Привилегия выживания. Часть 1 (СИ) - Шаханов Алексей Игоревич (бесплатные книги онлайн без регистрации .txt) 📗
– Повторяю вопрос, – тон у Комбата не менялся абсолютно, – что там находится?
– Склад боеприпасов, – ответил Смоукер.
– Вы оба несли там службу?
– Так точно.
– Что произошло?
Пока я взвешивал, что стоит говорить, а что – нет, Смоукер начал рассказывать. Он достаточно подробно описал события последних двух дней, за исключением конкретных деталей захвата сестер и рейда по чужому дачному дому с последующим угоном машины. Это правильно, обвинения в дезертирстве и халатности нам и так будет выше крыши.
Комбат внимательно слушал, изредка еле заметно кивая. Как только история дошла до больницы, он прервал Смоукера.
– Достаточно, как вас взяли, мне неинтересно, ваш никакущий уровень подготовки и так понятен.
– Разрешите уточнить, почему? – Смоукера совершенно не к месту комментарий Комбата задел за живое.
– Потому что военнослужащий, а уж тем более разведчик, должен, даже находясь в полном окружении, – с этими словами Комбат поднял вверх указательный палец, подчеркивая важность произносимого, – оказать решительное сопротивление противнику, чтобы не попасть в плен. А вы, напротив, решительно в него сдались. Соответственно…
– А что мы, по-вашему, должны были сделать? – не выдержал Смоукер.
– Еще раз ты меня прервешь, товарищ младший сержант, и я лишу тебя возможности высказывать свое мнение вслух.
Смоукер как в стену с разбега головой влетел. Он заткнулся, конечно, понимал, что Комбат слов на ветер не бросает, но мучительно боролся с кипевшим в нем желанием выразить свое негодование. Комбат помолчал немного, наблюдая за внутренними терзаниями Смоукера, после чего продолжил.
– Итак, боевая задача не выполнена, охраняемый объект оставлен, вы отступили, чтобы, по вашим словам, сохранить личный состав. Суммарно под вашим началом находилось около двадцати подчиненных. Большая часть мертва, остальные пропали. Таким образом, боевые командиры из вас как из лома балалайка. Более того, вместо немедленного возвращения к месту постоянной дислокации вы решили реквизировать гражданский транспорт и дезертировать домой за мамину юбку, в результате чего был убит военнослужащий и ранен гражданский. Ну и в заключение вы, вместо доставки раненого к месту оказания квалифицированной медицинской помощи, попали в плен и утратили оружие.
Комбат сделал паузу, то ли проверяя, не забыл ли чего в списке наших «достижений», то ли давая возможность нам всецело осознать достигнутые нами «высоты».
– Ваши спутницы, кстати, смогли скрыться, не в последнюю очередь благодаря единственному остававшемуся под вашим командованием солдату, который, в отличие от вас, заметьте, действительно оказал решительное сопротивление и погиб как герой, защищая мирных граждан.
Известие о смерти Фитиля меня не ошарашило, лучшее, на что я рассчитывал, это его попадание в плен, и все же эмоционально общий посыл речи Комбата зацепил, будто эти два дня мы действительно оплачивали жизнями своих подопечных. Как бы я не старался защититься, как бы не уверял себя в обратном, как бы не доказывал себе, что не имел ни малейшей возможности оценить обстановку по-другому, принять иные решения, сомнение и чувство вины уже засели в мозгу.
– С учетом имеющейся у меня информации о вашем подразделении и невозможности переброски вас в их расположение, на неопределенный срок поступаете под мое командование.
Вот это было в высшей степени неожиданно, я прям-таки охренел.
– Разрешите вопрос? – мне удалось быстро подобрать с пола челюсть и вклиниться в паузу после последней фразы Комбата.
– Валяй.
– Я не совсем понимаю, под чье конкретно командование и на основании чего мы поступаем. На форме у вас нет знаков различия. Мы же не имеем права просто верить на слово?
По лицу у Комбата скользнула ухмылка. Буквально на долю секунды.
– Твой сослуживец более сообразительный, хоть и с шилом в жопе, – сказал он мне, – но первый вопрос вполне правомерный.
