Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота (СИ) - Дубинина Мария Александровна (книги полностью .txt) 📗
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота (СИ) - Дубинина Мария Александровна (книги полностью .txt) 📗 краткое содержание
В надежде исцелить душевные раны доктор Найтингейл отправляется в долгое путешествие по Европе, однако он никак не ожидает, что безжалостная Судьба ведет его давно предрешенными путями к цели, важность которой не идет в сравнение ни с одним из его прошлых приключений. Таинственное Общество стремится нарушить баланс между реальностью и миром потустороннего, призраки прошлого посылают предостережения с того света, а духи обретают плоть и кровь. Дорожный блокнот доктора Найтингейла уже открыт на новой странице.
Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота (СИ) читать онлайн бесплатно
Дубинина Мария Александровна
Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота
Страница первая.
Дом за холмом.
Весна залечивает раны, весна несет обновление и пробуждает в душах самые нежные чувства, но, вопреки всему, сердце мое было безраздельно отдано одной только осени с ее возвышенной грустью, багряными листьями и неповторимым запахом умирающего тепла. Я любил осень, потому что она была такой же унылой, как и моя жизнь.
Опекаемый заботливыми родственниками и немногочисленными друзьями, я ни на минуту не оставался в одиночестве, разве что на утренней прогулке по пустоши, куда мне удавалось ускользнуть до того, как проснется бдительная экономка миссис Гроув.
Больше года прошло с событий, самым прискорбным образом сказавшихся на моем душевном здравии. Из Дании прибыла моя старшая сестра Кристина, что стало для мамы настоящим сюрпризом, а младшая Маргарет отказалась перебираться в Лондон на первый в ее жизни сезон. Однако же я не мог наслаждаться столь трогательным вниманием, ибо знал, как мой скорбный вид ранит сердца дорогих мне людей, и в первую же декаду сентября принял твердое решение отправиться в путешествие. Погожим утром пятнадцатого сентября мой поезд со свистом покинул платформу, плюясь в небо сизым дымом. Я откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Колеса стучали, и мне вдруг стало так легко, как, я полагал, уже никогда не будет.
Эта запись, сделанная мною много позже описанных в ней событий, явственно свидетельствует осведомленному читателю о том, что путешествие мое не обошлось без приключений весьма необычного свойства.
По-летнему зеленые просторы Северной Ирландии напоминали мне колдовские глаза леди Эрин Честертон, недаром она была тезкой своей же страны*. Остановился я в добротном постоялом дворе на десять комнат, четыре из которых были свободны. Выбирая маршрут, я не руководствовался какими бы то ни было принципами, подчиняясь лишь интуиции и расписанию поездов. Виды Англии осточертели мне быстро, но вместе с тем на дальние переезды я был пока что не готов. Прогуливаясь неподалеку от гостиницы, я совершил невероятное и очень приятное открытие — на покрытом редким леском холме притаился разрушенный монастырь. С тех пор как я его увидел, меня тянуло к нему точно магнитом. Я часами любовался обрушенными серыми стенами, увитыми ползучими растениями, гулял кривыми коридорами по земляному полу и заглядывал в пустые кельи, залитые светом, сочащимся сквозь обвалившуюся крышу. Уцелела лишь колокольня, строго нависшая над руинами подобно монаху-аскету или осуждающему персту. Только колокола не было.
Раз, отдыхая на плоском, нагретом солнцем камне, я задремал и проснулся с последними лучами заката. Заметно похолодало, и я зябко запахнул плащ. Воздух пах легким морозцем, срывая с губ облачка пара. Я никогда ранее не замечал, как быстро темнеет в здешних местах — развалины, со всех сторон окруженные хвойными деревьями, погрузились в густой сумрак. Над головой моей, едва не сбив котелок, пронеслась огромная птица, смутно похожая на сову, очень большую сову, насколько я мог судить. Я попятился и, споткнувшись обо что-то в темноте, повалился спиной на камни. Из-за облаков, по счастью, выглянул молодой месяц, и благодаря его робкому свету, мне удалось выбраться из ямы, в которую я угодил. Осторожно ступая, я побрел вокруг монастыря в поисках незаметной тропинки, ведущей вниз, в долину, и, когда мне стало казаться, что конца моим поискам не предвидится, увидел пятно света ярдах в двадцати перед собой.
— Эй, простите, вы из "Зеленого холма"? — крикнул я наугад, чудом вспомнив название гостиницы, — Мне нужна помощь, я...
