Струна (=Полоса невезения) - Каплан Виталий Маркович (книги без регистрации .TXT) 📗
Правда, когда я вслед за Леной протиснулся в душные внутренности автобуса, та не изволила протестовать. Напротив, слегка кивнула — мол, все правильно…
Давно, однако, я не ездил в автобусах! Больше полугода выходит. Отвык уже от этой давки и тряски. За что держаться, непонятно. За воздух, как злобно посоветовала тетка в коричневой болонье, не получалось. Я не стал спорить и рассказывать о неумолимых законах ньютоновской физики — промолчал. Думал, само рассосется.
Увы, дальше было только хуже. Беда приключилась с нашей загадочной гостьей — неловко повернувшись в поисках опоры, та всем своим, пускай и мелким, весом отдавила ногу внушительных размеров краснолицему дяденьке.
— Извините, я не хотела, — выдохнула она, но сие не помогло. В дяденьке будто некую кнопку нажали. Видимо, сказалось всё — тяжелый день, ноющая после тяжелой работы спина, ссора с мастером участка, потребленный в курилке стакан бормотухи… Так или иначе, извинений он не принял, а попер в бой, точно раненый медведь на охотника.
— Не, ну ни фига себе сучка! Извиняется еще! Специально ж наступила, что я, не видел? У, тварь! Да ты знаешь, на кого поперла? Ты у меня сейчас вылетишь отсюда… — и он подробно объяснил, в какую именно дырку вылетит наглая девица.
Я похолодел. Этот немолодой уже обрюзгший дядька напоминал сейчас пацана, с увлечением колотящего молотком найденную в овраге мину. Знал бы он, кто стоит перед ним с виноватым видом! Сейчас… Только бы не калечила! Существуют же и гуманные способы! Страшно подумать, чем обернется в переполненном автобусе Боевой Резонанс Струны.
Но с Леной творилось что-то странное. Она побледнела так, что все ее веснушки проявились отчетливо, словно брызги от малярной кисти. Несколько раз мигнула и — натуральная фантастика! — всхлипнула.
— Простите меня, пожалуйста! Я же не специально… тут же повернуться негде… я не видела…
Глаза ее мне не понравились… какое-то мутное облачко в них проявилось. Похоже, она близка к обмороку.
Оскорбленный мужик, однако, лишь накручивал обороты. Небрежно отпихнув локтем попавшуюся на пути тетку (ту самую, в болонье), он дотянулся-таки до Лены своей здоровенной, похожей на ковш экскаватора ручищей. Крепко ухватил за плечо.
— Понаехали сюда всякие уроды из деревни… Че мордой крутишь, потаскуха? Со всей дури! По ноге! Да я тебя сейчас в окошко выкину! — понес он уже полную дичь.
Нет, не впала Лена в Боевой Резонанс. Сейчас не было здесь Старшего Хранителя, хладнокровно затягивающего струну на мужском хозяйстве «клиента», не было экстравагантной дамочки, способной и на пол сесть, и полковника КПН осадить одним взглядом. Была лишь насмерть перепуганная девчонка, трепещущая перед пьяным хамлом, беззащитная.
Да что со мной происходит? Я-то чего столбом стою? Врожденная интеллигентская тонкость, она же трусость? Нет, правильно стыд уподобляют едкой кислоте! Самое точное сравнение.
Я сам не заметил, как, отодвинув плечом ту самую многострадальную тетку-болонью, оказался в полуметре с мужиком лицом к лицу.
— Ну-ка быстро руки убрал! — скомандовал я, но, видать, неубедительно. Дяденька не только не отпустил близкую к обмороку Лену, но второй лапищей потянулся ко мне.
— Это что еще, блин, за козел? — прохрипел он с интонацией любителя уличных драк. Точно мальчишка двадцатилетний, а не человек, чей возраст располагает к солидности. Впрочем, он, видно, душою был вечно молод.
В дальнейшие дебаты я вступать не стал — бесполезно. Просто коротко, без замаха, влепил ему в нос.
Да, я никогда не был мастером единоборств, и за несколько месяцев в «Струне» еще не успел этому делу обучиться как следует. Но хотя дяденька и отличался крупной комплекцией, мои габариты были все же масштабнее.