Он встал из-за стола и подошел ко мне, на ходу извлекая из внутреннего кармана куртки офицерское удостоверение. У солдат и сержантов таких штук не было, ограничивались внедренным при рождении подкожным чипом с паспортными данными, куда вносили информацию о военной службе, и двухмерными штрих-кодами на запястье и левой стороне груди, которые, помимо общей информации о военнослужащем, содержали ссылку на ячейку сервера. Правда, без считывающего устройства эти татуировки были бесполезны. Офицерам же выдавались еще такие вот книжечки, где каждая страница была закатана в специальный пластик с количеством защит больше чем на банкнотах. Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь реально пригодятся.
Большую часть страницы занимала фотография. Ну да, он. Вербов, Олег Анатольевич. Именно его фамилию Старый назвал первой. Дальше я прочитать не успел, Комбат перелистнул пару страниц и снова сунул удостоверение мне под нос.
Присвоено воинское звание – подполковник, причем больше двух лет назад. Интересно, за какие такие заслуги?
Комбат спрятал удостоверение и вернулся к столу.
– Что касается второго вопроса, то внимательнее устав надо читать, воин. Взаимоотношения наши общим командиром не определены, но задача у нас общая, соответственно и обязанности тоже, с учетом разницы в должностях, естественно. Прямые командиры твои или убиты, или вне зоны досягаемости, соответственно я, как старший по званию, в текущих условиях являюсь твоим начальником.
О как, ловко. Я уже хотел было возразить относительно общей задачи и обязанностей, но осекся. Посыл был ясен как белый день, или с нами в упряжке, или дезертир. И как обходится Комбат с дезертирами, я уже примерно представлял. Только вот на кой хрен мы ему понадобились?
– Так точно, товарищ подполковник, виноват, а разрешите еще пару вопросов? – закинул я удочку.
– Разговорчивый нынче личный состав пошел, – протянул Комбат, – ну давай.
– Хотелось бы уточнить в общих чертах относительно подразделения, в которое мы вливаемся.
– 731-й отдельный батальон, военная часть 55054. В общих чертах этого хватит. Еще что хотел?
Номера мне ни о чем не говорили, но я укрепился в своей догадке – к местным воякам эти товарищи никак не относились.
– КПП на въезде в город был пустой, в больнице какие-то бандиты, где вся остальная армия, полиция?
Комбат глянул на свои наручные часы и снова уставился на меня, как-то испытующе что ли, оценивающе.
– Склад боеприпасов этот, про который вы говорили, где-то к северу, северо-западу от города находится, да? – спросил он.
Значит, знал он про склад? Иначе как он так с ходу угадал, с площади больницы мы выезжали чуть ли не в противоположном направлении, Смоукер местонахождение не называл, да и выводы из его рассказа соответствующие сделать нельзя.
– Так точно, к северо-западу, – согласился я.
– А ты не задумывался, откуда в том районе взялось такое количество оживших мертвецов?
Конечно, не задумывался, ни времени, ни необходимости до этой минуты не было. Но если разобраться, действительно, откуда? Все близлежащие поселения в полтора дома размером, там, например, куда нас привезли сестры, по моим представлениям, могли жить человек сорок от силы. Город не то чтобы совсем далеко, но шанс, выйдя из него в произвольном направлении, наткнуться на склад был мизерным.
– Никак нет, – ответил я, – но если предполагать, то на случайность не очень похоже.
– Не похоже, потому что не случайность, – кивнул Комбат, – к северо-западу от города располагался палаточный лагерь, куда эвакуированных свозили.
– То есть мертвых привлек лагерь?
– Нет, – с сомнением покачал головой Смоукер, тогда они бы не пошли к нам, да и как бы мертвые из города вышли?
– Что-то случилось в самом лагере, – полусказал–полуспросил я, как студент-двоечник у доски, сомневающийся, может ли ответ, который он доподлинно не знает, быть настолько очевидным.
– Он был уничтожен, – ответил Комбат.
Не дожидаясь, пока наши со Смоукером охреневшие выражения лиц трансформируются в осмысленные вопросы, Комбат продолжил:
