Шеврикука, или Любовь к привидению - Орлов Владимир Викторович (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
25
Опять дрожание земли и глубинные гулы ощущал Шеврикука, но уход его из Дома Привидений вышел на странность беспрепятственным, не объявились даже Горя Бойс и бабка Староханова, а могли бы проявить интерес, некому было сдать сушеную воронью лапу, и Шеврикука оставил ее висеть в черном мороке.
Во дворе Землескреба Шеврикуку поджидал Пэрст-Капсула. Был он в ковбойской шляпе, камуфляжном костюме и полусапожках. «Донесения Радлугина», – прошептал Пэрст-Капсула, ничего не протянул Шеврикуке, но за пазухой у того, под джинсовой рубахой, образовались бумаги и стали Шеврикуку угнетать. «Хорошо, хорошо, – быстро и даже недовольно проговорил Шеврикука. – Потом, потом! Совершенно занят. Завтра». Пэрст-Капсула, похоже, расстроился. Он явно жаждал общения, а может, и о чем-то хотел попросить Шеврикуку.
– Ну что еще? – сказал Шеврикука.
– Я хотел бы иметь подругу, – смущаясь, сказал Пэрст-Капсула. – Вы позволите мне завести ее?
– Ты сам себе хозяин! – махнул рукой Шеврикука и помчался в квартиру Уткиных.
«А кругляш-то его, наверное, и впрямь непростой», – подумал Шеврикука, вспомнив, как горел перстень на пальце Гликерии, а потом потускнел.
Среди прочих донесений Радлугина было: «Плод квартиросъемщицы Легостаевой развивается нормально. Упомянутая Лег. по-прежнему утверждает, что понесла от Зевса».
И это донесение и иные бумаги Шеврикука отбросил.
Все чего-то хотят. Кто подругу. Кто младенца от Зевса. Кто Туманность. Кто Всемирную Свечу. Чего желает он, Шеврикука? Не нужна ли и ему теперь подруга? Или хотя бы Туманность? Но он и так в туманности. В тумане бытия.
Шеврикука отдышался и нечто придумал. Потом он снова взял бумаги, доставленные Пэрстом-Капсулой. Доброжелательный гражданин Радлугин делился своими наблюдениями над жизнью ответственного квартиросъемщика Дударева О. С. Этот Дударев был во многом хорош и терпим и скорее доброжелателен, нежели подл, хотя порой дребеденил, шумел и водил не постоянных женщин. Но Радлугина обеспокоили ни с того ни с сего возникшие отношения Дударева О. С. с какими-то неизвестными отродьями, по-видимому, агентами, согласившимися называть себя Отродьями. А так называемое Отродье Б. 8783 – 4. Б. Ш. (Фл. Ш.) в карточке с золотым тиснением недвусмысленно потребовало от Дударева О. С. установить связь с привидениями, якобы проживающими в здешней местности. Но привидений нет в природе, а в здешней местности и в Землескребе их тем более не может быть. А потому под привидениями надо иметь в виду какие-то невыявленные личности, скорее всего, потенциально опасные.
«Сегодня ты узришь привидение! – пообещал Радлугину Шеврикука. – Сегодня к тебе явится тень Фруктова!»
Он сейчас же был готов отправиться в квартиру Радлугиных. Обзавестись привидением в подъезде и немедленно входило теперь в его расчеты. Но он подумал, что визит Фруктова в светлую пору может и не вызвать у Радлугина необходимые впечатления. К тому же засомневался: а обернется ли он тенью Фруктова? Впрочем, опыт и умение у него были. Другое дело, стоило ли ему самому стать подобием Фруктова? Или же следовало лишь вызвать тень доведенного до погибели и ею управлять? Шеврикука колебался. Но потом решил исполнить обе вариации. Тема-то ему была ясна. Начинать можно было с управляемой тени. Ради достоверности, посчитал Шеврикука, создавать ее, пусть и бессловесную, надо было в квартире, где отчаявшийся Фруктов отказал себе в праве на существование. Нынче там проживал бакалейщик Куропятов, склонный к философическим восхождениям.
