Джон Найтингейл. Страницы из дорожного блокнота (СИ) - Дубинина Мария Александровна (книги полностью .txt) 📗

— Эй, парень! — окрикнул меня крестьянин, проезжавший мимо на груженой телеге, — Садись, подвезу. Тебе куда?

— В Маргейт-Лоу, — ответил я.

Крестьянин присвистнул:

— Далеко же ты забрался, да и выглядишь неважно. В лесу что ли ночевал?

— Нет, — и я, забравшись на козлы, поведал коротко о деревеньке без названия и сестрах, приютивших меня. Мужик осенил себя крестом:

— Нет там никакой деревни! Была, да и ту уж века три как сожгли, за колдовство. Темные были времена, да, — он подстегнул лошадку и добавил тихо, — Гнилое место ты выбрал для ночлега, парень, гнилое. Слава Богу, что живым выбрался. Знаешь, какая ночь была?

Я помотал головой, думая о своем.

— Самайн, — понизив голос, произнес он. Я насторожился, — Праздник начала зимы, когда вся нечисть наружу прёт. Эх, — махнул он рукой, — Да что с вас, англичан-то, взять...

История с мертвой деревней тяжело сказалась на моем здоровье, от переохлаждения я на неделю слег с простудой, и почти ни с кем не общался, кроме служанки, приносившей мне еду, и сельского доктора. Никому из них я не обмолвился о своей тайне, ибо не мог решить, что из того было правдой, а что моими фантазиями. Только спустя время, я пришел к неутешительному выводу, что пал жертвой самых настоящих чар и побывал на колдовском шабаше в ночь Мертвых.

Напоследок напутствую вам, тем, кто читает сей дневник, и заклинаю, в канун Самайна заприте двери и окна и дожидайтесь спасительного рассвета под защитой родных стен, ибо над Злом не властно даже время.

Страница третья.

Случайный попутчик.

Путешествие мое, начинавшееся как увеселительное и даже лечебное, дало, тем не менее, совершенно противоположный результат, и дни, проведенные в стране зеленых холмов*, запомнились мне как череда в высшей степени странных происшествий, некоторые из которых и побудили меня на первой же станции купить писчую бумагу — карандаш как удобную альтернативу перу и чернильнице, я повсюду носил с собой — и начать новый дневник. Его я назвал "дорожным блокнотом".

Разумеется, записи я делал исключительно для себя, урывками, в дешевых гостиницах и тесных купе, и так уж вышло, что они все же стали достоянием общественности, о чем я по прошествии времени ничуть не жалею.

Решение вернуться домой посетило меня внезапно. Проснувшись среди ночи, я с удивлением спросил себя, что делаю здесь, зачем ючусь по чужим комнатушкам и сплю в чужих постелях? Нет, если признаться честно, обстановка, в которой мне доводилось ночевать, в самом деле не была столь уж убогой и мрачной, чтобы вызвать подобные мысли, однако, думается мне, чувство потерянности, что я испытал в тот момент, посещало многих людей, вынужденных надолго покидать родной дом. Я в данном случае имел в виду даже не усадьбу "Старый дуб" в графстве Нортумберленд, сколько свои апартаменты в доме мадам Деларош в Лондоне, где я имел частную медицинскую практику. Воспоминания закружили меня, и уже к утру я не сомневался в своем желании немедленно вернуться в Англию.

Не стану утомлять случайного читателя ненужными подробностями утомительной поездки через половину страны по железной дороге, а начну свой рассказ с того момента, как купил билет на дилижанс, через Нортумберленд, надеясь сделать матушке приятный сюрприз. Ирландию я покинул без сожаления, однако, уверен, что буду вспоминать ее зеленые холмистые равнины с теплотой, пусть и сейчас они выцвели и посерели под натиском непогоды, но душа моя рвалась обратно, на родину.

