Порочный - Смит Брайан (читать хорошую книгу txt) 📗
Демарс ухмыльнулся Хэлу. - Может быть, позже, мальчик. А может, и нет. Думаю, в "Логове Греха" нам дадут за эту крошку высокую цену.
Меган, с трудом сглотнув, обрела голос. - Что за "Логово Греха"?
Демарс улыбнулся ей. - Стриптиз-бар. Им владеет одна местная семья. Примечательное место в этих лесах. Ты могла закончить гораздо хуже, чем быть танцующей шлюхой у Престонов.
У Меган подогнулись колени. Она упала на койку и уставилась на шерифа умоляющими глазами. - Пожалуйста... я не хочу быть... шлюхой.
Демарс хмыкнул. - Верю, что не хочешь. Он снова осмотрел ее, все время ухмыляясь, его глаза горели алчностью и похотью. - Только, милая, от тебя это не зависит.
Здоровяк вывел явно огорченного Хэла из камеры. - Пошли, дружище. Мне надо кое-кому позвонить. А ты не раскисай. Он снова хмыкнул. - Черт, может, я дам тебе ее опробовать, прежде чем мы увезем ее в стриптиз-бар.
Хэл посмотрел на нее сквозь решетку камеры, и вновь ухмыльнулся. - Рад это слышать. Не могу дождаться, чтобы засадить свой болт в эту горячую дырку.
У Меган снова скрутило желудок.
Она повернулась на бок и вытянулась на койке, почувствовав, как пружины впились в бедро. Закрыла глаза и попыталась забыться. Она устала. Очень устала. Физически устала от долгой поездки на машине и ходьбы по одинокому шоссе. Устала беспокоиться о Пите. И ей до смерти тошно, что народ в Хопкинс-Бенде оценивает и обсуждает ее, будто она какой-то кусок мяса.
Дверь камеры защелкнулась.
Но Меган этого не слышала.
Она уже погрузилась в мир снов.
Но дела там обстояли не лучшим образом.
Глава пятнадцатая
Хоук Митчелл проснулся от собственного крика. Словно свернутую, ржавую цепь выдернули из легких одним длинным, яростным рывком. Первобытный страх, вызвавший этот оглушительный вопль, напряг каждый мускул тела, поджег каждое нервное окончание. Когда крик угас, он рывком сел, тяжело дыша и обливаясь потом. Порожденный кошмаром ужас все еще сжимал его в своих железных объятиях. Тем не менее, ему потребовалось чуть больше секунды, чтобы осознать, что что-то странное и неожиданное произошло за время его пребывания за завесой сна.
Свиньи исчезли.
В амбаре было тихо.
И он был раздет догола. Хоук встал и оглянулся. Никаких следов одежды. Тревога охватила его, сердце учащенно забилось. Он шлепнул рукой себе по заду, проверил пальцем анус, и с облегчением выдохнул. Похоже, насилия не было. Он не удивился бы, обнаружив доказательство обратного. Все-таки, странно. Почему они забрали у него одежду? Наверное, предположили, что без нее он постесняется сбежать. Что лишь доказывало, как плохо эти отсталые сукины дети знают Хоука Митчелла.
Стеснительность не относилась к числу его достоинств.
Он направился к по-прежнему раскрытой двери амбара, в которую лился солнечный свет. Яркость его слегка уменьшилась Где-то через час уже наступят сумерки. Лучше всего пока спрятаться в лесу, а потом, под покровом темноты попробовать добраться до цивилизации.
Хоук дошел до двери амбара и остановился как вкопанный.
Выпучил глаза.
С трудом сглотнул.
Перед ним была разгадка тайны пропавших свиней. Маленькие розовые ублюдки плотным кольцом преградили выход из амбара. Они не резвились, похрюкивая, в обычной для свиней беззаботной манере. Глаза животных смотрели на него с равной степенью злобы и предостережения. Одинаковое выражение их глаз говорило о какой-то странной разновидности коллективного разума. Что-то вроде вибрационных флюидов у пчелиного роя. Они не сводили с него глаз, когда он вышел из амбара, следили за ним с железным, смертоносным терпением снайпера. Он не был экспертом по животным, но знал, что свиньи обычно так себя не ведут. Вообще никогда так себя не ведут. От пристального внимания животных ему было явно не по себе, но он не собирался отказываться от своих замыслов.
