Дверь № 3 - О'Лири Патрик (читаемые книги читать TXT) 📗
– У тебя эрекция, – заметила вдруг Лора, показывая с улыбкой на мои брюки.
– Ну и что, черт побери!!!
– Один из нас не умеет держать себя в руках. И это не я.
– Я тебе не верю, – процедил я.
Странно, но лишь это последнее замечание, а не вся предшествовавшая гневная тирада, вызвало у нее слезы. Однако так оно и было, и проплакала она до конца сеанса, молча, не поднимая глаз, бессильно опустив руки. И лишь когда время вышло, сказала:
– Ты должен мне поверить. Обязательно должен.
Наши беседы продолжались. Наука, техника, таинственные явления… На одни только НЛО мы потратили четыре полных сеанса. Я выворачивался наизнанку, пытаясь рассеять невероятный бред своей пациентки: сочувствовал, убеждал, искал противоречия, поддразнивал, высмеивал, издевался, снова убеждал… Все впустую – ни малейшей зацепки. История жизни Лоры просто не допускала никакого пересмотра, никакой иной интерпретации, кроме одной-единственной, ее собственной. И более тягостной истории мне слышать не приходилось. Даже сейчас мне иногда слышится ее голос, повторяющий душераздирающие подробности. Обычно это бывает, когда я один. Потому что главное в этой истории – одиночество, абсолютное одиночество. Вряд ли кому-нибудь из нас приходилось испытывать подобное.
– Они забрали моего отца в 1947 году в Детройте. Мне рассказывали, что он был пьян и зашел в темный переулок, чтобы помочиться. Там его и взяли – парализовали, добыли образцы спермы, а потом стерли память и вернули на прежнее место. Сьюки был тогда молодой, он ввел себе сперму отца и сразу забеременел. Весь обратный путь он вынашивал меня, а когда вернулся, был уже старый… – Она улыбнулась. – Я знаю, ты хочешь сказать, что так не бывает: он состарился, а мне исполнилось всего девять месяцев.
– Ну да, примерно так, – кивнул я. Лора пожала плечами.
– Не знаю почему. Наверное, они стареют быстрее, чем вы, или люди иначе реагируют на космический перелет. А может быть, Сьюки умел сохранять зародыш в своей «матке» в заторможенном состоянии. Тут я тебе ничем не могу помочь. – Она провела рукой по пыльным листьям чахлого фикуса, стоявшего возле кресла. – Мне сказали, что первые несколько лет я сильно болела – никак не могла привыкнуть к их атмосфере. Подолгу лежала в изоляторе. Кормили меня через трубку и далеко не сразу разобрались, какая мне нужна пища. Говорят, я открыла глаза только в год и потом плакала несколько дней подряд. Моей любимой игрушкой был колнок – такая штука в форме пончика. Я его жевала, агукала и все такое. А вообще была очень тихая, почти все время спала. Сама, конечно, ничего этого не помню… – Лицо Лоры смягчилось, глаза затуманились воспоминаниями. – Первое, что помню, это лицо Сьюки.
Оно такое… Длинное, как у меня, и очень узкое. Глаза зеленые, кожа белая и будто резиновая, ни одной морщинки. Нос совсем маленький, под ним сразу рот – просто щель, без губ. Зубов нет, язык длинный и белый. Когда он говорил, рот почти не шевелился. Прекрасное лицо, я могла рассматривать его часами. Сьюки не разрешал себя трогать, но смотреть я могла сколько угодно. – Она показала на свои глаза. – Глаза у них – самое главное, они выражают все. Зрачки сужаются и расширяются в зависимости от настроения. У меня они неподвижные, видишь? – Я кивнул. – Люди очень примитивно понимают выражение лица, хотя лучшие ваши менеджеры довольно тонко чувствуют глазную мимику.
Я невольно вспомнил своего брата Хогана. Может быть, и он так успешно продает машины, потому что читает по глазам? Я-то всегда думал, что дело в его таланте вызывать жалость.
– Глазная мимика? – с сомнением переспросил я.
– Это существенная часть их языка. Они вообще почти не разговаривают вслух – отвыкли, наверное. Предпочитают пользоваться телепатией.
Час от часу не легче. Теперь еще и телепатия. Полный привет.
– И ты тоже?
– Нет. Я не умею передавать, только принимать. В отличие от людей – вы можете и то, и другое.
– Что? Мы способны обмениваться мыслями?
– Но не друг с другом. Только с ними. Вообще-то вы постоянно это делаете, – улыбнулась Лора.
– Постоянно? – Я раскрыл рот от удивления.
– Ну да.
Я на секунду задумался.
– Что, и я тоже? Прямо сейчас?
– Нет, конечно. Сейчас ты разговариваешь со мной. Иногда мне хотелось ее ударить.
– Так как же мы узнаем, когда телепатируем?
– Никак. Вы не умеете. Но делаете это все время, как делали всегда.
– Ничего не понимаю…
– Когда спите.
Я вздохнул. Старая история. Ничего не проверишь. Тот, кто спит, плохой свидетель. Лора уже в который раз завела меня в тупик.
– Что-то не припомню снов про белокожих резиновых пришельцев и уверен, что таких, как я, миллионы.
– Ну хорошо, давай по порядку. Ты видел когда-нибудь сон – такой яркий, такой правдоподобный, будто тебе его показывал кто-то другой?
– Довольно часто. – Особенно в последнее время.
– Ну вот. Телепатия – это не только слова. На самом деле это вообще, как правило, не слова, а образы, картинки. Именно так они и разговаривают и с вашим миром так же общаются. Ваши сны – это дверь между мирами. – Она подалась вперед, увлеченно жестикулируя. – Вспомни оцепенение спящего в фазе быстрого сна. Похоже на паралич, правда? Вот тогда пространство и сворачивается. Вы тоже так можете, но пока еще слишком рано – нужна настоящая революция в понимании реальности. Вся эта странность снов, абсурдная логика, невероятные пейзажи, временные скачки, дикие ассоциации – все, что кажется нормальным только во сне, – это они! Их мысли. И бессмысленная жестокость во сне – это тоже они.
– Но в снах мы видим наш мир, пусть и искаженный, – возразил я.
– Потому что они используют ваш язык. Переводят на него. Они не могут навязать вам свои образы и вмешиваются в ваши. Не создают, но управляют.
– Ты хочешь сказать, что наши сны – это пьесы, поставленные по их сценарию?
– Не совсем так. Они как бы надевают на себя ваши образы, но действиями руководите вы вместе. И самое главное, никаких сценариев нет, только импровизация.
– Что же они хотят нам сказать?
– Ничего. Им нечего сказать, как, впрочем, и вам. Это просто игра.
