Однажды мы придем за тобой - Рой Олег (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
– Удивительное дело, кацин-якар, – обратилась Нааме к кабану, – вот Эли и таких, как он, можно по пальцам пересчитать не только в Израиле, но и во всем мире. И он среди них – один из лучших, если не лучший. Камень, отвергнутый строителями вроде вас, будет поставлен во главу угла. Когда-нибудь его имя прославится, можете не сомневаться. И им будет гордиться весь народ, как Иланом Рамон, даже больше. Есть вероятность, что его нога первой коснется поверхности иной планеты, не нашей «домашней» Луны и даже не уже хорошо освоенного Марса… Нас ждут другие миры – и первыми их могут увидеть глаза вот этого «бесполезного» мальчика, запрещающего себе мечтать о небе!
– Мы что, опять начинаем космическую гонку? – удивился кабан. – Но ведь это дорого, даже США, Россия и Китай…
– Мышь легко проскочит в город, безуспешно осаждаемый сильной армией, – улыбнулась Нааме.
Я подумал, что она говорит о моем будущем так, словно я уже согласился на предложение, которое еще даже не высказали. А еще я понял, что да, больше того: предложи она мне живым сойти в геенну, я бы согласился. Ради сапфиров ее глаз я бы и до шеола дошел… [34]
– Эли, Эли, – вновь обратилась ко мне Нааме, – твой отец не хотел, чтобы ты стал летчиком, но ты и не будешь им. Тебе предстоит отправиться к звездам. Мечтал ли ты о таком? Думал ли соединить воедино две свои страсти?
«Три», – подумал я, отрицательно качая головой. Передо мной открывается небо, полное звезд, и открывает его самая прекрасная, самая желанная женщина на Земле.
Хотя, может, она тоже неземная? Уж не ангел ли спустился с хрустальных небес к одинокому юноше? Конечно, ангелы приходят не без боли, не без крови, и для общения с ними всегда приходится чем-то жертвовать. Но я готов на любую плату.
– Когда мы летим? – спросил я, когда все формальности, на сей раз уже с командиром части, были улажены.
– Летим? – спросила она, улыбаясь. – Хотя ты прав, до вашего интерната можно только по воздуху добраться. Давай вылетим прямо сейчас, ты не против? Или тебе нужно собраться?
– Да что мне собирать? – пожал плечами я. Вещей у меня было немного. – Минут за пять управлюсь. Просто ведь ночь…
– Ночь – это самое прекрасное время, – ответила Нааме. – Я люблю ночь намного больше, чем суетливый день.
Мы шли к комплексу общежитий. Наверно, если бы кого-то другого вызвали к мелиханам [35] так надолго, братва волновалась бы, но на Элиаху всем чихать. Меня никто не ждал. И покидать это место мне было ничуть не жаль. Особенно ради такой цели и в такой компании!
– Но вы точно не устали? – спросил я.
Она рассмеялась:
– Элиаху, а ты еще не понял? Такой умный, такой недогадливый…
Она наклонилась к моему уху, и у меня голова закружилась от запаха ее парфюма и тепла щеки:
– Я такая же, как ты, и все мы особенные. Открою секрет – тебя ждет звездное будущее, но не в Зроа ве-ха’Халаль.
– Как?! – Я даже не понял, что чувствовал, может, обиду, но сердцем понимал, что Нааме меня не обманет – в главном, конечно.
– Все, что я сказала о твоем будущем, правда, – тихо произнесла она. – Ты действительно ступишь на другую планету. Это случится, и будет даже больше того, я пока не могу рассказать обо всем. Но не ради «Зроа ве-ха’Халаль» – у Израиля действительно нет ресурсов для космической программы. Ни у одной страны мира их нет. Человечество замуровано между Марсом и Венерой, но маленькая мышка проскочит внутрь осажденного города. Элиаху, люди, с которыми ты жил все это время, чужие тебе, но я приглашаю тебя в твою семью. Твою и мою. К таким, как мы, к тем, кто говорит с нами на одном языке. И вместе мы отправимся к звездам, согласен?
– Да, – ни минуты не колеблясь, выпалил я. Я не питал особой привязанности ни к чему на Земле. У меня не было ничего такого, о чем бы я пожалел.
– Кстати, я не узнала о тебе только одно – у тебя есть прозвище?
Я отрицательно покачал головой:
– Нет. И не было никогда.