Черт, мужик! Это же просто свиньи.
Он шагнул вперед, собираясь протиснуться между животными. На самом деле их было не так уж и много. Он минует их и доберется до леса в считанные секунды. Он сосредоточился на этом вопросе, когда одно из животных, что поменьше, рванулось вперед и укусило его за ногу.
- Ой! Ты мелкий ублюдок!
Он подпрыгнул пару раз на одной ноге, морщась от боли, а потом, когда животное вновь приблизилось к нему, ударил его ногой. Раненная нога соприкоснулась с жестким маленьким брюшком, и малыш врезался в пару своих собратьев, свалив их с ног. Хоук понял, что все еще находится в отчаянном положении. Возможно даже, перед ним стоял вопрос жизни и смерти. Какое-то время это не имело значения, потому что он не смог сдержать приступ маниакального хохота.
- Поросячий боулинг!
Но момент веселья был недолгим. Поросенок поднялся на ноги и снова ринулся на него. Медленнее, чем раньше. Темные глаза пульсировали ненавистью. На этот раз с ним двинулись его собратья. Два более крупных животных нависли над малышом в почти трогательной защитной позе. Здоровяки фыркали, обнажив зубы. От вида их сморщенных морд ему стало не по себе. Животные источали какую-то невероятную злобу.
Они выглядели... зловеще.
- Здесь какая-то ерунда творится. Послушайте, парни. Я не дам себя запугать какой-то шайке гребаных сатанинских свиней. Не на того напали!
Он снова сделал шаг в их сторону.
Обнажил зубы и зарычал.
Поднял кулак, демонстрируя готовность надрать задницу любой особо настырной свинье, искренне рассчитывая, что зверушки признают его физическое превосходство и уберутся прочь. Но свиньи и не думали отступать. Одна из тех, что покрупнее, завизжала и бросилась на него, другие тут же последовали за ней.
Хоук пронзительно закричал.
Повернулся.
Побежал.
И попытался найти убежище в первом же подходящем на вид месте - в пустом лошадином стойле в противоположном конце амбара. Он вбежал в стойло, захлопнул дверь, и захныкал от облегчения, услышав щелчок металлической защелки. Несколько свиней врезались в деревянную дверь стойла, отчего та заходила ходуном.
Дверь осталась закрытой.
Он упал на устланную сеном землю. Скрестил ноги и обхватил себя руками, дрожа так же сильно, как в первые моменты пробуждения от жуткого сна. Того, в котором... в котором...
Хоук перестал дрожать.
Горло сжалось, а сердце екнуло.
И он выдохнул имя, - Гарнер.
Чей-то голос раздался у него за спиной, хриплый шепот, едва слышный из-за визга свиней. - Я здесь, сынок.
Хоук знал, что еще минуту назад в стойле никого не было.
Но нельзя было отрицать это - Гарнер все равно был здесь.
И он... он был...
Хоук содрогнулся и уставился на землю.
Гарнер хихикнул. - Нам с тобой есть о чем поговорить, сынок. Только в обморок больше не вались.
Хоук услышал мягкий шорох соломы под ногами приближающегося к нему человека. Его беспомощная дрожь усилилась. От близости с этой тварью ему хотелось выпрыгнуть из собственной кожи. Какой-то отблеск света слева от него привлек его внимание. Он прищурился и наклонился. Предмет был частично прикрыт соломой. То, что он увидел, было гладкое и серое, и своей формой напоминало...
Он наклонился влево, смахнув с предмета солому.
И замер.
Ему зловеще ухмылялся отполированный временем человеческий череп. В макушке была дыра. Может, пулевое отверстие. Хотя по расщепленным краям было не похоже. Может, удар киркой? Сейчас Гарнер стоял прямо у него за спиной. Кожа у Хоука на загривке натянулась. Руки сжались в кулаки. Он стиснул зубы, стараясь снова не закричать.
- Оставь меня в покое. Едва дыша, он процедил сквозь зубы. - Пожалуйста...
Он уставился на череп, пытаясь представить себе, каково это, когда тяжелое лезвие кирки входит тебе в голову.
- Повернись, сынок. Поговорим.
Хоук выразительно мотнул головой. - Нет. Не хочу. Пожалуйста. Я не хочу видеть тебя. Ты не сможешь меня заставить.
