Знамение - Зельцер Дэвид (библиотека книг .TXT) 📗

– Скажите что-нибудь о состоянии жены, мистер Торн! – закричал один из репортеров.

– Убирайтесь отсюда!

– Говорят, что она упала.

– С ней все в порядке?

Газетчики пытались остановить Торна, но он прошел через двойные двери и побежал по коридорам, оставляя репортеров позади.

Навстречу ему быстро шел врач.

– Меня зовут Беккер, – сказал он.

– С ней все в порядке? – в отчаянии спросил Торн.

– Она поправится. У нее сотрясение мозга, перелом ключицы и небольшое внутреннее кровоизлияние.

– Она беременна.

– Боюсь, что уже нет.

– Был выкидыш? – задохнулся он.

– Прямо на полу, когда она упала. Я хотел сделать исследование, но ваша служанка все убрала к нашему приезду.

Торн вздрогнул и обмяк, прислонившись к стене.

– Естественно, – продолжал врач, – подробности мы сообщать не будем. Чем меньше людей об этом узнает, тем лучше.

Торн уставился на него, и врач понял, что он ничего не знает.

– Вы же ЗНАЕТЕ, что она сама бросилась вниз, – сказал он.

– …Бросилась?

– С третьего этажа. На глазах у ребенка и его няни.

Торн тупо посмотрел на него, псом повернулся к стене. У него затряслись плечи, и врач понял, что Торн плачет.

– При подобном падении, – добавил врач, – обычно больше всего страдает голова. В каком-то смысле можно считать, что вам повезло.

Торн кивнул, пытаясь сдержать слезы.

– Вообще вам во многом повезло, – сказал врач. – Она жива и при правильном лечении никогда этого больше не повторит. Жена моего брата тоже была склонна к самоубийству. Однажды она залезла в ванну и взяла с собой тостер. Решила включить его и убить себя электричеством.

Торн повернулся к врачу.

– Дело в том, что ей удалось выжить, и она больше ничего подобного не делала. Прошло уже четыре года, и с ней все в порядке.

– Где она? – спросил Торн.

– Живет в Швейцарии.

– Моя жена!

– Палата 44. Она скоро придет в себя.

В палате Катерины было тихо и темно. В углу с журналом в руках сидела сестра. Торн вошел и остановился, потрясенный увиденным. Вид Катерины был страшен: бледное, распухшее лицо, капельница с плазмой. Рука была загипсована и причудливо вывернута. Застывшее лицо не подавало признаков жизни.

– Она спит, – сказала сестра. Торн медленно подошел к кровати. Словно почувствовав его присутствие, Катерина застонала и медленно повернула голову.

– Ей больно? – дрожащим голосом спросил Торн.

– Она сейчас на седьмом небе, – ответила сестра. – Пентотал натрия.

Торн сел рядом, уткнулся лбом в спинку кровати и заплакал. Через некоторое время он почувствовал, что рука Катерины коснулась его головы.

– Джерри… – прошептала она.

Он посмотрел на нее. Катерина с трудом открыла глаза.

– Кэти… – выдавил он сквозь слезы.

– Не дай ему убить меня.

Потом она закрыла глаза и забылась сном.

Торн приехал домой после полуночи и долго стоял в темноте фойе, глядя на то место кафельного пола, куда упала Катерина. Он устал, напряжение не спадало, и Торн очень хотел заснуть, чтобы хоть на некоторое время забыть о происшедшей трагедии.

Торн не стал включать лампы и некоторое время постоял в темноте, смотря наверх, на площадку третьего этажа. Он попробовал представить Катерину, стоящую наверху и обдумывающую свой прыжок. Почему же она, серьезно решив покончить с жизнью, не прыгнула с крыши? В доме было много таблеток, бритвенных лезвий, десятки других вещей, помогающих покончить жизнь самоубийством. Почему именно так? И почему на глазах у Дэмьена и миссис Бэйлок?

Он снова вспомнил о священнике и его предостережении. «Он убьет неродившегося ребенка, пока тот спит в утробе. Потом он убьет вашу жену. Потом, когда он убедится, что унаследует все, что принадлежит вам…» – Торн закрыл глаза, пытаясь вычеркнуть эти слова из памяти. Он подумал о Тассоне, пронзенном шестом, о телефонном звонке Дженнингса, о безумной панике, охватившей его во время гонок с катафалком. Психиатр был прав. Он переутомился, и такое поведение только подтверждает это. Страхи Катерины начали распространяться и на него, ее фантазии в какой-то степени оказались заразными. Но больше он не допустит этого! Теперь, как никогда, ему надо быть в полном разуме.

Чувствуя физическую слабость, он пошел наверх по лестнице, нащупывая в темноте ступени. Он выспится и утром проснется свежим, полным энергии и способным действовать.

Подходя к своей двери, Торн остановился, глядя в сторону спальни Дэмьена. Бледный свет ночника пробивался из-под двери. Торн представил себе невинное лицо ребенка, мирно спящего в своей комнате. Поддавшись желанию посмотреть на мальчика, он медленно подошел к комнате Дэмьена, убеждая себя, что здесь ему нечего бояться. Но открыв комнату, он увидел нечто такое, что заставило его содрогнуться. Ребенок спал, но он был не один. По одну сторону кровати сидела миссис Бэйлок, сложив руки и уставившись в пространство перед собой, по другую были видны очертания огромного пса. Это был тот самый пес, от которого он просил избавиться. Теперь собака сидела здесь, охраняя сон его сына. Затаив дыхание, Торн тихо прикрыл дверь, вернулся в коридор и пошел в свою комнату. Здесь он попытался успокоить дыхание и понял, что его трясет. Неожиданно тишина взорвалась телефонным звонком, и Торн бегом кинулся к трубке.

– Алло!

– Это Дженнингс, – раздался голос. – Помните, тот самый, у которого вы разбили фотокамеру.

– Да.

– Я живу на углу Гросверном и Пятой в Челси, и думаю, что вам лучше всего приехать прямо сейчас.

– Что вы хотите?

– Что-то происходит, мистер Торн. Происходит нечто такое, о чем вы должны знать.

Квартира Дженнингса находилась в дешевом, запутанном районе, и Торн долго разыскивал ее. Шел дождь, видимость была плохой, и он почти совсем отчаялся, прежде чем заметил красный свет в башенке наверху. В окне он увидел Дженнингса, тот помахал ему, а потом вернулся в комнату, решив, что ради такого выдающегося гостя можно было бы немного прибраться. Он кое-как запихнул одежду в шкаф и стал дожидаться Торна. Вскоре появился посол, задыхающийся после пешего похода по пяти лестничным пролетам.

– У меня есть бренди, – предложил Дженнингс.

– Если можно.

– Конечно, не такой, к какому вы привыкли.

Дженнингс закрыл входную дверь и исчез в алькове, пока Торн мельком рассматривал его темную комнату. Она была залита красноватым светом, струящимся из подсобной комнатки, все стены были увешаны фотографиями.

– Вот и я, – сказал Дженнингс, возвращаясь с бутылкой и стаканами. – Выпейте немного и перейдем к делу.

Торн принял у него стакан, и Дженнингс разлил бренди. Потом Дженнингс сел на кровать и указал на кипу подушек на полу, но Торн продолжал стоять.

– Не хотите ли закурить? – спросил Дженнингс.

Торн покачал головой, его уже начинал раздражать беспечный домашний тон хозяина.

– Вы говорили, будто что-то происходит.

– Это так.

– Я бы хотел узнать, что вы имели в виду.

Дженнингс пристально посмотрел на Торна.

– Вы еще не поняли?

– Нет.

– Тогда почему вы здесь?

– Потому, что вы не захотели давать объяснений по телефону.

Дженнингс кивнул и поставил стакан.

– Я не мог объяснить, потому что вам надо кое-что увидеть.

– И что же это?

– Фотографии. – Он встал и прошел в темную комнату, жестом пригласив Торна следовать за ним. – Я думал, вы захотите сначала поближе познакомиться.

– Я очень устал.

– Ладно, сейчас у вас появятся силы.

Он включил небольшую лампу, осветившую серию фотографий. Торн вошел и сел на табуретку рядом с Дженнингсом.

– Узнаете?

Это были снимки того дня рождения, когда Дэмьену исполнилось четыре года. Детишки на каруселях, Катерина, наблюдающая за ними.

– Да, – ответил Торн.

– Теперь посмотрите сюда.

Дженнингс убрал верхние фотографии и показал снимок Чессы, первой няни Дэмьена. Она стояла одна в клоунском костюме на фоне дома.