Черная Мария - Бонансинга Джей (лучшие бесплатные книги TXT) 📗
Но сейчас, когда он волок Софи через покрытую гравием обочину, его гнал не спортивный азарт.
Он бежал от смерти.
Шериф Дик Баум подоспел к месту происшествия как раз, когда ад вырвался наружу. К счастью, шериф был очень наблюдателен, и все равно он еле успевал следить, что происходит. Сначала он увидел белую женщину и огромного чернокожего мужчину, изо всех сил бежавших вдоль обочины. Достигнув грузовика, стоявшего тоже на обочине, они нырнули за него, словно в них должны были стрелять. Неподалеку стоял, уткнувшись носом в кювет, зеленый «камаро», рядом с которым в высокой придорожной траве дымился обугленный человеческий труп. От открытого бензобака машины по земле тянулся тонкий след, по которому теперь стремительно бежало невысокое пламя.
Вдавив педаль тормоза в пол, Баум сумел остановить свой джип в двадцати ярдах от «камаро».
Грохнуло так, что от звука затряслись кости. Баум пригнулся, инстинктивно закрыв лицо руками. Через открытое окно волна жара окатила пол-лица, ухо, шею. И тут полыхнуло. Будто шоссе озарила сотня фотовспышек. Крыша джипа задребезжала под ударом воздушной волны.
Спустя секунду Баум выглянул из-под приборной панели, «камаро» превратился в пылающий ад. Языки пламени взметнулись ввысь почти на сорок футов, издавая оглушительный рев и завиваясь вокруг вертикальной оси. Над пламенем поднялся грибовидный столб дыма и пепла. На землю, словно сюрреалистические черные снежинки, сыпались сгоревшие дотла крошечные хлопья бумаги и ткани.
Быстро осмотрев свой джип и убедившись, что серьезных повреждений нет, Баум схватил служебную рацию. Вызвав диспетчера окружной полиции, он потребовал выслать на место происшествия пожарную машину, «скорую помощь» и полицейский патруль. Еще он продиктовал диспетчеру номера черного грузовика — не числится ли за ним чего. Потом расстегнул кобуру, чтобы револьвер был под рукой.
Внезапно, боковым зрением, Баум различил какое-то движение позади грузовика. Двое, а может, трое, людей осторожно ползли по земле. Схватив мегафон, Баум рявкнул:
— Эй, за грузовиком! Оставаться на месте! Вы меня поняли?!
Вытащив револьвер, Баум выбрался из джипа. Обошел прицеп, держа наготове оружие. Он еще не знал, с чем придется иметь дело. Не знал точно, что натворили эти трое. Пожалуй, зря он так увлекся преследованием этого призрачного «роллс-ройса». Но хуже всего было то, что Делберт Моррисон оказался прав. Следовало прикрыть эту идею в зародыше, пока ничего не случилось. Теперь было уже слишком поздно. У Баума на руках был труп, горящий автомобиль и несколько подозрительных типов из грузовика.
— Всем стоять на месте! — еще раз рявкнул Баум. Кто там? Ага, негр, женщина и пацан с девичьей прической.
Чернокожий мужчина поднялся на колени и сказал:
— Нужно отогнать грузовик, пока он тоже не загорелся!
— Стой на месте, сынок. И руки за голову! — словно не слыша его, приказал Баум, слегка взмахнув револьвером.
Чернокожий снова лег на землю. Все трое положили руки на затылок. Некоторое время Баум осматривал всех троих, определяя, нет ли у них оружия или вообще чего-нибудь такого, чего быть не должно. Шериф знал, что в случаях вроде этого главное — контроль над ситуацией. И брать его в свои руки нужно сразу.
Оглядевшись, Баум увидел, что пламя по другую сторону обочины начинает слабеть. Вынув из-за пояса рацию, он поднес ко рту микрофон:
— Три-двадцать, говорит три-девятнадцать! Прием!
В ответ раздался хрипловатый голос диспетчера:
— Говорите, три-девятнадцать!
— На эти калифорнийские номера что-нибудь есть?
— Пока не успели проверить, шериф!
— Так какого вы там...
Шериф осекся на полуслове. У него от природы был острый слух, и сейчас, несмотря на гудение пламени, все еще пожиравшего зеленый «камаро», он отчетливо услышал знакомый звук, похожий на тарахтение старой стиральной машины. От этого звука, доносившегося откуда-то с соседних холмов, у Баума зашевелились волосы на затылке.
Это было урчание двигателя старинного лимузина.
Шериф озадаченно помотал головой и пробормотал себе под нос:
— Так, глядишь, скоро голоса начну слышать...
6. Калейдоскоп слов
Лимузин с работавшим на холостом ходу двигателем стоял там, где его и оставил Эрик Келсинджер, — на обочине, в тени старой ивы. Спрятанная от дневного света, машина казалась нереальной, призрачной.
