Вселенная Г. Ф. Лавкрафта. Свободные продолжения. Книга 1 - Коллектив авторов (лучшие бесплатные книги .txt) 📗
Увидев, что эти буквы принадлежали чуждому алфавиту, и чувствуя, что они были полустёртыми, я наклонился поближе, чтобы рассмотреть надпись на очередном пьедестале. Нет необходимости описывать моё лихорадочное исследование каждого символа; мне нужно только рассказать о том, как я обнаружил, что каждый из них полустёрт, за исключением надписи, что находилась на основании одной из безликих статуй — точнее, рядом со столпом, на котором возвышалась голова араба. Даже слова на этой безликой фигуре являлись какими-то неполными; но я считаю, что это было не потому, что они стёрлись от времени, а потому, что они не станут ясными, пока их не нужно будет прочесть.
Я сразу же прочитал эти строки, благодаря какой-то смутной расовой памяти зная как их произносить. Я мог бы описать их фонетически, если бы осмелился; но хотя я не знаю точного значения этих слов, я понимаю, что лучше, если эти плоды мудрости извечной сферы не будут общеизвестны. Возможно, первые два слова — шлаакс-менис — могут передать что-то ученому; хотя, если читатель опознает их, я не хочу, чтобы он связался со мной и поведал мне об их реальном назначении.
Когда странные ритмы стали пульсировать в моей голове, своеобразные и тревожные видения промелькнули перед моим внутренним взором. Я увидел ту самую безликую статую, стоящую в одиночестве посреди огромной равнины, над которой вращались туманности и галактики, а сферы и солнца взрывались или качались вокруг какого-то чёрного безжизненного шара. У статуи теперь было лицо, и я хотел, чтобы одна из быстро разрушающихся планет осветила образ, вырезанный на вершине столпа. Но на это невидимое лицо не падал свет, и через несколько секунд вся сцена соскользнула в тёмное забвение.
Полагаю, вполне естественно, что мне хотелось повторить эти надписи на чужом языке. Мне не нравится думать о том, что произошло бы, если бы моё чтение не было прервано таким чудовищным образом; и я не чувствую себя полностью в безопасности, поскольку я не завершил чтение надписи до конца. Теперь я знаю, что автор «Некрономикона», вероятно, был одержим кем-то из-за пределов космоса, когда он покинул эту ужасную святыню. Страшная действительность заключалась в том, что столбы были живыми, и скульптурные существа всегда были готовы завладеть теми, кто приходил и будил их, повторяя эти начертанные заклинания на основаниях каждого столба. Я полагаю, что Альхазред был последним, кто стал одержим одной из мерзостей; другие твари, которые порабощали пришедших ранее, должно быть, жили на этой планете задолго до человечества — те, что возвышались на вершине каждого столпа. Я тоже мог стать одержимым злым духом, если бы не то, что увидел в конце.
Так вот, я начал повторять эти милосердно забытые чуждые слова. Произнося их, я заметил, как что-то огромное и чёрное появилось на горизонте. Я смотрел в том направлении и увидел, что странная чёрная полоса на краю пустыни медленно вытягивает щупальце поперёк неба. Возможно, это было каким-то образом связано с тем, что существо из колонны тянулось к моему телу, но даже это не объясняло бурного сердцебиения, которое я испытывал. Именно то, что я увидел мгновение спустя; и стало причиной того, что я внезапно прекратил повторять ужасные слова. Я не знаю, остаётся ли во мне часть того, что скрывалось в звездообразной колонне, ибо временами я испытываю тошнотворные изменения перспективы и каждый день ощущаю чудовищные намёки на истины, лежащие за пределами нашего мира.
Это произошло, когда я поднял глаза на верхушку столба, узрев окончательный ужас. И как ответ на один страшный вопрос — куда уходили жизненные силы одержимых тел при подмене? — мне явилась истина, которая раздавила меня. Ибо, когда я проводил этот ужасный ритуал, скульптура на столбе стала приобретать иную форму. Когда я посмотрел наверх, я увидел мерзкую и отвратительную копию, материализующуюся в центре полупрозрачной луковицы — страшное, но узнаваемое подобие моего лица!
