Противостояние - Кинг Стивен (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно txt) 📗
Это было совсем не то, что она чувствовала, но каждое из сравнений несло крупицу истины.
Темный человек вошел в нее, и от него исходил холод.
Открыв глаза, Надин решила, что оказалась в аду.
Ад был белым – тезисом к антитезису темного человека. Она видела белое, костяное, лишенное цвета ничто. Белое-белое-белое. Белый ад окружал ее со всех сторон.
Надин смотрела на белизну (всматриваться в нее было невозможно), зачарованная, агонизирующая, и прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала между бедер сиденье «веспы» и краем глаза увидела другой цвет, зеленый.
Рывком она оторвала взгляд от этой пустой белизны. Огляделась. Ее рот раскрылся, губы тряслись, глаза заполнял ужас. Темный человек находился в ней. Флэгг находился в ней, и, войдя, он лишил ее всех пяти чувств, тех самых, что связывали ее с реальностью. Он ехал в ней, как человек мог ехать в легковушке или грузовике. И приехал… куда?
Она вновь посмотрела в сторону белизны и увидела, что это огромный экран автокинотеатра, белеющий на фоне сероватого дождливого неба. Повернула голову – и заметила бар, выкрашенный в веселенький розовый цвет. Над ним висел рекламный щит с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «ХОЛИДЕЙ-ТВИН»! НАСЛАДИТЕСЬ РАЗВЛЕЧЕНИЯМИ ПОД ЗВЕЗДНЫМ НЕБОМ!»
Темнота окутала ее на перекрестке Бейзлайн и Бродвея. Теперь она очутилась на Двадцать восьмой улице, чуть ли не на административной границе между Боулдером и… Лонгмонтом, так?
В застывшей, далекой глубине ее сознания оставался его привкус, как холодная слизь на полу.
Ее окружали стойки, металлические стойки, напоминающие часовых, каждая высотой пять футов, каждая с динамиками. Сквозь гравий пробились трава и одуванчики. Надин предположила, что с середины июня большим количеством зрителей «Холидей-твин» похвастаться не мог. Да, в это лето дела развлекательной индустрии шли из рук вон плохо.
– Почему я здесь? – прошептала она.
Надин всего лишь озвучивала свои мысли, разговаривала сама с собой, не ожидая ответа. А получив его, вскрикнула от ужаса.
Все динамики разом упали на гравий, траву и одуванчики. Раздалось громкое, оглушительное «БАХ», словно сверху сбросили труп.
– НАДИН! – проорали динамики его голосом, и как же она завизжала. Ее руки метнулись к голове, ладони закрыли уши, но все динамики орали одновременно, и она никак не могла заглушить этот громовой голос, полный пугающего веселья и жуткой комичной похоти. – НАДИН, НАДИН, ОХ КАК Я ЛЮБЛЮ ЛЮБИТЬ НАДИН, МОЮ ЛАПОЧКУ, МОЮ КРАСОТКУ…
– Прекрати! – выкрикнула она, до предела напрягая голосовые связки, но ее голос звучал слишком тихо в сравнении с этим ревом. Тем не менее через секунду рев умолк. Наступила тишина. Динамики смотрели на нее с гравия, будто фасетчатые глаза гигантских насекомых.
Надин медленно оторвала руки от ушей, опустила их.
Ты рехнулась, сказала она себе. Ничего больше. Напряжение ожидания… и игры Гарольда… наконец, бомба, спрятанная в доме Ника и Ральфа… все это довело тебя до ручки, дорогая, и ты рехнулась. Возможно, оно и к лучшему.
Но она не рехнулась и знала это.
Если б рехнулась, это было бы счастье.
И словно в доказательство ее последней мысли, динамики заговорили вновь, строгим, но при этом ханжеским голосом директора, по системе громкой связи упрекающего всех учеников старшей школы за какую-то общую проказу.
– НАДИН, ОНИ ЗНАЮТ.
– Они знают, – как попугай повторила Надин. Она понятия не имела, кто и что знает, но не сомневалась, что это неизбежно.
– ВЫ ПОСТУПИЛИ ГЛУПО. БОГ, ВОЗМОЖНО, ЛЮБИТ ГЛУПОСТЬ. Я НЕ ЛЮБЛЮ.
Слова гремели и перекатывались под предвечерним солнцем. Ее одежда внезапно прилипла к коже, волосы патлами повисли вдоль бледных щек. Надин начало трясти.
«Сглупили, – подумала она. – Сглупили, сглупили. Я знаю, что означает это слово. Я думаю, оно означает смерть».
– ОНИ ЗНАЮТ ОБО ВСЕМ… ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ ОБУВНОЙ КОРОБКИ. ДИНАМИТА.
Динамики. Везде динамики, уставившиеся на нее с белого гравия, выглядывающие из-под зеленых листьев одуванчиков, закрывшихся от дождя.