Добравшись до машины, Эрик остановился. Он задыхался, колени у него подгибались. Да, давно уже ему не приходилось так бегать! Легкие горели от недостатка кислорода, грудь тяжело вздымалась.
Окно задней дверцы лимузина было чуть опущено, открывая вид на лежащее внизу шоссе. Оттуда доносился густой запах ментоловой мази и крепких духов. Духи маскировали другой запах. Он выделялся на этом фоне — едкий запах. Горячий и чуть отдававший молоком запах заразы.
Ее запах.
Открыв водительскую дверцу, Эрик уселся за руль. Он с силой захлопнул за собой дверь, и хрупкие старческие кости хрустнули. Семидесятидвухлетний Эрик Келсинджер двигался помедленнее, чем раньше. Куда как помедленнее. В прежние дни он был здорово проворен. Настолько, что шесть раз подряд выигрывал чемпионат мира по реслингу. И кличка у него была — «Тевтонский титан». Впрочем, последний раз это было еще в шестидесятых годах, до того, как он стал слугой у Мадам...
Прожитые годы избороздили его лицо. Глубоко посаженные голубые глаза выцвели. Редкая светлая щетина покрывала шею и грубо очерченный подбородок, под которым старческая кожа свисала дряблыми складками, словно у индюка. Униформа свободно болталась на некогда могучем, а теперь сильно исхудавшем теле. Былая выпуклая мускулистая грудь, плоский живот и железные бицепсы переродились в жировую и соединительную ткани. Стыд и срам...
Перед ним загорелся маленький экран, и на нем появились слова:
ВЫ...
Небольшой выносной монитор компьютера был вмонтирован в приборную панель рядом с полицейским сканером. Эрик со все возраставшим ужасом смотрел на яркие желтые буквы, появлявшиеся на экране, предчувствуя окончание фразы еще до того, как она полностью высветилась на мониторе.
ВЫ... ЕЕ... НАШЛИ?
Эрик сглотнул подступивший к горлу ком. Он уже почти десять лет ездил с Мадам в эти странные поездки. Десять лет погони за несчастными обреченными неграми, чтобы Мадам своими собственными глазами могла наблюдать их гибель, восседая на заднем сиденье «роллс-ройса».
И за все эти десять лет Эрик ни разу не ошибся.
Хотя возможностей для ошибки было много. Однажды в Бартон-Руж один негритянский политик сумел добраться до больницы, и тогда чуть не сгорело все многоэтажное здание. В другой раз, в Панама-сити, чернокожий адвокат, выступавший на суде против Мадам, нашел смерть прямо в переполненном клиентами офисе мотеля. В тот день погибло несколько несчастных, случайно оказавшихся рядом с ним, но и тогда Эрик все же сумел вернуть талисман Мадам.
Нет, ни разу он не подвел ее.
До этого дня.
ВЫ... НАШЛИ... ЕЕ... ВЫ... НАШЛИ... ЕЕ...
ВЫ... НАШЛИ... ЕЕ... ВЫ... НАШЛИ... ЕЕ...
ВЫ... НАШЛИ... ЕЕ???
Экран заполнялся калейдоскопом слов, с каждой фразой все более отчаянных. На секунду Эрику показалось, что экран сейчас лопнет под напором эмоций Мадам, как лопается перезрелая дыня, открывая изъеденную копошащимися червями сердцевину...
Порой Эрик спрашивал себя, почему он продолжает служить у Ванессы Дега. Ведь он не испытывал ни малейшей враждебности по отношению к ее будущим жертвам. У него не было того поистине неистового дара ненавидеть, каким обладала Мадам. Кроме того, ее магия иногда даже пугала его — настолько она была непредсказуемой, опасной и для него непостижимой. Впрочем, возможно, именно поэтому он оставался ее верным слугой все эти годы. Она была столь же загадочна, как и ее магия. Сильна и притягательна.
Повернувшись назад, Эрик собрался было отодвинуть стекло перегородки и сообщить ей плохую новость, но замер в нерешительности. Он еще не чувствовал себя готовым для неприятного разговора. Сердце билось сильно и болезненно, и это беспокоило его. Всю жизнь Эрик обожал пиво и жареную колбасу с кислой капустой, и они сделали свое дело. Доктора в Мобиле сказали, что у него блокада коронарных артерий и скоро потребуется операция. Когда об этом узнала Мадам, она тут же настояла, чтобы Эрик больше в клинику не ходил. Она предпочла, чтобы он лечил свою грудную жабу, повесив на шею жало скорпиона, завернутое в лоскут оленьей кожи. Однако Эрик побоялся выполнить это предписание и принимал таблетки так, чтобы не видела Мадам.
