Руины (Развалины Кентаклана) - Андерсон Кевин Джей (книга жизни TXT) 📗
На протяжении веков католические священники делали все, чтобы вытравить из сознания коренного населения старую религию и связанные с нею обряды. Если патер Рональд обнаруживал на земле пятна крови, пролитой во время ритуального жертвоприношения, или нанесенные индейцами самим себе увечья острым лезвием ножа из обсидиана, как того требовали некоторые обряды, — будь то раны на теле или отрубленные пальцы рук или ног, — он разражался гневными укорами, угрожая грешникам адским пламенем и вечным проклятием.
Смиренно выслушивая его упреки, крестьяне робко умоляли простить их, исполняли наложенную на них епитимью… но не изменяли обычаям предков.
Пепе очень хорошо помнил, как однажды, когда его отец лежал при смерти, мать выбралась наружу из их низкой хижины. Она засунула в рот колючки растущих рядом растений, а потом далеко высунула язык, с которого стекала на землю яркая свежая кровь, как источник живой силы, которую мать жертвовала богам ради выздоровления мужа.
Однако жертва не подействовала. Пепе думал: может, старые боги требовали больше крови, чем мать отдала.
В прошедшие золотые времена боги майя упивались кровью растерзанных у стен великих священных храмов пленников или сердцами, вырезанными у добровольных жертв.
И от всей этой славы остались только старые развалины и поделки, сделанные умельцами тех далеких времен. Может, в конце концов боги устали от крови…
Еще целый час Пепе пробирался по ночным джунглям и наконец оказался в Кситаклане.
Раздвинув широкие гладкие листья бананового дерева, он разглядывал залитые ярким лунным светом развалины храмов, остатки стен со скульптурными изображениями крючконосого бога дождя Чака, с бесчисленно повторяющимся мотивом Пернатого Змея, порою совсем скрытого мхом, высокую пирамиду Кукулькана, чьи резкие контуры были смягчены буйно разросшимся растительным покровом.
Здесь недавно работали археологи. По их указанию были срублены самые толстые деревья, мешавшие очистить землю от густого кустарника и векового слоя перепревших трав и листьев. После них на земле остались пни и свежие раны рвов.
Партия покинула эти места всего несколько дней назад, но джунгли уже стали вновь завоевывать свою территорию.
На центральной площади Кситаклана высилась ступенчатая пирамида. Большая часть ступеней, сложенных из громадных известняковых блоков, была разрушена непобедимой силой оплетавших их корней и лиан. Но на самом верху пирамиды оставался нетронутым храм Кукулькана, бога мудрости, с охранявшими его скульптурами пернатых змеев.
Пепе должен был проникнуть в пирамиду, обшарить все узкие ходы и найти новые ниши со спрятанными в них нефритовыми изделиями, уцелевшими вазами и другой посудой, с расписными изразцами. Фернандо Агилар сочинит фантастические небылицы о найденных Пепе вещах, чтобы повысить их цену. Покупатели почти никогда не отказывались от приобретения сокровищ, за которые Пепе получал свою долю вознаграждения.
Он начал осторожно продвигаться к освещенной луной площади и вдруг замер, заметив какие-то смутные тени, неслышно скользившие вниз по ступеням пирамиды. Он продолжал стоять в испуге, тогда как тени продолжали двигаться… к нему.
В кронах деревьев снова возник громкий шорох. Закачались высокие перистые листья папоротника, словно какое-то крупное животное пробиралось в густом кустарнике.
Настороженно сузившиеся глаза Пепе бегали по сторонам. Стерев со лба ледяной пот, он достал сверкнувшее изогнутым лезвием отцовское мачете, готовый отразить атаку ягуара или дикого кабана. Все его чувства были настороже, он едва переводил дыхание и еще на шаг удалился от деревьев, оглядываясь в опаске, чтобы какой-нибудь хищник не прыгнул на него сверху.
Луна спряталась за набежавшее облако, лишая Пепе своего слабого, но ободряющего света. Индеец замер, прислушиваясь, и джунгли словно ожили, наполнились шумом передвигающихся в них существ. В сгустившейся тьме он разглядел на гранях пирамиды Кукулькана слабые отблески, словно она была окутана влажным светящимся дыханием древних погребений.
