Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - Сомтоу С. П. (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗
За дверью раздалось шуршание стеблей бамбука.
— Я даже знаю, как его зовут.
За дверью послышались тихие шаги. Кто там? Мальчик-слуга, который принес им еще чая со льдом? Нет, подумала Хит. Нет.
— Знаешь? — растерялся Пит. — И как же его зовут?
— Я не хочу произносить это имя вслух. Он может подумать, что мы его приглашаем.
— Куда приглашаем?
— Тише, тише. Слушай.
Музыка ночного Бангкока. Звон храмовых колоколов, рев мотоциклов, далекий гул гремящих отбойных молотков, стрекот сверчков в траве и кваканье лягушек в каналах; и вдруг где-то совсем рядом — протяжный вой волка.
— Что слушать? — не понял Пит.
Внезапно Лоран МакКендлз зашевелился.
— Держите его! — проговорил ajarn каким-то странно скрежещущим, сдавленным голосом. — Его надо держать... иначе он уйдет... без души... — Он умолк на мгновение, а когда заговорил снова, это был голос Лорана МакКендлза: — Пожалуйста... дайте мне уйти за ним... я должен увидеть еще... неужели вы не понимаете... это то, ради чего я живу, то, к чему я стремился всю жизнь... место, где любовь и смерть едины...
Лоран снова зашевелился. Он боролся с какими-то невидимыми силами. Хит и Пит навалились на него и придавили к кушетке. Но в нем вдруг пробудилась огромная сила. Он оттолкнул Хит, так что она пролетела через всю комнату. Ее рука ударилась обо что-то твердое, металлическое — это была статуя Будды. Ей вдруг стало неловко и стыдно — она осквернила статую, — хотя она и понимала, что это случилось нечаянно.
Снова раздался волчий вой, едва различимый в хаосе городского шума, но Хит была уверена, что это был именно волчий вой. Ей стало страшно, по-настоящему страшно. Лоран извивался на кушетке, стараясь сбросить с себя Пита. Ajarn Сонтайя достал из пакета веревку, смотанную в клубок, и бросил ее Питу.
— Быстрее, — прошептал он уже своим собственным голосом. — Используйте saisin, чтобы удержать его в комнате...
Пит поймал клубок, размотал его, привязал один конец к ножке алтаря и швырнул клубок Хит; та подбежала к двери, обмотала белую веревку вокруг ручки и отдала свободный конец Питу, который привязал его к колесу кресла ajarn и протянул обратно к святыне. Хит знала, что saisin — это священный шнур, который используется шаманами для того, чтобы не пускать злых духов внутрь огороженного им пространства; а сейчас он еще должен был удержать Лорана в комнате. Лоран уже поднялся с кушетки и пытался теперь вырваться из круга. Ajarn шептал мантры. Наконец Лоран, обессиленный, упал на пол. Во внезапно опустившейся тишине Хит снова услышала волчий вой.
— Неужели ты не слышишь? — сказала она.
— А что я должен услышать? — просил Пит.
— Они могут обращаться в диких животных, — сказала Хит. — Так они прячутся в ночи.
— Они? — переспросил Пит.
— Phii dip, — сказал ajarn Сонтайя. — Ходячие мертвецы. Знаешь, она права. Я тоже слышу его, совсем рядом. Он пришел за художником... между ними есть некое внутреннее сродство. Они оба, как это называют американцы, оторваны от своих корней... нам, тайцам, сложно это понять...
— Пока saisin на месте, он не сможет уйти, правильно? — сказала леди Хит. — Вы побудьте тут с ним, а я схожу — поговорю с phii dip.
— Ты с ума сошла! — воскликнул Пит. — То есть хоть ты и выросла в Америке и иной раз позволяешь себе перейти некоторые границы... это все-таки сверхъестественный мир, и пусть лучше с ним разбираются специалисты.
— Он со мной хочет поговорить, — сказала Хит. — Да, со мной. Понимаешь, он — мой друг.
Но когда она вышла из маленькой комнаты, находящейся под защитой Великого Будды, она уже не ощущала такой уверенности.
7
Фантомная боль
Наплыв: ангел Эйнджел
...уже столько времени он пытается до нее достучаться. И вот, этой жаркой ночью, в благоухании жасмина, она наконец услышала. Может быть, она слышала его и раньше; но как же трудно на самом деле сделать так, чтобы люди тебя услышали.
Почему мне по-прежнему больно? — думал он. Ведь уже не должно быть больно. Может быть, это просто иллюзия боли. Фантомная боль. Я слышал, что люди, лишившиеся руки или ноги, продолжают чувствовать боль — в этой руке или ноге, которой у них уже нет. Интересно, а у Тимми Валентайна тоже были фантомные боли в исковерканном члене? Была у него фантомная эрекция? Мальчик-вампир рассмеялся в голос. Все равно никто не услышит, а если даже и услышит, для него это будет как стрекотание сверчка или как призывные крики лягушки, томящейся от любви. Хит! — позвал он опять. А что услышит она?
Кошачье мяуканье, волчий вой или даже трубные звуки слонов, поднимающих бревна на какой-нибудь стройке на окраине города? Волк, решил он. Пусть будет волк. Волк — это лучше всего.
Он прятался в тени куста жасмина. Тень волчьей шкуры сливалась с листвой. Хит, прошептал он, Хит, Хит, Хит, Хит.
Она все же услышала и пришла.
— Не подходи ближе, — сказала она. Он знал, что она его не видит. Она видит только движение в тени куста. И чувствует запах... непривычный, испорченный запах... хотя, может быть, он идет от затхлой воды на дне осушенного канала... гнилостный запах, едва различимый в аромате цветущего жасмина. — Я ношу с собой статуэтку Будды. Это очень могущественный амулет, он может причинить тебе боль.
— Хит, — сказал он, — ты точно такая же, какой я тебя помню. Ты нисколько не изменилась.
— Покажись мне.
Он сгустился парами влаги, обрел зримый облик. Он стоял перед ней, практически не изменившийся с того момента, когда она видела его в последний раз, — только теперь это был именно он, а не двойник Тимми Валентайна. Его волосы были русыми, как дома, в Вопле Висельника, штат Кентукки, еще до того, как они с мамой отправились в Голливуд. Но что-то было в его глазах... в хрустальном блеске белой полупрозрачной кожи, в бледной улыбке на тонких губах... это был не человек. Может быть, больше, чем человек. Может быть, меньше. И он знал, что она это видит.
— Это ты, — тихо проговорила Премхитра. — Я знала, что это должно было произойти.
— Привет, — сказал Эйнджел Тодд.
Он легонько коснулся ее руки. Он знал, что она отдернет руку, содрогнувшись от холода.
— Прости, — сказала она, — я не хотела...
— Это лучше, чем кондиционер, — усмехнулся он. Она в ответ рассмеялась, и этот смех был похож на щебетание ночной птицы.
— Почему ты пришел сюда? — спросила Хит. — Я думала, ты останешься там... где ты был.
— Я стал любознательным, — сказал он. — Если подумать, это и неудивительно. Когда я был человеком, мне никогда не хотелось куда-то поехать или что-нибудь сделать... ну, самому. Сперва я был привязан к маме, потом — к «Stupendous Entertainment»... И еще я был привязан к собственной плоти. А теперь я могу все, что могут вампиры... превращаться в животных... или в туман, который может просочиться в замочную скважину или просто под дверью... В самом начале я только и делал, что испытывал свои новые способности. Да, я вел себя неосторожно. Даже сделал пару вампиров где-то в окрестностях Голливуда. Это были какие-то бездомные. Те, которые грабят людей... ну, знаешь, которые никогда не выходят из тени. Мне казалось, что это не важно. Ну сделал и сделал. Просто из интереса. Потом-то я понял... А еще я летал. В основном вместе с ветром. Один раз даже облетел Канзас на торнадо. Я был меньше самого маленького паучка. На Среднем Западе я не сделал ни одного вампира, потому что уже научился на горьком опыте. Заглянул в Вопль Висельника, хотел посмотреть на Бекки, ту самую девочку из моей школы, которая как-то хотела потрогать мою пипиську, но я ей не разрешил, потому что это плохо, потому что ее может трогать только мама. Я пришел к Бекки посреди ночи. В тот самый сарай, в котором мы с ней... ну, понимаешь, не то чтобы занимались сексом, но я этого хотел, кажется... Да, она была там, и там был кто-то еще, вместе с ней. Не знаю кто. Какой-то черный. Такой здоровенный амбал. И все равно я убил его так легко. Она посмотрела на меня, и ее глаза стали белыми. Абсолютно белыми. Я обнял ее, и мой холод проник в ее тело, заморозил кровь... ее кровь стала как лед... нет, теперь у меня не встает, я уже не могу ощущать возбуждение... так что я просто выпил ее кровь, всю, до последней капли. Теперь я был осторожным: я вырвал их сердца и закопал их далеко друг от друга, и еще я отрезал им головы, просто чтобы быть уверенным в том, что они уже никогда не вернутся. Я был хорошим. Больше не делал вампиров. Но знаешь, когда я понял, что нельзя делать вампиров? Только когда осознал, как это больно — когда ты не живой и не мертвый.
