Иллюзия - Хауи Хью (читаем бесплатно книги полностью .txt) 📗
И Джульетта начала долгий спуск через весь бункер. Физически он должен был оказаться легче, чем подъем, но стал более изнурительным в другом отношении. Что именно происходит в бункере и почему? Она невольно оказалась в гуще событий, и на нее легла часть вины. Ничего не случилось бы, если бы ее оставили в механическом, если бы на встречу с ней вообще не приходили. Она так и продолжала бы воевать с разладившимся генератором, не спать по ночам в ожидании аварии и неизбежного хаоса, когда всем придется учиться выживать на резервном электропитании в течение десятилетий, которые понадобятся для восстановления главного генератора. Вместо этого ей пришлось увидеть аварии другого типа, когда отказывали не детали, а тела. Тяжелее всего ей было думать о Скотти, таком многообещающем и одаренном парне, ушедшем, так и не успев дать своим талантам раскрыться.
Шерифом она пробыла совсем недолго, звезда появилась на ее груди лишь на мгновение, и все же ей неудержимо хотелось расследовать смерть Скотти. В его самоубийстве явно что-то было не так. Определенные признаки, конечно, имелись. Он боялся выйти из своего офиса, но прежде он учился у Уокера и мог перенять у старика привычку к затворничеству. И еще Скотти хранил секреты, слишком серьезные для его молодого ума и настолько его напугавшие, что он попросил ее немедленно прийти, — но Скотти когда-то учился и у нее, так что она знала наверняка: у него не было склонности к самоубийству. Джульетта вдруг подумала: а имелась ли такая склонность у Марнса? И если бы Джанс сейчас оказалась рядом с ней, то не потребовала бы мэр, чтобы Джулс расследовала обе эти смерти? Разве она не сказала бы, что обе официальные версии — ложь?
— Не могу, — прошептала Джульетта призраку.
Торопящийся наверх носильщик повернул к ней голову.
Остальные мысли она оставила при себе. Спустившись до лестничной площадки роддома, где работал ее отец, Джульетта надолго задержалась и еще сильнее, чем по пути наверх, задумалась о встрече с ним. В тот раз ей помешала гордость. А теперь стыд заставил ее отправиться вниз, прочь от него; она проклинала себя за мысли о призраках из прошлого, казалось бы уже давно изгнанных из памяти.
На тридцать четвертом, перед входом в Ай-Ти, ей тоже захотелось остановиться. В офисе Скотти должны были остаться улики. Возможно, даже нечто такое, от чего не смогли избавиться. Но она покачала головой. Как бы ни было тяжело оставлять за спиной место преступления, она понимала, что ей не дадут даже приблизиться к офису Скотти.
Спускаясь, она задумалась о местоположении компьютерного отдела в бункере и решила, что оно не случайно. Ей нужно будет пройти еще тридцать два этажа, чтобы отметиться у первого помощника шерифа, офис которого находится в центре средней секции бункера. А офис шерифа располагался на тридцать три этажа выше. Таким образом, отдел Ай-Ти находится на максимальном удалении от любого из органов правопорядка.
Джульетта тряхнула головой — подобные мысли были уже на грани паранойи. Так диагнозы не ставятся. И отец сказал бы ей именно это.
С первым из помощников шерифа она встретилась около полудня, получила от него ломоть хлеба и фрукты, после чего в хорошем темпе прошла средние этажи. Шагая мимо жилых верхних этажей, она задумалась, на каком из них живет Лукас и знает ли он вообще про ее арест.
Усталость прошедшей недели словно тянула ее вниз по лестнице, сила тяжести впечатывала ботинки в ступени, а бремя пребывания в должности шерифа стало ослабевать, когда она оставила свой прежний кабинет далеко позади. По мере приближения к механическому отделу все это постепенно сменялось нетерпеливым желанием вернуться к друзьям, пусть даже с позором.
На сто двадцатом этаже Джульетта зашла отметиться к Хэнку, помощнику шерифа в нижней секции. Его она знала уже давно, а теперь ей все чаще стали встречаться знакомые люди. Ей махали, но лица у всех были угрюмы, как будто они знали о том, что с ней случилось. Хэнк попытался уговорить ее остаться и немного отдохнуть, но Джульетта задержалась у него совсем ненадолго, только из вежливости, наполнила флягу и быстро прошла оставшиеся двадцать этажей, добравшись до места, которое считала домом.
Нокс явно пришел в восторг от ее возвращения. Он стиснул ее в объятиях, приподняв и царапая лицо бородой. От него пахло смазкой и потом. Здесь, внизу, Джульетта почти не замечала этой смеси запахов, потому что ей самой никогда не удавалось окончательно от них избавиться.
Джульетта направилась в свою прежнюю комнату. По пути ее хлопали по спине, желали удачи, спрашивали о жизни наверху, называли в шутку шерифом и добавляли грубоватые фривольности, среди которых она выросла и к которым привыкла. Джульетту это опечалило больше всего. Она настроилась что-то сделать — и потерпела неудачу. И тем не менее друзья были рады ее возвращению.
Ширли из второй смены заметила ее идущей по коридору и прошла с Джульеттой остаток пути до ее комнаты. Она рассказала о состоянии генератора и производительности новой нефтяной скважины, как будто подруга просто вернулась из короткого отпуска. Джульетта поблагодарила ее, вошла к себе и пинками разбросала ворох записок, сунутых под дверь. Стянула лямки рюкзака, бросила его на пол и рухнула на койку, слишком вымотанная и злая на себя, даже чтобы плакать.
Ночью она проснулась. На маленьком дисплее светилось время: 2:14.
Джульетта села на краешек старой койки, все еще одетая в комбинезон с чужого плеча, и подвела итог. Жизнь еще не закончилась, решила она. Просто у нее сейчас скверное настроение. Завтра, пусть даже от нее такого не ждут, она вернется на работу — поддерживать жизнь в бункере. Делать то, что она умеет лучше всего. Ей необходимо было принять здешнюю реальность и отложить прочие мысли. Все это уже казалось ей очень далеким. Она даже сомневалась, что пойдет на похороны Скотти, если только его тело не спустят сюда, чтобы закопать в самом подходящем для него месте.
Джульетта достала клавиатуру с настенной полки, обратив внимание, что все в комнате покрыто глубоко въевшейся грязью. Прежде она этого не замечала. Клавиши были жирными от смазки, которую она приносила на пальцах после каждой смены. Монитор тоже оказался заляпанным. Она подавила желание протереть его, решив, что сперва нужно как следует прибраться в комнате. Сейчас она смотрела на все вокруг свежим и более критичным взглядом.
Понимая, что заснуть все равно не сможет, Джульетта включила монитор, чтобы посмотреть журналы работ на следующий день — что угодно, лишь бы не думать о прошлой неделе. Но не успела она открыть диспетчер задач, как увидела, что в ее почтовом ящике лежит более десятка писем. Так много она никогда не получала. Обычно люди просто совали записочки под дверь, но она была очень далеко отсюда, когда стало известно о ее аресте, а потом у нее не оказалось доступа к компьютеру.
Джульетта запустила почтовую программу и открыла самое последнее письмо. Оно было от Нокса. Всего два символа: точка с запятой и скобка. Улыбка за полчита.
Джульетта невольно сама улыбнулась. Она все еще ощущала запах Нокса на своей коже и поняла, что, с его точки зрения, все относящиеся к Джульетте слухи, которые просачивались вниз по лестнице, ерунда по сравнению с радостью ее возвращения. Наверное, для него худшим из всего случившегося за последнюю неделю стала необходимость заменить кем-то Джульетту в первой смене.
Джулс открыла следующее письмо, от мастера третьей смены, — тот приветствовал ее дома, наверное, радовался, что его команде не придется больше отрабатывать дополнительное время, чтобы помочь первой смене.
Были и другие. Записка от Ширли стоимостью в дневную зарплату, с пожеланием удачного путешествия. Отправители всех остальных посланий рассчитывали, что она получит их еще наверху, хотели облегчить ей возвращение и надеялись, что она не станет презирать себя, чувствовать униженной или вообще неудачницей. Подумав, насколько все это было тактично, Джульетта едва не расплакалась. Она представила свой стол, в прошлом стол Холстона, с которого забрали ее компьютер. Она просто не имела физической возможности прочитать все эти сообщения, когда должна была их прочесть. Джульетта вытерла слезы и решила думать о письмах не как о напрасно потраченных деньгах, а как о проявлениях дружбы.
