Второпях во тьму (СИ) - Нэвилл Адам (бесплатные серии книг .txt) 📗
Чувствуя себя неловко, я вернулся к себе в комнату. Больше ее плача я не слышал.
В пятницу вечером, перед тем как засесть за пару фильмов, я проверил мышеловки. В первую неделю после того, как крысолов разложил по дому свою специальную смесь, мышиная активность снизилась. Но все ловушки на первом этаже - под половицами в шкафу, под раковиной, за стиральной машиной и в камине в гостиной - исчезли. Их кто-то убрал.
Я бросился наверх и заглянул под свою кровать. Ловушка по-прежнему лежала у плинтуса. Я заходил в комнату Милы лишь дважды в ее отсутствие, и только, чтобы положить высохшее белье ей на кровать, так как она имела привычку держать его неделями на сушилке. Я не знал, где именно в ее комнате крысолов расставил ловушки, но подозревал, что лучше начать поиски под кроватью.
Встав на четвереньки и всмотревшись в полумрак под стеганым матрасом и сосновыми брусками, удерживающими его, я сразу обратил внимание на расставленные там блюдца. Шесть штук, наполненных какой-то бурой пастой. Я понюхал одно. Арахисовое масло. Любимое лакомство у мышей. Я заправил им первую партию мышеловок, в соответствии с инструкцией, шедшей с этими совершенно бесполезными штуковинами. На два блюдца он положила несколько полосок сырого бекона, которые в теплом и сухом пространстве источали неприятный запах. Значит, Мила отравила еду и пыталась сама избавить свою комнату от мышей? Или... Мне невыносимо даже было думать об этом. Она подкармливала их?
Я присел на корточки и попытался думать рационально. Я не знал ничего об этой девушке. Она была немногословной, и избегала разговоров. Я отказался от культивирования товарищеский отношений в первую же неделю после ее заселения. Даже не знал, где она работает и чем занимается. Когда я спросил, она пренебрежительно бросила что-то про работу в области финансов. Остальное было для меня тайной.
Я огляделся. Телевизор на маленьком шкафчике. Книжный шкаф, заставленный лосьонами, гримом, три зеркала, но никаких книг. Простая, из ламинированной сосны мебель. Шкаф и комод. Я заглянул в ящики комода. Ничего кроме одежды. Тоже самое в шкафу, кроме горы книг среди ее обуви на дне. Я поднял первый попавшийся том: "Если я такая замечательная, то почему я до сих пор одна?" Название вызвало у меня улыбку. Взял другую. "План "4 кавалера". И еще одну: "Мужчины с Марса, женщины с Венеры". Все одной и той же тематики - знакомства и отношения. Еще были две энциклопедии про язык телодвижений, книга "Чего действительно хотят мужчины", и еще одна, с советами, как подцепить альфа-самца. Я задумался, нет ли там советов, как подцепить Гитлера или Сталина. Книг всего было десять, и все потрепанные. Хотя, как мне кажется, для Милы ни одна стратегия не работала столь же эффективно, как глубокое декольте.
Закрывая дверь шкафа, я не мог заглушить мысль, что живу с девушкой, которая пытается учиться быть девушкой. Я подумал о ее длительных ритуалах, во время которых она рисовала человеческие черты на пустом пухлом лице. Искусственный фасад, а теперь вот это: скрупулезное изучение людских мыслей, чувств, потребностей и желаний. Я подозревал, что внутри Милы в какой-то критический момент ее жизни произошел крупный сбой. И теперь ей нужно было перепрограммировать себя, чтобы социализироваться во взрослой жизни. Она довольно легко встречалась со множеством мужчин, но вполне очевидно, что ее использовали для пьяного секса на одну ночь. Мне даже стало немного жалко Милу.
Я продолжил поиски ловушки под ее столом. Вместо ловушки я обнаружил довольно большое отверстие, грубо проделанное в конце одной половицы. Я почувствовал сквозняк, а с ним едкий, пахнущий мокрыми опилками запах мышей. Я наклонился, чтобы рассмотреть получше, но потом отстранился, почувствовав, что в ладони впились твердые катышки мышиного помета.
