Всеблагое электричество - Корнев Павел Николаевич (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

Я присвистнул.

— Граф записал разговоры заговорщиков? О-хо-хо…

Бастиан Моран кивнул.

— И возникает вопрос: где эти валики сейчас.

— Если графа прикончил кто-то из заговорщиков, то записи давно уничтожены! — объявил я с беспечным видом.

Уничтожены, это точно. Софи никогда ни о каких валиках не упоминала, а она не стала бы скрывать от меня такие подробности. Или же — стала?

Полицейского мое предположение нисколько не удивило.

— Все так и решили, — кивнул он. — Но не так давно появились слухи о том, что кто-то подыскивает на них покупателей.

— Именно на валики?

Бастиан Моран покрутил головой.

— Нет, — признал он после недолгой заминки. — Это просто слухи, никакой конкретики. Кто-то говорит о снимках, кто-то — о неких бумагах. Кто-то уже мертв и ничего не говорит. Но порядок цифр всегда примерно одинаков: от полумиллиона до семисот тысяч франков. Это не та сумма, которую заплатят за испорченную репутацию! Но когда речь идет о жизни и чем-то даже большем…

— Чем-то большем?

— Ее величество обратила герцога Логрина в соляной столб, но, поговаривают, он до сих пор находится в сознании. Как думаете, каково это — стоять под открытым небом и ощущать, как с каждым дождем твое тело размывается и уносится прочь?

Я поморщился, хоть за герцога Логрина нисколько и не переживал. Просто знал, что собеседник заблуждается, но не мог указать ему на ошибку в рассуждениях.

Никто не пытался продать компромат на членов клуба. Это Анри Фальер невольно ввел всех в заблуждение, напустив туману при попытке подыскать покупателей на бумаги Рудольфа Дизеля.

Ничего этого я объяснять собеседнику не стал. Просто не видел смысла еще больше затягивать наш и без того уже затянувшийся разговор. Вместо этого спросил:

— И что заставило вас поделиться этим знанием со мной?

О нет! Я вовсе не был столь наивен, что действительно хотел узнать ответ на этот вопрос. Но какой у меня оставался выбор?

Бастиан Моран загадочно улыбнулся. Холод морга пронял и его: холеное бледное лицо сравнялось цветом с воском, в нем не осталось ни кровинки, словно у одного из здешних покойников.

— Разговоры о продаже компромата начались два месяца назад. Согласно пограничным отметкам примерно тогда же вы прибыли в Новый Вавилон.

Мне стало нехорошо. Дьявол! Да я перепугался до полусмерти! Ведь если беседа продолжится в том же духе, очень скоро я окажусь в одной из стенных ниш! Морг — это ведь место для покойников, так?

Голоса в голове сделались невыносимо визгливыми, но я в ответ на завуалированное обвинение лишь улыбнулся и выставил перед собой растопыренную пятерню.

— У меня в руке, — произнес я театральным шепотом и стиснул пальцы, — жизнь многих влиятельных и богатых людей. Стану я вовлекать в это дело посторонних и пытаться перепродать доказательства их вины? Нет, мсье! Не стану. Я пойду прямым путем. Потребую немного, по их меркам, но мне этого хватит до конца дней. Возьму половину, договорюсь о следующей встрече и не приду на нее. Исчезну.

Инспектор кивнул.

— Думаю, так бы вы и поступили, Жан-Пьер. Идея продать компромат могла прийти в голову кому-то куда более осторожному. Возможно, вашей кузине?

— Я бы знал!

— Вы с ней столь близки? — разыграл удивление Бастиан Моран. — Впрочем, даже знай вы об этом, мне бы ничего не сказали, ведь так?

Я лишь пожал плечами. Оспаривать утверждение собеседника было попросту глупо.

— Вот видите! — развел руками сыщик. — Скажу прямо: мне нужны валики. И чем раньше я получу их, тем будет лучше для всех. Когда сильные мира сего теряют терпение, ничем хорошим это обычно не заканчивается. Люди напуганы. Не стоит заставлять их терять голову от страха. Вашей кузине повезло, что она до сих пор жива.

И вновь у меня не возникло никакого желания оспаривать утверждение собеседника. Действительно повезло. Кто бы ни прислал в клуб полицейских, едва ли он приказал оставить Софи в живых после того, как те получат желаемое. Не важно, шла речь о снимках, бумагах изобретателя или валиках с разговорами заговорщиков.