«А не подняться ли пока к Пэрсту-Капсуле?» – подумал Шеврикука. И поднялся.
– Это тебе знакомо? – спросил Шеврикука, протянув Пэрсту-Капсуле донесения Радлугина об интересе к Дудареву Отродьев с Башни.
– «Б. 8783 – 4. Б. Ш. (Фл. Ш.)», – прочитал Пэрст-Капсула. – Знакомо. Белый Шум. Один из них. Порядковый.
– Это что еще за шум?
– Случается в электронных устройствах… в эпизодах высших температур… включают в список конкурентов, ведущих борьбу за существование… простейшей моделью его могут служить песчаные или снежные лавины… Обвалы…
– Я в этом ничего не понимаю, – поморщился Шеврикука.
– Музыкой поставлен предел объяснению мира, – сказал Пэрст-Капсула.
– При чем тут музыка! – воскликнул Шеврикука. – Меня интересует: Белый Шум, Б. Ш., хоть бы и порядковый, – это серьезно?
– Серьезно. Это очень серьезно.
– Ну ладно, – заключил Шеврикука, помолчав. – Примем к сведению. А что это ты вспомнил насчет музыки? И в связи с чем?
– Слова не мои, – сказал Пэрст-Капсула. – Я их повторил. Я слышал. Музыкой поставлен предел объяснению мира. И произносили это в связи именно с Белым Шумом.
– Музыкой поставлен предел объяснению мира? Или музыка – предельное объяснение мира?
– Может, и так, – сказал Пэрст-Капсула. – Люди что-то ищут. Полагают, что вот-вот подберутся к истине. Или уже подобрались. И тут – удивительный шум. Обвал шума. Лавина его. Далее музыки идти нельзя.
– Нельзя, значит, и не надо, – согласился Шеврикука. – Мы и не пойдем. А отчего этот Белый Шум, порядковый, попал в Отродья?
– Белые Шумы высокомерны. Человек и его устройства вызывают у них пренебрежение. Или презрение.
– Но порождены-то они именно этими устройствами?
– Возможно. Но они так не считают.
– Среди Отродий они важны?
– Важны. Но положение их незначительно. Их придерживают. Иные из них и на побегушках. Они важны как исполнители. Их ценят, но ценность преуменьшают.
– А они не в обиде?
– Возможно, и в обиде. Но обиду таят в себе. Есть причины.
– В послании к Дудареву какие-то цифры.
– Номер разновидности. Четвертая разновидность. И может быть, номер серии. Или номер поручения. Не знаю.
– Но этим номером можно определить степень серьезности поручения и исполнителя?
– Скорее всего, средней серьезности. Но цифры могут быть и ложными.
– Это понятно, – сказал Шеврикука. – Стало быть, Б. Ш. – высокомерны.
– Да, – кивнул Пэрст-Капсула. – Они и Магнитные Домены.
– Еще и Домены, – вздохнул Шеврикука.
Он помолчал, давая возможность Пэрсту-Капсуле сообщить какие-либо иные сведения или продолжить разговор о заведении подруги, невежливо прерванный накануне. Но Пэрст-Капсула ни слова о подруге не произнес.
– Тогда… в ту ночь… – неуверенно начал Шеврикука, – в доме на Покровке ты оказался случайно или по весомой причине?
– Случайно, – сказал Пэрст-Капсула. – Но и по весомой причине.
– Похоже, я обязан тебе, – сказал Шеврикука. – Я не забуду.
– Стоит ли говорить об этом? Не стоит. Возможно, я имел и свой интерес.
– Ты разглядел перстень… – Шеврикука замялся, – тамошнего привидения?
– Да, – кивнул Пэрст-Капсула. – И понял. Но… вашей знакомой следовало бы впредь относиться к украшениям осторожнее.
– Боюсь, что теперь мне будет непросто вернуть тебе две вещицы…
– Может быть, оно и к лучшему, – сказал Пэрст-Капсула.
– Как знаешь, – сказал Шеврикука.
