали в комнате мертвые, и поэтому Том убежал оттуда. Иисус не придет и не заберет мертвых в рай, если кто-то стоит и смотрит, сказал Том (Ник отметил, что Иисус Тома был кем-то вроде Санта-Клауса наоборот — он забирал мертвых наверх через трубу на крыше вместо того, чтобы спускать вниз подарки). Но он ничего не говорил про то, почему весь Мей опустел и ничто не движется по дороге, ведущей в город и из города.
Ник легонько дотронулся до груди Тома, прерывая поток слов.
— Чего? — спросил Том.
Ник обвел рукой широкий круг, охватывающий все здания вокруг, и придал лицу выражение театрального изумления, наморщив брови, склонив голову набок и почесав себе затылок. Потом он изобразил пальцами на траве шагающих человечков и вопросительно глянул на Тома.
Перед ним возникла кошмарная картина. Том как будто умер — с лица исчезло все живое. Его глаза, искрящиеся секунду назад от всего того, что он хотел рассказать, потускнели и превратились в подернутые голубой дымкой мраморные шарики. Челюсть отвисла так, что Нику стали видны влажные кусочки картофельных чипсов, прилипшие к его языку. Руки обмякли на коленях.
С тревогой Ник протянул руку, чтобы коснуться его. Прежде чем он успел это сделать, тело Тома дернулось, ресницы задрожали и оживление хлынуло в глаза, словно вода, заполнявшая кадку. Он начал ухмыляться. Если бы над его головой возникла табличка со словом ЭВРИКА, оно точно соответствовало бы тому, что с ним происходило.
— Вы хотите знать, куда девались все люди! — воскликнул Том.
Ник энергично кивнул.
— Ну, наверное, они ушли в Канзас-Сити, — сказал Том. — Ну и дела, точно. Все вечно болтали про то, какой маленький у нас городок. Ничего не случается. Никакого веселья. Даже каток закрылся. Осталась только автокиношка, да и там ничего не показывают, кроме разной ерунды. Мама всегда говорила, что все уезжают отсюда, но никто не приезжает. Ну, как мой папаша — он сбежал с официанткой из кафе Бумера, ее звали… УХ ТЫ, прямо вот так — Диди Пакалотта. Вот я и думаю, наверное, всем надоело, и они все вместе ушли. В натуре. Должно быть, в Канзас-Сити, ну и дела, разве не так? Наверное, туда и ушли. Все, кроме моей мамы и миссис Блейкли. Иисус возьмет их к себе наверх, в рай, и станет баюкать в вечном блаженстве.
Монолог Тома продолжался.
«Ушли в Канзас-Сити, — подумал Ник. — Насколько я понимаю, так тоже могло случиться. Длань Господня подобрала всех оставшихся на этой несчастной, печальной планете и стала или баюкать их в вечном блаженстве, или устроила в Канзас-Сити». Он откинулся на спину, и его веки дремотно задрожали, так что слова Тома превратились в зримый эквивалент современного стиха — одни обрывки, без заглавных букв и знаков препинания:
мать сказала
не получишь никаких
но я сказал им я сказал вы лучше
не связывался с
в натуре
Прошлой ночью, проведенной в сарае, ему снились плохие сны, и теперь, на сытый желудок, ему жутко хотелось…
ну и дела
УХ ТЫ вот так прямо
конечно захочется
Ник заснул.
Проснувшись, он первым делом вяло, как это обычно бывает, когда заснешь тяжелым сном посреди бела дня, подивился тому, как сильно, он вспотел. Потом до него дошло. Было без четверти пять; он проспал около двух с половиной часов, и переместившаяся тень от мемориала больше не спасала от солнца. Но это еще не все. Том Каллен с заботливым рвением укрыл его, чтобы он, не дай Бог, не простудился. Двумя одеялами и стеганым покрывалом.
Он отбросил их, встал и потянулся. Тома не было видно. Ник медленно побрел к главному въезду на площадь, размышляя о том, что ему делать, если уж делать, с Томом… или с самим собой. Все это время до их встречи бедный парень кормился в магазинчике на противоположной стороне городской площади. Когда он заходил туда и брал все, что ему хотелось, ориентируясь по наклейкам на консервных банках, он не испытывал никаких угрызений совести, поскольку, как объяснил Том, двери супермаркета не были заперты… Ник рассеянно подумал, а что бы стал делать Том, если бы они были закрыты. Наверное, как следует проголодавшись, забыл бы о своих принципах или отложил бы их на время в сторонку. Но что бы с ним стало, когда еда закончилась бы?