— Как вы намереваетесь поступить с записями, мсье? — спросил я, просто чтобы прощупать почву.

Бастиан Моран подступил вплотную и заглянул в глаза.

— Уверены, что хотите знать?

— Нет, мсье, — пошел я на попятный. — В любом случае у меня их нет, и я не знаю, где бы они могли быть.

Инспектор Моран не стал выражать сомнение в моих словах. Он был выше этого.

— Найдите их! — потребовал полицейский. — Найдите или я буду вынужден умыть руки!

— Сделаю, что могу, — пообещал я. И удивительное дело — пообещал от чистого сердца. Если записи и в самом деле существуют, они опасней нитроглицерина, опасней ошибки в формуле призыва демона. Только коснись их — и окажешься между двух жерновов.

Бастиан Моран внимательно посмотрел на меня и растянул в улыбке посиневшие от холода губы.

— Большего я от вас требовать и не могу, — сказал он, и в воздухе явственно повисло не произнесенное им слово «пока».

5

Из Ньютон-Маркта меня выпустили через служебный вход. Просто выставили на задворки и захлопнули за спиной дверь. Мэтр Готар давно уехал, и я оказался в каком-то темном переулке без единого сантима в кармане.

Но лучше уж так, чем остаться на полном довольствии в камере.

Я вздохнул и поплелся по узенькой улочке в обход громады полицейской штаб-квартиры. Вскоре послышались хлопки пороховых движков; навстречу проехал один броневик, за ним другой. На меня стражи порядка не обратили ни малейшего внимания, я вышел к главному ходу и с блаженной улыбкой запрокинул голову, подставляя лицо солнцу.

Хорошо! Тепло и над головой небо — чего еще пожелать для полного счастья?

Разве что хотя бы полфранка…

Я с обреченным вздохом посмотрел на палатку с газированной водой, отвернулся и понуро зашагал по Ньютонстраат. В голове с каждым шагом вспыхивала пронзительная боль, безумно ломило виски и за глазами, но на свежем воздухе мигрень понемногу начинала отступать.

Когда по дороге попался поворот на тенистую аллею, я не стал срезать напрямик к площади Ома и отправился дальше по освещенному солнцем тротуару. Хоть немного отогреюсь…

Ирония судьбы, но уже на следующем перекрестке меня натуральным образом бросило в жар.

— Покупайте «Столичные известия»! — вопил продававший там газеты паренек. — Грозит ли столице война банд? Дерзкое убийство в Итальянском районе и перестрелка в Китайском квартале — звенья одной цепи или совпадение? Также в этом номере: визит ее величества в лекторий «Всеблагого электричества» из-за протестов отменен не будет! Тесла и Эдисон — уже в Новом Вавилоне!

При обычных обстоятельствах я бы попросту купил газету, а так без спроса взял верхнюю из стопки и открыл криминальную хронику. Паренек глянул снизу вверх, но оценил потрепанный и недобрый вид и протестовать против самоуправства не стал.

— Благодарю, — буркнул я, возвращая газету на место.

Вчера не случилось ни ошибки, ни промаха — Большой Джузеппе был убит на месте. Его люди сгоряча сунулись в Китайский квартал и устроили там заварушку, немного постреляли и убрались до прибытия полиции.

Только едва ли дело этим ограничится…

Хотя убийство Джузеппе у меня никакого сожаления не вызывало. Да — ошибся, но сицилийцы сами напросились, никто не заставлял их влезать в наши дела.

Я опустил пониже козырек кепки, ссутулился и поспешил в клуб, стараясь не обращать внимания на стук колес проносившихся мимо паровиков, который, подобно пулеметным очередям, разносил мою многострадальную голову в клочья. После поворота на площадь Ома стало тише, но залихватский свист извозчиков, гудки клаксонов, цокот копыт по мостовой, крики и ругань никуда не делись.

А у меня мигрень.

Дьявол забери вас всех!

На подходе к «Сирене» я внимательно изучил перекресток, не углядел никого подозрительного, перебежал через дорогу и быстро поднялся на крыльцо. Только постучал — и сразу распахнулась дверь. Гаспар прижался к стене, явно не желая, чтобы его видели с улицы, и резко бросил: