Кровавое действо - Картер Крис (1) (полные книги TXT) 📗

Фотография.

Доктор Кокс выглядел старше своих лет. Широкое, некрасивое лицо — не какими-то деталями, а в принципе, в некоей неуловимой основной идее своей непривлекательное, невзрачное, неинтересное… нерасполагающее. «Сапожник без сапог, — подумала Скалли. — Не зря он надорвался. Горечь каждый день. Печь красавцев и красавиц и оставаться самому вот таким… Тут, вероятно, не помогли бы никакие локальные изменения, иначе он уж не оставил бы себя прежним… настоящим». Она испугалась этой мысли. «Настоящий… что это вообще такое — настоящий? Душа, мысли, воспоминания — вот человек. А в какую оболочку это заключено… Или все же есть некая связь, некое не поддающееся логическому осмыслению соответствие? В человек все должно быть прекрасно… Кто это сказал такое? Не помню… Что-то из литературы. Некрасивый — значит, плохой? А стоит только спрямить нос, подтянуть к черепу уши — и все, проблема самосовершенствования решена? »

— Теперь я вот что вас попрошу, — проговорил Малдер, вдоволь налюбовавшись на личное дело Кокса и решив, что подошедшая к ним Скалли тоже вполне удовлетворена созерцанием документов доктора. — Вот что… У вас же есть программа, которая позволяет пациентам прикинуть на компьютерной модели то, как они будут выглядеть после эстетической операции. Не может не быть.

— Есть, конечно. По первому требованию пациента мы моделируем их будущий внешний облик. Если такая операция — то нот такой результат, а если вот такая — то такой…

— Я так и думал. Так вот, попробуйте «делать это лицо таким, каким оно могло бы стать после операции.

— Не понимаю. Какой операции?

— Мне трудно объяснить… Наверное, существуют наиболее распространенные потребности… наиболее стандартные способы украшения себя. Мы же люди стандартов. Вся современная цивилизация держится на стандартах. Представьте себе, что вот такой человек заказал бы вам операцию… или несколько операций… по улучшению себя. Самых распространенных. Самых часто заказываемых. Никто ведь не попросит изменить его внешность так, чтобы он стал ни па кого не похож… Наоборот. Все хотят быть похожими на идеал, и таких обобщенных идеалов в каждую эпоху — два-три, не больше…

— Кажется, я поняла, — с неудовольствием проговорила доктор Шеннон и зашелестела клавиатурой.

Скалли показалось, что измышления Малдера не на шутку обидели и без того издерганную событиями врача. Малдер вел себя с чужой женщиной… будто с нею, Скалли. С одной стороны, высказался о любимом деле доктора Шеннон не очень-то уважительно, если вдуматься — оскорбительно даже; с другой — дал обычную для себя директиву: пойди туда — не знаю куда, найди то — не знаю что… На свежего человека такое может производить лишь отталкивающее впечатление. Очень отталкивающее.

На дисплее, меж тем, одно за другим выпрыгивали поверх фотографии доктора Кокса какие-то окошечки с пустыми квадратиками бесчисленных опций, в которых доктор Шеннон, повинуясь одной лишь ей известным законам и правилам, то выставляла флажки, то пропускала их незаполненными.

— Я не очень понимаю, к чему ты клонишь, Малдер, — вполголоса проговорила Скалли.

— Как тебе сказать, — чуть наклонившись к ней, но глаз не спуская с экрана монитора, ответил Малдер. — Чуть менее десяти лет назад здесь произошли четыре несчастных случая. Несчастных случая. Подряд. Причиной послужили ошибочные действия врачей, которые нельзя ни объяснить, ни квалифицировать как предумышленные преступные… пли хотя бы непредумышленные преступные. Разные врачи, до той поры считавшиеся вполне компетентными и даже отличными специалистами, вдруг на протяжении трех суток совершили четыре ошибки, каждая из которых закончилась смертью пациента. Это изрядно исковеркало их жизнь. Они не были осуждены, и я не знаю пока, как они существовали потом, но всем пришлось уйти из Гринвудского центра.

— Похоже на то, что сейчас.

— Более чем похоже. Дни рождения четырех погибших совпадали с датами сезонных шабашей. По трупу на сезон. И только день рождения доктора Кокса ни с чем не совпадает. Что и неудивительно — ведь в году лишь четыре сезона.

