Всеблагое электричество - Корнев Павел Николаевич (читать книги без .TXT, .FB2) 📗

— Этого слишком мало, — устало покачал головой долговязый эскулап. — И я не рискну делать повторную инъекцию — может просто не выдержать сердце. Не выдержать, да…

Я выругался.

— Дьявол! И что теперь?

Ларсен присел на кровать и вытянул из-под простыни правую руку Софи.

— Порча поразила кровь, — сообщил он. — Возможно, если заменить ее, проклятие отступит.

— Заменить кровь? — опешил я. — Что за бред?!

— Один мой коллега из главного военного госпиталя упоминал о подобной практике. Но понадобятся деньги.

Деньги? Раздобыть деньги я мог, лишь ограбив банк. Или же… отыскать банковских грабителей. Но дьявол, деньги нужны прямо сейчас! Не завтра, не на следующей неделе, а сейчас!

— Где Альберт? — спросил я.

— Пошел распорядиться насчет куриного бульона. Когда госпожа Робер очнется, ей понадобится питательное питье.

— Поговорите о деньгах с Альбертом. Я смогу… изыскать средства только завтра-послезавтра.

— Хорошо, поговорю, — кивнул доктор Ларсен, опустился на корточки и принялся собирать с пола осколки шприца. Убрав все в бумажный пакет, он сунул его в саквояж и вышел за дверь.

Я подсел к Софи, взял кузину за руку и обреченно вздохнул. Мой талант мог залечить практически любую рану, но только лишь мне самому. Никого другого спасти с его помощью не получилось бы при всем желании.

А желание было!

Дьявол! Я слишком привязался к Софи, чтобы вот так ее потерять!

Я вдруг осознал, что слишком сильно сжимаю девичью руку, и заставил себя ослабить хватку, затем посмотрел на предплечье Софи и поежился. После инъекции вена полностью почернела, словно в нее закачали чернила, и столь же черными сделались второстепенные сосуды. Препарат Ларсена подействовал, как фотографический проявитель. В мягком свете газового рожка стало видно, что руку будто опоясала черная вязь сложных узоров, как если бы порча распространялась по сосудам не хаотично, а повинуясь тайному замыслу наславшего ее колдуна.

И чем дольше я всматривался в узоры, пытаясь разобрать отдельные элементы, тем отчетливей понимал, что уже видел нечто подобное раньше. Но не символы сами по себе, а манеру исполнения. Если угодно, отрисовки.

Я кое-что в этом понимал, не зря же два года подвизался на ниве живописи!

Закружилась голова, послышался отдаленный хор мертвых шепотков, черная вязь начала кружиться, затягивая сознание в свой зловещий лабиринт, и я поспешно отвел взгляд от предплечья Софи. А потом для надежности и вовсе укрыл его краем простыни.

Плюхнулся в кресло, отпил давным-давно остывшего чаю, и только тогда начала понемногу отпускать дурнота. Проклятие было сильным; я лишь уловил его отголоски и то чуть в обморок не грохнулся, а каково тогда приходится Софи? Вовсе не факт, что новая кровь поможет справиться с порчей…

Стоп! Не о том думаю!

Где раньше я видел эту манеру рисования? Наклоны черточек, завитки, узелки…

Я зажмурился, но единственное, что пришло на ум, — это белый прямоугольник плотной бумаги. Я держал его в руке. Карточка?

Неужели?..

Доктор Ларсен своим саквояжем невзначай смахнул с журнального столика принесенную мною корреспонденцию; я поднял с пола конверты, выискивая нужный — уже вскрытый, со следами красного сургуча.

Да! Вот он! Соболезнования в связи с безвременной кончиной Ольги Орловой. Покидая вчера клуб, Софи прочитала и вернула их мне.

Я вытащил карточку и увидел, что чернила странно выцвели за день. Слова едва удавалось различить, но и так сходство между вычурным почерком послания и противоестественным узором почерневших сосудов буквально бросалось в глаза.

Дьявол! Так вот как навели порчу!

С помощью записки, отправителем которой значился барон Рихард фон Страге!

Мне уже доводилось слышать это имя. Барон посещал прием по случаю премьеры танцевального преставления, и пригласил его туда не кто иной, как Анри Фальер!