– ПОЕЗЖАЙТЕ В РАССВЕТНЫЙ АМФИТЕАТР И ОСТАВАЙТЕСЬ ТАМ ДО ЗАВТРАШНЕГО ВЕЧЕРА. ДО ИХ ВСТРЕЧИ. ПОТОМ ТЫ И ГАРОЛЬД МОЖЕТЕ ПРИЙТИ. ПРИЙТИ КО МНЕ.
Теперь Надин испытывала безмерную, искреннюю благодарность. Они сглупили… но получили второй шанс. Они достаточно важны для него, чтобы он непосредственно вмешался в их судьбу. И скоро, очень скоро она будет с ним… а потом она сойдет с ума, в этом она не сомневалась, и все нынешнее больше не будет иметь никакого значения.
– Рассветный амфитеатр слишком далеко. – Ее голосовые связки болели, и она могла только сипеть. – Слишком далеко для… – Для чего? Она никак не могла найти нужных слов. Ох да! Ну конечно! – Для «уоки-токи». Для сигнала.
Нет ответа.
Динамики лежали на гравии и смотрели на нее, сотни динамиков.
Она двинула ногой по стартеру «веспы», и двигатель ожил. Эхо заставило ее поморщиться, напомнив стрельбу из винтовки. Она хотела выбраться из этого ужасного места, оказаться подальше от таращащихся на нее динамиков.
Она должна выбраться.
Она слишком наклонила скутер, объезжая торговую палатку. На асфальте смогла бы его выровнять, но на гравии заднее колесо «веспы» провернулось, и она с грохотом упала, до крови прикусив губу и поранив щеку. Поднялась – глаза стали круглыми и дикими – и поехала дальше. Ее по-прежнему трясло.
Добралась до подъездной дорожки. По ней автомобили въезжали в автокинотеатр, по пути останавливаясь у будки кассира, расстояние до которой сокращалось. Она почти выбралась отсюда. Больше ей не придется смотреть на эти жуткие динамики. Благодарность переполняла ее.
Но тут все динамики разом ожили у нее за спиной, и теперь голос пел безо всякой мелодии:
– Я УВИЖУ ТЕБЯ… УВИЖУ ТЕБЯ ВО ВСЕХ ЗНАКОМЫХ МЕСТАХ… ЭТОГО МОЕ СЕРДЦЕ ЖДЕТ… ВЕСЬ ДЕНЬ НАПРОЛЕ-Е-Е-Е-Т… [192]
Надин закричала севшим голосом.
Громкий, чудовищный смех накрыл ее, тут же перейдя в жуткое квохтанье.
– УСПЕХА ТЕБЕ, НАДИН, – прогремел голос. – УСПЕХА. МОЯ НЕСРАВНЕННАЯ, МОЯ МИЛАЯ.
Наконец она выбралась на дорогу и на полной скорости помчалась к центру Боулдера, оставляя позади бестелесный голос и таращащиеся динамики… но храня их в своем сердце навсегда.
Гарольда она дожидалась в квартале от автобусного вокзала. Когда он увидел Надин, его лицо застыло, кровь отлила от щек.
– Надин… – прошептал он. Контейнер для ленча выпал из его руки и стукнулся о мостовую.
– Гарольд, они знают. Мы должны…
– Твои волосы, Надин. Господи, твои волосы… – Глаза Гарольда широко раскрылись, заняв чуть ли не все лицо.
– Слушай меня!
Казалось, он немного пришел в себя.
– Хо-хорошо. Что такое?
– Они пришли в твой дом и нашли твой дневник. Они забрали его.
Разные эмоции схлестнулись на лице Гарольда: злость, ужас, стыд. Мало-помалу они исчезли, а потом, словно всплывающий на поверхность жуткий утопленник, вернулась застывшая ухмылка.
– Кто? Кто это сделал?
– Я не знаю, да это и не важно. Одной из них была Фрэн Голдсмит, я в этом уверена. Может, Бейтман или Андервуд. Я не знаю. Но они придут за тобой, Гарольд.
– Откуда ты знаешь? – Он грубо схватил ее за плечи, помня, что это она положила гроссбух под плиту. Тряхнул, как тряпичную куклу, но Надин смотрела на него, не выказывая ни малейшего страха. В этот долгий, долгий день ей пришлось столкнуться лицом к лицу с кем-то более страшным, чем Гарольд Лаудер. – Говори, сука, откуда ты знаешь?
– Он сказал мне.
Руки Гарольда упали.
– Флэгг? – прошептал он. – Он сказал тебе? Он говорил с тобой? Вот в чем причина этого? – По жуткости ухмылка Гарольда ничем не уступала ухмылке смерти.
192
«Я увижу тебя» – популярная песня, написанная в 1938 г. композитором Сэмми Файном (1902–1989) на стихи Ирвинга Кахала (1903–1942).