Знамение - Зельцер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗
– Ей стало хуже? – спросил Торн дрожащим голосом.
– Скажем так: болезнь прогрессирует.
– Вы можете чем-нибудь помочь?
– Я вижу ее два раза в неделю и считаю, что ей нужны более частые консультации.
– Вы хотите сказать, что она сумасшедшая?
– Она живет в мире своих фантазий. Эти фантазии очень страшны, и она реагирует на этот кошмар.
– Что за фантазии? – спросил Торн.
Гриер помолчал, раздумывая, стоит ли все рассказывать или нет. Он тяжело опустился на стул и прямо взглянул в глаза Торна.
– Во-первых, она выдумала, что ее ребенок на самом деле не ее.
Эта фраза поразила Торна, как гром среди ясного неба. Он застыл и ничего не мог ответить.
– Честно говоря, я рассматриваю это не как страх, а как желание. Она подсознательно хочет быть бездетной. Так я это трактую. По крайней мере на эмоциональном уровне.
Торн сидел ошеломленный и продолжал молчать.
– Конечно, я не могу даже предположить, что ребенок для нее не имеет значения, – продолжал Гриер. – Наоборот, это единственное и самое важное для нее на свете! Но почему-то она считает, что ребенок – угроза для нее. Я не знаю, откуда именно идет этот страх, от чувства материнства, эмоциональной привязанности или просто мышей, что она неполноценна. Что ей не справиться.
– Но она сама хотела ребенка, – выдавил наконец Торн.
– Ради вас.
– Нет…
– Подсознательно. Она старалась доказать, что достойна вас. А как это лучше доказать, чем родить вам ребенка?
Торн смотрел прямо перед собой, в глазах его горело отчаяние.
– А теперь обнаруживается, что она не справляется с реальной жизнью, – продолжал Гриер. – И она пытается отыскать причину, чтобы не считать себя неполноценной. Она выдумывает, что ребенок не ее, что ребенок – зло…
– …Что?
– Что она не может полюбить его, – объяснил Гриер. – Потому ищет причину, отчего он недостоин ее любви.
– Катерина считает, что ребенок – зло?
Торн был потрясен, на лице его отражался страх.
– Сейчас ей необходимо это чувствовать, – объяснил Гриер. – Но дело также и в том, что другой ребенок был бы для нее гибелью.
– Все же в каком смысле ребенок – зло?
– Это только ее фантазия. Так же, как и то, что этот ребенок не ее.
Торну стало трудно дышать, к горлу подступил комок.
– Не стоит отчаиваться, – ободрил его Гриер.
– Доктор…
– Да?
Торн не мог продолжать.
– Вы хотели что-то сказать? – спросил Гриер.
На лице доктора появилась озабоченность. Человек, сидевший перед ним, просто-напросто боялся говорить.
– Мистер Торн, с вами все в порядке?
– Мне страшно, – прошептал Торн.
– Конечно, вам страшно.
– Я хотел сказать… я боюсь.
– Это естественно.
– Что-то… ужасное происходит.
– Да. Но вы оба это переживете.
– Вы не понимаете…
– Понимаю.
– Нет.
– Поверьте мне, я все понимаю.
Почти плача, Торн схватился за голову руками.
– У вас тоже сильное переутомление, мистер Торн. Очевидно, более сильное, чем вы предполагаете.
– Я не знаю, что мне делать, – простонал Торн.
– Во-первых, вы должны согласиться на аборт.
Торн поднял глаза на Гриера.
– Нет, – сказал он.
– Если это исходит из ваших религиозных принципов…
– Нет.
– Но вы легко должны понять необходимость…
– Я не дам согласия, – твердо сказал Торн.
– Вы должны.
– Нет!
Гриер откинулся на стуле и с ужасом посмотрел на посла.
– Я бы хотел знать причины, – тихо произнес он.
Торн смотрел на него и не шевелился.
– Мне предсказали, что эта беременность прервется. Я хочу доказать, что этого не произойдет.
Доктор уставился на него в крайнем изумлении.
– Я знаю, что это звучит нелепо. Возможно, я… сошел с ума .
– Почему вы так говорите?
Торн тяжело посмотрел на него и заговорил, с трудом выдавливая слова.
– Потому что эта беременность должна продолжаться, чтобы я сам не начал верить…
– Верить?..