Взяв у себя в комнате авторучку с фонариком, я направил луч в дыру, осветив старый деревянный потолок первого этажа. Расстояние от него до пола ее комнаты было дюймов двенадцать. Дерево было обильно усеяно мышиным пометом, будто в дыру кто-то высыпал пригоршню черного риса Басмати. Поднеся лицо к отверстию, я посветил под углом в пространство под полом. А затем отпрянул назад так быстро, что ударился макушкой о столешницу.
Какое-то время я сидел, сжимая голову обеими руками. Боль была резкой, но кратковременной. И когда сознание прояснилось, я вспомнил, содрогнувшись от отвращения, что уловил в зловонной дыре какое-то движение. Быстрое суетливое движение. А еще я успел заметить две маленькие когтистые лапки и заостренную, покрытую молочно-белым мехом мордочку с розоватыми глазками, отвернувшуюся во тьму. Движение завершилось взмахом длинного хвоста цвета земляного червя.
Это была либо крупная мышь, либо крыса-альбинос. Нечто, с чем мне было совсем некомфортно жить под одной крышей. И какого черта Мила разложила под кроватью всю эту? Не говоря уже о том, что она устроила грызунам доступ в жилые помещения дома, пробив в старой половице дыру. Назревала конфронтация. Но куда пропали ловушки?
Я бросился к себе в комнату и выхватил ловушку из-под кровати. Вернулся в комнату Милы и осторожно положил ее рядом с дырой под столом, там, где она сможет нанести максимальный урон.
Спустившись на кухню, я проверил мусорное ведро, но не нашел ничего, кроме кухонных отходов. Вооружившись более крупным фонариком из хозяйственного шкафа, я вышел в сад. Мила оставила рядом с баками еще один мусорный мешок. Я перетащил его на кухню, где было больше света.
Смрад тухлого мяса проник мне в рот и нос, но мне не нужно было зарываться вглубь мешка, чтобы обнаружить все пять пропавших ловушек, спрятанных в пластиковый пакет с завязанными крепким узлом ручками. Я извлек пакет и заметил под ним каблук ботинка. Частично вытащив его, я понял, что это один из огромных башмаков посетителя с прошлого уикенда. Он уходил в такой спешке, что даже забыл обуться? Может, между ними произошла стычка, и он удирал от нее голый или в лучшем случае полуодетый? Это было дикое предположение, но, похоже, этот альфа-самец, убежал босиком. Ошеломленный, я копнул еще глубже и нашел другой башмак, частично завернутый в приталенную сорочку от "Пинк", воротник которой был испачкан в кофейной гуще.
Вновь перевязав мешок, я оттащил его обратно на дорожку. Вернувшись на кухню, перерезал завязанные узлом ручки пакета, в котором лежали ловушки, и вернул их на места, выбранные крысоловом.
- Мила, я хотел бы поговорить, - сказал я, встав в дверях гостиной.
Она сидела на диване, смотрела "мультики" и поглощала гору еды с подноса, балансировавшего у нее на коленях. Кажется, это были две печеные картофелины под фреш-кремом.
Ее широко раскрытые бледные глаза посмотрели на меня с полным безразличием. Она снова перевела взгляд на мерцающий телевизионный экран и принялась хихикать над проделками Губки-Боба.
Обыскав ее комнату в пятницу вечером, я просидел в кровати до трех часов ночи и уснул до ее прихода. На этот раз она, к счастью, вернулась одна. В субботу я прождал до полудня, когда она спустится вниз. Затем прождал еще два часа, пока она выйдет из ванной, после чего смог подойти к ней в гостиной. Было уже два часа дня, и суббота была почти испорчена.
- Мила, почему ты выбросила все ловушки?
Она сунула кусок белой булки, намазанной маслом в свой крошечный рот. Но ничего не сказала.
- Дом кишит мышами, Мила. Ты не заметила? На первом этаже пахнет как в мышиной клетке. Тебя это не беспокоит?
