Чувствуй себя как дома (СИ) - Британ Мария (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
Нам лучше раздельно. Вообразить только, она перестанет трезвонить мне по утрам якобы из-за зонтика. Перекрикивать меня банальным «не переживай», вздрагивать от каждого моего движения… Все отсрочится на время отпуска. А может, и навсегда. Я не проломлю Рите череп стулом, если вдруг мне почудится, что она — враг. Подрывник в пыльных ботинках, обожающий «Наутилусов».
Я забуду, что такое вина.
У меня не появится очередной пробел в памяти. Я не буду гоняться за случившимся, как сейчас — за родным домом. Зато смогу написать бестселлер, когда все вспомню.
К черту тайны.
Нам будет спокойнее друг без друга. И Виталине Семеновне — тоже.
Десять лет назад Ритина мама стала моей. Это единственное, что нас объединяет. Отца я не видела. «Родители давным-давно разбежались», — объяснила Рита, когда я только-только к ним переехала.
— Занятия… — Сестра закусывает губу. — Почему ты забросила йогу? Тебе полезно…
После пропажи моей мамы Виталина Семеновна вызвала полицию. Те долго рыскали по лесу, возле которого меня нашли, а потом вернулись с неутешительной новостью. Тора Рэу упала со скалы. Ее обглодали местные волки.
А я… Я выбралась на трассу. Добрый дальнобойщик притормозил, заметив малютку на дороге. Я молчала и дулась неизвестно на кого — на мужчину или на весь мир. Он взял меня с собой, каким-то чудом выпытал адрес родственников, и уже ночью надо мной хлопотала Виталина Семеновна.
Эту историю я миллион раз слышала от Риты. Сама же — как ластиком все стерла. Залепила изолентой. Заглушила любимой песней чужака в сапогах. Спрятала под кроватью.
Моя мама оставила меня, чтобы спрыгнуть со скалы. Волки, должно быть, обрадовались.
— Я еду в поселок.
Мне нужно испугаться, чтобы почувствовать. До крови на зубах. До осипшего голоса и легких-камней. Вскрыть себя и изучить изнутри.
Рита бросает взгляд на часы и в ужасе подпрыгивает.
— Ну что, сестренка, мне пора. Хорошего отдыха. — Она обнимает меня, как обнимают, прощаясь насовсем. — Ань, а что, если… книги этого не стоят?
Я отстраняюсь и качаю головой. Снова. Снова. Снова.
— Поняла. Звони, если что. Хотя бы ради мамы.
Тик-так. Часы в кухне спешат. Те — опаздывали. Возможно, из-за них опоздала и я.
Возможно, из-за них опоздала и мама.
Я в автобусе. Впереди плещется море. Поселок застрял между скалами, как между разрушающимися зубами.
Он был моим домом.
Он был моим.
Он был.
Да и я — вряд ли есть. Я тоже была.
От города до поселка — полчаса езды. Мало, да. Но для меня — вечность. Я собиралась сюда десять лет.
За окном плывут скалы, хижины, тонущие в земле, как в болоте, покореженные деревья, засохшие, стремящиеся вниз, а не к небу. Инвалиды вчерашнего дня. Это похоже на воспроизведение старого фильма, незаслуженно забытого. Он лежал в пыли ящика полвека, а сейчас его откопали.
Он оживает заново.
Еще чуть-чуть — и я нажму на «play». Еще чуть-чуть — и я начнусь.
Надоело жить на паузе.
Я видела эти скалы. Людей с загаром на шее и ниже плеч. Коров на пастбищах. Обветшалые дома, которые латают, точно любимые платья. Ржавую арку, заглатывающую жителей поселка и жующую их из года в год.
Здесь два пути — принимать туристов и лелеять молодые ростки огурцов, но моя мама нашла третий — среди сосен и скал, потерянный, заросший.
Здравствуй, поселок. Расскажи обо мне. Испугай. Тогда я сумею быть настоящей в книгах. Я мечтаю осветить темные углы. У тебя хорошие фонари. Ты… одолжишь их?
Я выпрыгиваю из автобуса и достаю чемодан. Колесики тонут в грязи. Я старалась не брать много вещей, поэтому поднимаю чемодан почти без усилий.
Пыхнув на прощание, автобус исчезает в утреннем тумане. Грязно-белый, в желтую полоску, он ждал полвека вместе с фильмом.