– Так не годится, – нахмурилась Нааме. – У всех должно быть новое имя. Хочешь, я сама его тебе придумаю?
– Конечно! – с энтузиазмом ответил я, чувствуя неведомое мне ранее, разливающееся внутри счастье. Она приподнялась на цыпочки и провела пальцыми по моим щекам, словно выполняя какой-то ритуал.
– Я буду звать тебя Бракиэль, – тихо проговорила Нааме. – Тот, кто глядит в небо.
Фридрих Вайсманн : раз, два, твой ангел заберет тебя
Даже для здорового, полного сил человека лестницы нашей миссии – сущее наказание. Говорят, этот монастырь построили босые кармелиты, один из самых суровых монашеских орденов. Они сами носили тяжелые камни, поднимали их на леса и укладывали, радуясь труду, и архитектура их миссии была выбрана таким образом, чтобы те братья, которые придут в уже построенное здание, несли не меньшие тяготы. Отсюда крутые и узкие ступеньки, тесные коридоры, низкие потолки и притолоки, которые с недавних пор стали моей головной болью в буквальном смысле этого слова. Я о них постоянно бьюсь лбом. Не привык еще…
А уж добраться до миссии из города, лежащего под нами, – сущее мучение. Местами приходится карабкаться, как обезьяна. Поэтому я всю жизнь провел в этих стенах, а город видел только через узкие, похожие на бойницы окна.
Сейчас, однако, монастырь принадлежит братьям-камиллианцам, и что бы они ни говорили, я знаю, в душе они проклинают своих ревностных предшественников за такую неуемную жажду укрощения плоти. Не могу с ними в этом не согласиться: для меня в тягость даже правила нашей обители. Надо додуматься – отдать столь непригодное здание ордену, чья основная функция – забота о больных, немощных и увечных! При миссии живет несколько десятков пациентов-послушников, в основном дети-инвалиды, среди которых до недавних пор был и я, и небольшое число стариков и калек. Помню, когда мне было лет шесть, в миссию приезжала чиновница из столицы (после ее визита у нас появились дизель-генератор и Интернет). Когда она прошла по кельям послушников, ее замутило. Когда увидела Пабло – ей срочно пришлось искать уборную. Пабло – обрубок: у него нет рук, ног и глаз. Говорят, и не только этого, но я не знаю. Пабло пострадал в каких-то «разборках» внизу. Иногда он слезно просит окружающих подарить ему смерть. Я его понимаю – лучше вовсе не жить, чем так. Я читал в Интернете, что уже лет двадцать существуют киберпротезы, способные заменить руку, ногу и даже глаз. Но у общины нет таких денег, их нет даже на допотопный механопротез, которые время от времени продают на вторичном рынке. Вот поэтому бедный Пабло не живет, а мучается. Я к нему иногда захожу, читаю вслух. Со мной он хотя бы не плачет, даже забывается, а один раз рассмеялся беззубым ртом.
Наверно, они действительно страшные: Пабло, бывший пожарник Миру, у которого лицо сгорело до кости, безбородый Нанду, питающийся через трубочку в горле, – это старшие. Младшие им под стать. У Лео ДЦП, он похож на искореженное дерево, а его лицо напоминает морду горгульи. Энрике родился без рук, вместо них две культяпки. Самый маленький, Хорхе, – гидроцефал. Когда ему было два года, туловище и голова у него оказались одинаковы по размеру. А Деу похож на маленького старичка – у него прогерия, он за год стареет на пять лет. Его мать была больна СПИДом, отсюда и болезнь…
Если вы увидите меня сейчас, то, наверно, не поймете, что я делаю в этом скорбном месте. Но это только потому, что вы не знаете, каким я был раньше. Никто этого не знает, кроме монахов и их подопечных. Ни те ни другие, по понятным причинам, никому не расскажут. Именно потому меня и удивило то, что случилось со мной в тот день. Даже больше, чем то, что произошло без малого месяц назад, когда случилось чудо. Вот только к этому чуду я был готов, а события того дня застали меня врасплох.
Я поднимался по крутой лестнице, и каждый шаг был для меня мукой и радостью. Мукой – потому что ноги словно свинцом налились, и для того, чтобы сделать шаг, приходилось прилагать немалые усилия. Мне и стоять-то сложно, но я стою, хожу и вот даже по лестнице карабкаюсь, а в будущем, наверно, смогу спуститься в город. А радостью – потому что я сам этого добился.