– Как и моя жена. Что ребенок – это…
Слова застряли у него в горле, он поднялся и почувствовал беспокойство. Дурное предчувствие охватила его. Торн ощутил, что сейчас должно что-то случиться.
– Мистер Торн?
– Извините меня…
– Пожалуйста, садитесь.
Резко тряхнув головой, Торн вышел из кабинета и торопливо пошел к лестнице, ведущей на улицу. Очутившись на улице, он кинулся к машине, на ходу вынимая ключи. Чувство панического страха усиливалось. Ему надо скорее вернуться домой. Включив мотор, Торн развернулся так резко, что завизжали шины, и рванул по направлению к шоссе. До Пирфорда было полчаса езды, и он почему-то боялся, что не успеет вовремя. Улицы Лондона были переполнены транспортом, он постоянно сигналил машинам, обгонял их, проезжал на красный свет, и чувство беспокойства все сильнее охватывало его…
Катерина тоже почувствовала гнетущее беспокойство и решила заняться домашними делами, чтобы подавить страх. Она стояла на лестничной клетке третьего этажа с кувшином в руке и раздумывала, как ей полить цветы, подвешенные над перилами. Ей не хотелось расплескать воду на кафельный пол. В детской, за ее спиной, Дэмьен катался на своей машине, пыхтя как паровоз, и звук этот становился все громче по мере того, как он набирал скорость. Незаметно для Катерины миссис Бэйлок встала в дальнем углу комнаты и закрыла глаза, как бы молясь про себя…
По шоссе с предельной скоростью несся Торн. Он уже выбрался на магистраль М-40, ведущую прямо к дому. Лицо его было напряжено, он изо всех сил сжимал руль, каждая клеточка тела словно старалась подогнать машину, заставить ее ехать еще быстрее. Автомобиль мчался по шоссе, Торн сигналил машинам, и все пропускали его вперед. Он подумал о полиции и взглянул в зеркальце дальнего вида. Увиденное потрясло его: по пятам следовал громадный черный автомобиль – катафалк. Катафалк приближался к машине, и лицо Торна окаменело…
В Пирфорде Дэмьен все сильнее разгонял свою игрушечную машину, подпрыгивая на ней, как на скаковой лошади. В коридоре Катерина встала на табуретку. В комнате Дэмьена миссис Бэйлок пристально смотрела на ребенка, направляя его действия усилием воли и заставляя его ездить все быстрее и быстрее. Мальчик разгонялся, глаза и лицо отражали безумие.
В автомобиле Торн застонал от напряжения. Стрелка спидометра показывала девяносто миль, потом сто десять, но катафалк не отставал, настойчиво преследуя его. Торн уже не мог остановить себя, не мог допустить, чтобы его обогнали. Двигатель машины ревел на пределе, но катафалк приближался и наконец поравнялся с бежевым автомобилем Торна.
– Нет… – простонал Торн. – Нет!
Некоторое время они ехали рядом, потом катафалк начал медленно уходить вперед. Торн налег на руль, приказывая машине ехать быстрее, но катафалк продолжал удаляться. Гроб, установленный в нем, медленно раскачивался…
В доме Торнов Дэмьен разогнался еще сильней, его машина наклонялась, когда он бешено носился по комнате, а в коридоре Катерина пошатнулась и протянула руки вперед, стараясь удержаться на табуретке.
На шоссе катафалк неожиданно резко поддал газу и рванулся вперед. Торн испустил страшный крик. В этот момент Дэмьен пулей вылетел из своей комнаты и столкнулся с Катериной. Она упала с табуретки, судорожно пытаясь ухватиться за что-нибудь, сбила рукой круглый аквариум с золотыми рыбками, который полетел вслед за ней. Послышался глухой удар. Через мгновение аквариум упал и разлетелся на маленькие кусочки.
…Катерина лежала, не шевелясь. Рядом с ней на кафельном полу билась золотая рыбка…
Когда Торн приехал в больницу, там уже успели собраться репортеры. Они засыпали его вопросами и слепили вспышками фотокамер, а он отчаянно пытался пройти сквозь их строй к двери с табличкой «Интенсивная терапия». Приехав домой, он нашел миссис Бэйлок в состоянии истерики: она только и успела сказать ему, что Катерина упала и «скорая» отвезла ее в городскую больницу.