Вспомнилась наша первая встреча в коридоре клуба; я зашелестел страницами блокнота, отыскал изображение барона и вперился взглядом в незаконченный образ его прекрасной спутницы. По спине тут же побежали колючие мурашки.

Мне не удалось перенести на бумагу всю красоту и внутреннее сияние черноволосой прелестницы, и ровно такие же проблемы возникли при попытке запечатлеть огненного ифрита. Я сравнил наброски и откинулся на спинку кресла. Сходство было очевидным, даже удивительно, что не обратил на него внимания раньше. Совершенство огня и идеал женской красоты. Ифрит и девушка. Одно существо.

Итак, за всем этим стоит барон…

Я недобро улыбнулся, но улыбка моментально померкла, сменилась болезненной гримасой.

Все козыри были на руках у противника. Даже если убью барона, Софи это никоим образом не поможет. Наложенная на нее порча явно не из тех, что рассеиваются после смерти малефика. Проклятие не остановится, пока не вытянет из жертвы последние силы.

Оставалась, конечно, возможность донести на барона в полицию, но это лишь усложнило бы ему жизнь, не более того. Шантаж? Хм… едва ли барон пойдет на попятный из-за голословных угроз.

Впрочем, почему бы и не поторговаться? Один черт, ничего другого мне попросту не оставалось.

Софи хрипло дышала во сне, румянец на ее щеках начал постепенно бледнеть. Я проверил руку — холод не продвинулся вверх по плечу, но и не опустился обратно к локтю, вена осталась темной, а кружево иссиня-черных сосудов под бледной кожей сделалось еще плотнее, раздалось вширь.

Заглянул в спальню Альберт Брандт, встал в дверях и спросил:

— Кому понадобилось насылать на Софи порчу?

Талант сиятельного еще не уснул в нем до конца и продолжал наполнять слова силой. У меня заломило виски, но я легко поборол навеянное чужой волей желание рассказать обо всем без утайки, поднялся из кресла и ограничился невнятным обещанием:

— Попробую во всем разобраться.

— Я могу чем-то помочь? — предложил свою помощь поэт.

Я с сомнением посмотрел на него и вздохнул.

— Я найду деньги на лечение в лучшем случае завтра.

— Деньги не проблема!

— Благодарю.

Я похлопал Альберта по плечу, протиснулся мимо него в дверь и спустился на первый этаж. Миссис Харди выпустила меня из дома, и сразу навалилась духота. Жарко уже не было, но ветер стих, и городом вновь завладел смог.

На карточке с соболезнованием были указаны адрес и телефон резиденции барона фон Страге, и для начала я решил переговорить с ним по телефону. Личная встреча с малефиком могла завершиться… непредсказуемо.

В первой попавшейся на глаза аптеке я попросил налить стакан содовой, разменял франк и отошел к висевшему на стене телефонному аппарату. Достал карточку, набрал номер и принялся слушать длинные гудки. Когда уже начало казаться, что никто так и не ответит, послышался щелчок, и в трубке прозвучало:

— Резиденция «Плакучая ива».

— Будьте добры, пригласите к телефону барона фон Страге.

— Кто его спрашивает?

Я обдумал этот момент заранее, поэтому ответил без малейшей заминки:

— Жан-Пьер Симон, кузен госпожи Робер.

— Одну минуту…

Послышатся стук, с которым трубку положили на стол, и все смолкло, лишь шуршали помехи. Несколько минут ничего не происходило, а потом все тот же невозмутимый голос сообщил:

— Барон готов принять вас сегодня в восемь вечера.

— Нет! — сразу отказался я. Соваться в логово малефика нисколько не хотелось. — Встреча с мсье бароном должна пройти на нейтральной территории.

Вновь негромко стукнула об стол трубка, но на этот раз ожидание не продлилось долго.

— Загородный клуб «Белый лебедь», половина девятого, — сообщил дворецкий, или кто там это был, и прежде чем мне удалось вставить хоть слово, зазвучали короткие гудки.

Я безмолвно выругался и скормил аппарату очередной четвертак, решив на всякий случай подстраховаться и предупредить о грядущей встрече Луку. Тот ответил почти сразу и, к моему величайшему облегчению, оказался трезв. Я продиктовал ему имя и адрес барона и попросил сообщить их инспектору Морану, если вдруг не объявлюсь до завтра и не отменю это распоряжение.