— Малдер, он же доктор! При чем тут он? Он и не должен ни с чем совпадать!

— Может, и не должен, — с отвратительной, унижающей загадочностью ответил Малдер. Скалли только прикусила губу, чтобы не вспылить.

— Готово, — сказала доктор Шеннон.

С экрана на нее и на агентов смотрело моложавое, немного нелепое из-за какой-то неуловимой разнородности, неподогнанности частей друг к другу лицо никогда не существовавшего человека.

— Это вам ничего не напоминает? — спросил Малдер через несколько мгновений.

— Нет.

— Никого.

Обе женщины ответили почти одновременно.

— Пожалуйста… а можно немного расставить глаза и сделать более выпуклым и мощным лоб?

— Медицина не способна на подобные хирургические вмешательства, — сухо, проговорила доктор Шеннон.

— Я знаю, — мягко ответил Малдер. Доктор Шеннон молча возобновила перепляс пальцев над клавишами. В ее молчании отчетливо чувствовалась враждебность.

Скалли знала, что подобная мягкость появляется в голосе Малдера совсем не от неуверенности. Напротив. Настолько-то она знала напарника, чтобы понимать: он вот-вот ухватит прячущегося дьявола за хвост.

Только вот кто им окажется?

Скалли уже предчувствовала… но боялась даже в мыслях назвать имя.

Лицо на дисплее медленно переплавлялось. Чуть-чуть… чуть-чуть… еще чуть-чуть… Все.-

— Странно, — немного дрожащим голосом произнесла доктор Шеннон. — Это же доктор Франклин!

Гарднер-стрит, 9

Виннетка, Иллинойс

Стеклоочистители метались по ветровому стеклу, будто обезумев. Дождь валил стеной.Мутные огни встречных машин пролетали мимо в волнах раздробленного радиаторами ливня, будто в густом дыму.

— Он не отвечает на пейджер, — сказала Скалли.

— А домой к нему ты не звонила?

— Там автоответчик. Долдонит одно и то же… Звонила трижды, не подходит.

Малдер, отчаянно гудя сигналом, продрался сквозь перекресток.

— Ты думаешь, доктор Кокс убил этих четверых десять лет назад, и тогда возник доктор Франклин? — спросила Скалли.

— Скорее, доктор Кокс убил этих четверых, чтобы превратиться в доктора Франклина.

— Но подобная трансформация медицински невозможна, — упрямо проговорила Скалли.

— Это не медицина! При чем тут медицина, Скалли? Это магия! А то, что происходит в операционных, — кровавая жертва. Самая могущественная, самая действенная в черной магии… Сестра Уэйт это знала. Она единственная поняла, что произошло, — но никому не могла об этом рассказать, ее просто посадили бы в сумасшедший дом. И она металась эти десять лет по всем медицинским учреждениям страны, поставила крест на служебном росте, потому что везде ее, с ее-то опытом, брали лишь как вспомогательную сестру… и по каким-то ей одной известным признакам искала убийцу… И вот — нашла здесь, снова здесь. Помнишь, нам сказали, что она перевелась сюда всего лишь шесть недель назад?

— Малдер, я не могу поверить…

— А я могу? — Нет, но…

— Действительности все равно, Скалли, верим мы в нее или нет. Доктор Кокс, прославленный косметолог и хирург-пластик, достиг предела в творимых скальпелями чудесах. Он помог тысячам людей. Но не мог помочь себе самому. И он шагнул на один шаг дальше. Только и всего. Как это говорила доктор Шеннон? Следующая ступень развития? Ему понадобилось чуть более мощное чудо. Прежние чудеса требовали оленьих пантов, костной муки дельфинов… потом для некоторых чудес стала требоваться женская плацента… Теперь четыре человеческих трупа, изготовленных и переделенной последовательности. Прогресс…

— И все это только для того, чтобы стать красивым?

Малдер, не отрываясь от дороги, коротко покосился на нее. В глазах его блеснула грустная ирония.

— Все хотят быть красивыми, Скалли. Он затормозил так резко, что «таурус» с воем занесло на мокром покрытии перед домом доктора Франклина.