Перевод: А. Черепанов
Май, 2018
Рэмси Кэмпбелл
ОБИТАТЕЛЬ ОЗЕРА
Рэмси Кэмпбелл, «The Inhabitant of the Lake», 1964. Рассказ из цикла «Мифы Ктулху. Свободные продолжения».
Источник текста:
Сборник «The Inhabitant of the Lake and Less Welcome Tenants» (1964)
После того как мой друг Томас Картрайт в поисках подходящей обстановки перебрался в долину Северн, чтобы работать там над своими мрачными картинами, нашим единственным способом общения осталась переписка по почте. Обычно он писал только для того, чтобы сообщить мне о банальных событиях, происходящих в сельской местности в десяти милях от ближайшего жилого дома, или для того, чтобы рассказать мне, как продвигается его последняя картина. Затем произошло что-то вроде отступления от привычного хода вещей, когда он написал мне о некоторых событиях, которые по его признанию казались хоть и обыкновенными, но всё же загадочными, что привело к серии неожиданных откровений.
Картрайт ещё с юности интересовался внушающими страх преданиями, и когда он начал изучать живопись, его работы сразу же показали чрезвычайно поразительную, болезненную технику. Вскоре образцы были показаны перекупщикам, которые высоко оценили его картины, но сомневались, что такое нездоровое художество понравится обычному коллекционеру. И всё же с тех пор картины Картрайта получили признание, и многие поклонники теперь ищут оригиналы его ярких этюдов с чуждыми пейзажами, на фоне которых искривлённые гиганты шагают по затянутым туманом джунглям или выглядывают из-за влажных камней какого-то друидического круга. Достигнув некоторой известности, Картрайт решил поселиться в каком-нибудь месте с более подходящей атмосферой, нежели на гудящих улицах Лондона, и, соответственно, отправился на поиски жилья в район Северн. Иногда я сопровождал его, если имел такую возможность, и в одну из наших совместных поездок случилось так, что агент по недвижимости в Брайчестере рассказал Картрайту о шести пустующих домах возле озера в нескольких милях к северу от города, эти дома могут быть интересны тем, что там, по слухам, обитают привидения.
Следуя указаниям агента мы достаточно легко нашли это озеро, и в течение нескольких минут стояли, глядя на окружающую сцену. Чёрные глубины неподвижной воды были окружены лесом, который тянулся вдоль нескольких холмов и стоял у края озера, как дожившая до наших дней доисторическая армия. На южной стороне озера располагался ряд трёхэтажных домов с серыми стенами. Они стояли на серой мощёной улице, начинавшейся возле первого из домов, а другой её конец уходил в кромешные глубины. Некое подобие дороги окружало озеро, она ответвлялась от этого участка улицы и на дальней стороне присоединялась к дороге на Брайчестер. Большие папоротники выступали из воды, пышная трава росла среди деревьев и на краю озера. Несмотря на полуденный час, мало света доходило до поверхности воды или касалось фасадов домов, и всё это место пребывало в сумерках, более удручающих, если вспомнить о солнечном свете за его пределами.
— Похоже, это место поразила чума, — заметил Картрайт, пока мы шли по дороге, усыпанной галькой. Мне тоже пришла в голову мысль о чуме, и я подумал, не повлияла ли на меня болезненная черта характера моего друга. Конечно, запустение этого района, охраняемого деревьями, не вызывало в моём воображении миролюбивой картины, и я почти представлял себе близлежащие леса как первозданные джунгли, где великие ужасы преследовали и убивали своих жертв. Но хотя я испытывал те же чувства, что и Картрайт, мне не нравилась мысль о том, чтобы заниматься здесь рисованием, что, вероятно, он и собирался делать. И меня по большей части пугала идея жить в таком необитаемом районе, хотя я не мог сказать, почему я испытывал тревогу, глядя на эти пустующие дома.
— Можно начать с этого конца улицы, — предложил я, указывая налево. — В любом случае, насколько я вижу, всё равно, откуда начинать. Как ты решишь, какой из домов выбрать? Удачливые цифры или что? Если ты найдёшь, что выбрать, конечно.