Я щурюсь. На часах без десяти семь. Малолюдно. Лишь несколько человек копошатся на огородах. Здесь нет муралов. Хижины разрисованы плесенью с мхом, но эти стены ничем не уступают городским. На ближней, возле арки, — летучая мышь, не иначе. На той, что за ней, — черные цветы.
А вот и рисунок-монстр. Он пялится на меня желтенькими глазами-цветочками. Шею сжимает лоза винограда. Его кто-то решил повесить. Или он сам?
Этот дом выше остальных — здесь четыре этажа. Левую сторону подлатали, утеплили и закрасили, а правая — разлагается.
Дом — наполовину труп.
К дощаному забору прибита табличка: «Есть свободные номера».
Значит, база отдыха. Через приоткрытую калитку я вижу заасфальтированную тропку. Сквозь трещины пробивается трава, чуть поодаль притаилась беседка. Все ждут чего-то, даже декоративный гном на пне.
— Можно войти? — выкрикиваю я, но тут же прикусываю язык. Слишком рано.
Из-за прогнивших крыш выглядывает море. Оно дышит на поселок. Шумит. Кажется, мы с ним общались, изучали язык друг друга.
Я уже думаю брести на пляж, как вдруг со стороны настенного монстра раздается стук. В окнах — никого, занавески задернуты.
Где-то лает собака.
Т-с-с, я своя.
Своя.
По крайней мере, была своей.
— Помоги, — шепчет кто-то.
В тишине утра голос звучит неестественно. Словно я попала в театр одного актера и за моей спиной сейчас взорвутся аплодисменты.
Но аплодирует только море.
— Кто здесь?
Из беседки выходит кто-то маленький, одетый в длинную белую рубаху. На голове — бумажный пакет с прорезями для глаз. Мальчик?..
— Помоги, — повторяет он.
Ему не больше десяти. Прямо как я тогда. Жаль, что на моем пути не встретилась сумасшедшая писательница с частичными пробелами в памяти. Уж она бы меня спасла.
— Что-то случилось?
Мальчик демонстрирует руку, которую до этого держал за спиной. С ладошки стекает красная жидкость.
— Я убил. Убил.
Мир плывет.
Море гонит волны.
Море чистое и прозрачное, хоть и утопило миллионы людей.
А этот мальчик в крови. Он умоляет меня о чем-то.
Меня. А впрочем, какой я герой. Скорее, жертва.
— К… Кого ты убил?
— Всех, — всхлипывает он. — Я боюсь, что мама разозлится.
Тик-так. Сейчас самое время нажать на «пуск» и взорвать клочки рассудка. Ты готов, подрывник? Где твоя музыка?
Горло царапают колючки вопросов. Вызвать скорую? Полицию? Увезти этого ребенка или бежать самой?
Дети не бывают злыми.
Не бывают.
— Помоги, — упрямо повторяет он. — Здесь, на первом этаже. Нужно их похоронить.
Я призываю себя к здравому смыслу, но какой к черту здравый смысл, когда это мой шанс окунуться во тьму, испугать себя, почувствовать, как кровь стынет и протыкает меня ледяными иголками?
В экстренных ситуациях я возвращаюсь в прошлое. Касаясь губами смерти, я всегда нащупываю ту дверь.
Этот малыш — неплохой персонаж. Но… почему он родился не в книге? Почему здесь, в поселке?
Я открываю калитку настежь. Стук-стук-стук — стучат мои каблуки. Громко, будто вбивают гвозди в чей-то висок.
— Зачем ты это сделал? — хриплю я.
Вблизи настенный монстр и мальчик похожи. Наверное, без пакета на голове малыш бы выглядел точно так же — с желтыми цветочками вместо глаз.
— Было интересно, как они умирают.
Он идет за мной.
У меня немеют пальцы.
Шагов мальчика не слышно. Что, если он призрак? Что, если мне это чудится и я дома? Что, если рядом сидит Рита и пытается вернуть меня в реальность, вытащить из мерзкого сна за волосы? Она торопится на работу, злится, топает ногами, говорит со мной откровенно. Так, как не говорит, когда я в сознании.
Я замираю на пороге.
— Как тебя зовут?
Дверь болтается на сквозняке — здесь не ждали гостей. И, скорее всего, никогда не будут ждать.
— Темыч.
Я оборачиваюсь и окидываю мальчика взглядом. Что с ним творится? Как бы я хотела заполучить его тайны! Безумие — вот что всегда будет манить.
Я тяну к нему ладонь.
— Ты… боялся?
— Нет.
— Плакал?
— Нет. Экспериментировал.