Прерывисто дыша, Пепе отошел подальше от свешивающихся ветвей каучукового дерева, соображая, где бы найти укрытие. Поблизости не было ни одной деревни, значит, на помощь рассчитывать нечего. Может, спрятаться внутри пирамиды или другого храма? Или на засыпанном обломками камней поле для игры в мяч, где атлеты майя устраивали свои жестокие соревнования для жаждущих веселья толп народа? Пепе не мог решить, куда ему направиться.
При дневном свете невысокие джунгли были для него достаточно безопасным местом, но не сейчас, не ночью, уж он-то знал.
Тут он увидел два длинных гибких тела, пробирающихся по грудам каменных развалин одного из храмов. Скользящее плавное движение существ перемежалось грациозными рывками, и Пепе понял: это их тени он видел на ступенчатой пирамиде. Они совсем не походили
на угрожающе медлительного каймана, которого он встретил у ручья.
На краю поля стояла украшенная резьбой стела, на каменных гранях которой майя высекали календарь, заносили свидетельства своих побед. От стелы отделилась третья огромная гибкая тень и стала приближаться к нему.
Пепе взмахнул мачете, надеясь, что угроза отпугнет тварей. Напротив, они заскользили к нему еще быстрее.
Высокие легкие облака уплыли прочь, и лунный свет вновь выхватил площадь из мрака. Сердце Пепе бешено колотилось, и он начал, заикаясь, бормотать молитву на древнем языке, на котором разговаривали его отец и мать. Он увидел перед собой оживших чудовищ из мифов, которые слышал, когда был мальчиком.
Пернатые змеи приближались к нему со скоростью плывущего к жертве крокодила, но превосходя энергией и смышленостью других известных ему хищных животных. Они уверенно окружали его с трех сторон.
— Кукулькан! — завопил он в отчаянии. — Кукулькан, защити меня!
Змеи зашипели, словно вода, попавшая на огонь, и выставили длинные зубы, острые, как жертвенные ножи.
С неожиданной ясностью Пепе вдруг понял, что нужно делать.
В благоговейном страхе, превосходящем его ужас, он полоснул по руке лезвием мачете, чувствуя потоки хлынувшей горячей крови, но не испытывая боли, которой ожидал. Он расширял рану, предлагая им свою кровь как жертвоприношение, надеясь ублажить милосердного Кукулькана своим знанием древних обычаев старой религии.
Но вместо того чтобы удовлетворить их, потоки теплой свежей крови привели чудищ в бешенство. Пернатые змеи нависли над ним, оглушая свистящим шипением.
Пепе успел подумать о том, что сегодня боги получат свою жертву. Его мачете упало на землю. Пернатые змеи напали на юношу.
Канкун.
Мексика.
Четверг, 16:31
С некоторым удивлением Скалли заметила, что Малдер облегченно вздохнул, когда туристы-пенсионеры покинули самолет и направились к таможенному посту аэропорта в Канкуне. Там прибывших ожидали таможенники в форме, которые взяли их туристические карточки и проставили штампы в паспортах, после чего старики были допущены к площадке выдачи багажа.
Человек за стойкой поставил штамп в паспорте Малдера и протянул ему.
— Если я когда-нибудь начну носить шерстяные кальсоны, обещайте, что остановите меня прежде, чем я куплю билет на корабль любви, — попытался пошутить Рубикон. — Я не собираюсь уходить в отставку.
На туристов накинулась толпа рекламных агентов, назойливо тыча каждому проспекты своих гостиниц и предлагая немедленно доставить багаж. Пожилые туристы, получив вещи, вышли на улицу и расселись в ожидавшем их роскошном автобусе, словно цыплята, которых загнали в клетку. Молодой человек, явно не из служащих аэропорта, помогал им с чемоданами, видимо, рассчитывая получить чаевые.
Скалли и ее спутники прошли иммиграционный контроль и таможню без осложнений, получили багаж и вышли на улицу нанять такси. Хотя ни Скалли, ни Малдер не говорили по-испански, вокруг сразу собралась толпа водителей. Из нее выступили три мексиканца и, тепло улыбаясь, предложили свою помощь. Рубикон был рад оказаться полезным членом экспедиции и использовал свои лингвистические способности, чтобы объяснить направление и поменять деньги.