Будь ему куда лететь — улетел бы далеко. Но в переполненном автобусе это невозможно. Просто, подавившись криком, осел на пол — точно распоротый снизу мешок муки. Густая, темная кровь радостно хлынула из разбитого носа, залила его серую куртку. Сейчас же, как и положено, раздался женский визг, вопли. «Милиция!», «Убили! Человека убили!». И тут же шибануло железным запахом… таким знакомым… Паршивец Димка Соболев, мотающаяся на тонкой шее голова… «Ну всё! Ну теперь всё!»… Навалившийся на меня Железнозубый… горячая соленая жидкость у меня во рту…
— Костя, пойдем! Пойдем!
Кто-то тянул меня за локоть. Оказалось, что Лена, перепуганная, дрожащая. На светлой блузке — несколько кровавых пятен. Попали, значит, брызги…
Автобус как раз притормозил возле очередной остановки, двери шумно раскрылись, и, увлекаемый Леной, я выскочил на асфальт. Вовремя, кстати — еще разборок с милицией не хватало. Конечно, Кузьмич отмазал бы в две минуты, мыльница-то в кармане. Но сколько было бы шуму и нервов! Хватит нам уже того, что есть.
— Нам отсюда до гостиницы минут пятнадцать, — тихонько сказала Лена. — Давай лучше пешком пойдем… Не хочу опять в автобус… там воздух плохой.
Я едва удержался, чтобы не ввернуть насчет «Гепарда», на котором мы бы докатили быстро, с ветерком и без неприятных попутчиков. Но поглядел на Лену — и лишь головой покачал.
— А дойдешь? Вид у тебя, знаешь ли, такой… Может, «скорую»? — я потянулся за мыльницей.
— Еще чего! — Лена гневно фыркнула, и на миг в ней проскользнуло что-то прежнее. Впрочем, только на миг.
По-моему, обморок все еще крутился где-то возле нее.
— Дойду, конечно. Чепуха ведь… Глупо как получилось… Извини, втравила тебя. Понимаю, противная история… Но кто же знал… Это здесь в первый раз такое…
Я посмотрел на нее — напряженную, бледную, сероглазую. И ведь веснушки еще не успели сбежать с лица. Еще сигнализируют об опасности. Для нее ли, для меня — поди разбери.
— Ну пойдем. Где тут этот самый пятизвездочный отель?
Я и впрямь не знал. За месяцы бродяжьей осени как-то не привелось оказаться рядом. Ну чего там у гостиницы бомжу делать? Наше место — на отшибе, в тени. И после, живя на базе «Струны», в городе я бывал лишь наскоками, исключительно по делу. И на колесах. Много ли увидишь с пассажирского сидения? А чтобы просто побродить по городу — не было такого. Сейчас я впервые шел по Мухинским улицам, не боясь нарваться на вредного мента или конкурента по охоте на стеклотару. Даже встреться нам по пути кто-нибудь из прежних знакомых — не узнал бы. Прилично одетый, гладко выбритый господин не может иметь ничего общего с пропавшим где-то под Новый Год Костиком-Невезухой. Того, видать, загрызли бездомные собаки, или провалился в канализационный люк, или попросту замерз на какой-нибудь обочине. Нет больше того Костика. Есть я — господин Ковылев, человек «Струны», и даже с соответствующими корочками. Но ведь это все равно — не я, это маска, роль… Где же я — настоящий Костя Демидов? В каких пространствах заплутал?
— Ну скажешь тоже! — непритворно засмеялась Лена. — Пятизвездочный! Это ведь бывший Дом колхозника! Один туалет на этаж, и без горячей воды. Впрочем, цены вполне божеские.
Я не стал интересоваться размером ее зарплаты. Уж наверняка побольше того, что выдавали мне в нашей «струнной» бухгалтерии, заставляя расписаться в графе «младший инспектор Ковылев К.А.». А выдавали мне раза в три поболее, чем некогда в 543-м гадюшнике… Только не на что было эти деньги тратить. И не пошлешь ведь своим… Сколько мне еще осталось играть в прятки? Год? Неделю? До старческого маразма? И угораздило ж меня поступать в педагогический! Был бы сейчас инженером-железнодорожником — горя б не знал.
— Лена, а почему… — Я замялся. Вопрос-то мой был естественным, а вот не окажется ли ответ искусственным? — А почему ты этому мужику… ну, в общем, позволила на себя кричать? С господином Абдульминовым ты была куда как строже… Неужели, не окажись меня рядом, ты бы всю дорогу так и терпела? Ты, человек «Струны»… с такими-то возможностями…
Лена вместо ответа лишь взглянула на меня. Совершенно беззащитный, растерянный, совсем детский взгляд. Именно вот детский — как у дошкольницы, которая потерялась в огромном супермаркете.