Свет приблизился и принял очертания черноволосой девушки в длинном кипельно-белом платье. Сияющее одеяние стелилось по камням такими идеальными складками, что даже промозглый осенний ветер не мог пошевелить их, будто это и не ткань вовсе, а мрамор. Я вгляделся в лицо красавицы и понял вдруг, что смотрю не на юную деву, а на древнюю старуху. Я помотал головой, прогоняя наваждение, и в тот же миг на меня накинулась проклятая сова, издававшая леденящий вой и царапающая кожу и одежду когтистыми лапами. Страх погнал меня прочь, не разбирая дороги, сквозь деревья и колючие кусты, вниз по крутому склону, пока я не упал и не скатился к подножию прямо на сырую жухлую траву. Оглушенный падением и бешеным стуком собственного сердца, я не сразу осознал, что меня больше никто не преследует.
Сумерки незаметно сменились ночью, и не осталось ни малейшего шанса самостоятельно отыскать гостиницу, что, вероятно, была где-то на другой стороне холмов. В былые времена сей факт вверг бы меня в уныние или даже панику, теперь же, приведя в порядок одежду и волосы, я неспешно побрел куда глаза глядели и очень скоро, не прошло и получаса, заметил светящиеся окна буквально в пятидесяти ярдах от того места, где я скатился с холма, видно, хозяева недавно вернулись и зажгли огонь. Судьба благоволила мне, и я набрел на фермерский домик с небольшим двором и коровником, если судить по доносящимся оттуда звукам.
— Кто там? — ответили на стук не слишком дружелюбным женским голосом с заметным акцентом.
— Простите... эээ, мадам, — заговорил я с ней учтиво, — Я припозднился и не могу отыскать в темноте свою гостиницу. Вы мне не поможете?
За дверью замолчали. Я приподнял ворот плаща, не защищающего от ночного холода. Во тьме перекрикивались невидимые птицы, и от их криков меня охватывала нервная дрожь.
— Заходите, быстро! — я протиснулся в узкую щель приоткрывшейся двери и поразился тому, с какой скоростью и сноровкой простоволосая хмурая женщина задвигала тяжелые засовы. Я счел нужным сразу же представиться:
— Меня зовут Джон Найтингейл. Я доктор.
Женщина скривилась и выплюнула презрительно:
— Англичанин.
— Да, я путешествую. Я был на руинах монастыря и...
— Монастыря? — перебила она, — Ar an cnoc?**
Я неуверенно кивнул. Женщина отшатнулась и побледнела:
— Вон! Вон из моего дома!
Я испугался такой странной реакции, но, по счастью, на крик вышел крепкий бородатый мужчина. С его появлением женщина присмирела:
— Двейн, это англичанин, он заблудился, но я сейчас укажу ему дорогу.
— Ты с ума сошла?! — прогремел хозяин, — Никто не выйдет за порог на ночь глядя, — он протянул мне здоровенную грубую ручищу работяги, — Двейн Уолш. Не обижайтесь на жену, мистер, она немного не в себе. Переночуете у нас, а утром мой старший сын отведет Вас в гостиницу.
За ужином я еще раз представился и объяснил ситуацию, в которую попал благодаря непроглядной тьме и собственной неосторожности. Эдна Уолш не вступала в разговор, демонстрируя презрение к англичанину. Я не мог осуждать ее за это, зная, какие отношения сложились между нашими народами. Возможно, кто-то из ее предков воевал с "захватчиками", хотя, стоит отметить, это вопрос весьма спорный.
За столом по правую руку от отца сидел длинный нескладный подросток лет пятнадцати, в скором будущем обещавший превратиться в красивого статного юношу. Отголоски будущей красоты я видел в густых темных бровях мальчика, в блеске умных глаз и в волосах, отливающих медью.
Трапеза была скромной, но более чем сытной, однако мирное течение ужина постоянно прерывалось сухим страдальческим кашлем, доносящимся откуда-то из глубин дома.
— Простите, — обратился я к сосредоточенно жующему Двейну, — Если кому-то требуется помощь доктора, то я с превеликим удовольствием ее окажу.
— У нас нет денег! — резко оборвала миссис Уолш.
— Но я не требую вознаграждения!
Я был до глубины души возмущен. Многое можно понять, но не откровенную грубость. Будучи по натуре человеком добросердечным и скромным, я, тем не менее, хорошо усваиваю жизненные уроки, и все они твердят о том, что мягкость — это не всегда хорошо.