Дорога предстояла долгая, в том числе и в ночное время, и потому важную роль в такого рода путешествиях играла компания, а она, скажу я вам, с первого взгляда показалась мне весьма скучной. Место мне досталось между молодым человеком в офицерской форме и с напомаженными усами и дородным джентльменом, что постоянно промокал обширный лоб не менее обширным платком, к тому же он имевшим странную привычку бормотать себе под нос, отчего складывалось впечатление, будто он за что-то оправдывается. Место напротив пустовало, остальные же были заняты белокурой девушкой, путешествующей с компаньонкой ненамного старшее ее самой, леди в глухом строгом платье, судя по черной вуали, вдовой, и рыжим господином в ничем не примечательном дорожном костюме. Я был бы рад завязать разговор, но решительно не знал, какую тему затронуть, чтобы заинтересовать всех попутчиков и никого из них не обидеть. За окошками проплывали голые деревья и маленькие хуторки, чье местоположение угадывалось по тянущимся к тусклому небу столбам печного дыма. Под мерную качку дилижанса меня клонило ко сну...

— Я слышала, эти места кишат привидениями, — громко и совершенно неожиданно для всех заметила мисс Виннер вечером третьего дня. В начале и в конце салона установлены были газовые рожки, однако ввиду малого числа пассажиров один из них никогда не зажигался и дамы в известный час вынуждены были откладывать рукоделие в сторону. К тому времени мы все успели познакомиться и вяло обсуждали ничего не значащие темы вроде урожая зерновых в минувшем году и предстоящего рождественского бала в Букингемском дворце, тем более внезапно прозвучали слова мисс Виннер. Стоит также упомянуть, что день подошел к концу, и часы исправно показывали довольно позднее время, весьма, к слову, подходящее для подобных разговоров. Миссис Джонсон, вдова преуспевающего торговца из провинции, быстро перекрестилась в своем углу; готов поспорить, новая тема пришлась ей не по душе.

— Как и многие другие, мисс, — легкомысленно отмахнулся курсант с напомаженными усами. Я постоянно забывал его имя, то ли Крейг, то ли Дрейк. — Уверен, каждый знает с дюжину таких историй и притом невымышленных. Никто лучше нас, англичан, не рассказывает историй о привидениях. Так ведь?

Мой сосед справа нервно промокнул абсолютно сухой лоб и пробормотал нечто, чего я не сумел разобрать, но интонация его намекала о легком недовольстве.

— Простите, — мистер Максли, а именно так его звали, робко поднял руку, — но может не стоит пугать дам на ночь глядя?

Наблюдая за дискуссией, я едва сдерживал улыбку, ибо единственным напуганным человеком среди присутствующих был именно он, а вовсе не дамы, которые, напротив, проявили к словам курсанта горячий интерес, за исключением разве что почтенной вдовы.

— В ваших словах есть доля правды, Крейг, однако сейчас не Рождество и мы сидим не у камина, — иронично усмехнулся мистер Смит, мужчина в дорожном костюме и гетрах. — Но может вы и начнете наш вечер страшных историй?

С первого дня я проникся к Смиту искренней симпатией, несмотря на то, что перемолвился с ним едва ли и парой фраз. В его облике, голосе, манере поведения читалась уверенность, стабильность и приземленность обычной жизни, коей у меня не было уже давно.

Меж тем молодой человек принял вызов, пригладил усы и попытался придать лицу серьёзное выражение, долженствующее, по его мнению, убедить нас в правдивости его будущих слов, а мне же оно показалось несколько пафосным и наигранным, впрочем, молодости многое простительно.

— Эту историю мне рассказал знакомый офицер. Он служил в 12-ом кавалерийском полку, который в то время, а было это ровно три года назад, квартировал в селении Сэндлот, что в Хэмпшире. Офицер тот, имя его я сохраню в тайне — назовет его Паркер, слыл честным и порядочным человеком и доблестным солдатом Ее Величества.

Так вот однажды, собираясь с товарищами в местный паб, он повстречался на улице со старой уродливой женщиной. "Выглядела она жутко, — говорил он мне. — Кожа сморщенная, точно изюм, и такая же темная". Старуха велела ему немедля отправляться обратно в казарму и не выходить оттуда до самого утра, однако офицер был не из робкого десятка и не послушал странного предостережения. И той же ночью в пабе приключилась кровавая драка, Паркер получил серьезное ранение и чудом выжил.