Суета сует. Бегство из Вампирского Узла - Сомтоу С. П. (читаем книги онлайн бесплатно полностью txt) 📗

— Неужели ты не хочешь? — прошептала Амелия.

— Не знаю, — тихо ответил Тимми... но он знал, что уже проигрывает эту битву... все вокруг словно подернулось рябью, реальность снова менялась, как сон... комната поплыла и рассыпалась пламенеющим калейдоскопом картинок из прошлого, когда он был бессмертным... пламя гибнущей Помпеи... ведьма, которую сжигали на костре... горящий театр «Глобус»... актер в пылающем парике... медведь, грызущий свои цепи в медвежьей яме... огонь на улицах Москвы, пламя печей Освенцима... огонь, бегущий по узким коридорам турецкой тюрьмы, прямиком к камере с трансильванским заложником...

— Нет знаешь! Ты ненавидишь себя, ограниченного смертным телом! Ты не Пиноккио. Как простой мальчик — ты воплощение несостоятельности... твоя музыка потеряла свою гениальность... ты даже сексом заниматься не можешь!

— Я...

И тут Памина стремительно встала между ними.

— Ты просто трус, Тимми Валентайн, — закричала она. — Ты не тот Тимми, о котором я мечтала все эти годы, когда я тайком пила кровь... Тетя Амелия, оставь его. Это за мной ты пришла, за мной.

Она бросилась к тете. Тимми смотрел на все это, не в силах сдвинуться с места, все еще пребывая во власти вампирских чар. Амелия замерла. Тимми почувствовал, что заклинание ослабло. Памина пыталась дотянуться шеей до тетиных губ — и даже пыталась открыть ей рот, помогая себе обеими руками. Она уже видела голодный блеск в глазах тети... вот сейчас, сейчас... Но страсть и ярость Памины лишь раздражали Амелию, потому что мешали удерживать Тимми под ее гипнотической властью. Она оттолкнула Памину, но чары уже рассеялись. Тимми увидел, как Памина упала на пол, или это были плиты горящего храма Исиды в Помпеях?.. Амелия вновь заглянула ему в глаза.

Иди ко мне, прошептала она. И он почувствовал этот соблазн... древнее обольщение тьмы. Он сам шептал эти слова столько раз, на самых разных языках, и они все шли к нему... его жертвы... а теперь пришло время и самому сделаться жертвой. Он нерешительно шагнул к Амелии. Она раскинула руки, чтобы принять его в свои объятия.

Иди ко мне...

Иди ко мне...

Люби меня...

Стань моим единственным...

Она улыбнулась. Тьма окружила Тимми: ее плащ, ночь, вечность. И только влажные клыки сверкают в непроницаемой черноте...

А потом — страшный грохот, как это бывает, когда в лесу падает дерево... Рот Амелии закрылся. Господи, думал Тимми, я умираю, я умираю уже в третий раз, и это будет последний раз...

Свет. Железный штырь разорвал грудь Амелии. Острый кончик окрасился черной кровью. Амелия начала падать на спину, и тут Тимми увидел Пи-Джея, который буквально ввинчивал самодельный кол в сердце Амелии.

— Нет, — кричала Амелия. — Нет. Останови их, Конрад, останови их...

Там была и леди Хит с бутылкой в руках. Она выплеснула содержимое прямо в лицо Амелии. Кожа зашипела, пошла пузырями и почернела. Амелия упала на пол.

Пи-Джей тут же упал на колени и набил рот вампира чесноком. Потом Хит достала из сумочки статуэтку какой-то китайской богини и положила ее на рану в груди Амелии.

Фарфоровая статуэтка улыбалась. Она излучала странный голубой свет. Тимми видел, как этот свет словно растекся по телу вампирши, которая корчилась от боли. Свечение разбилось на сотни вспышек, и они поглотили и кожу Амелии... и ее плоть... и кости, от которых остался лишь холмик дымящегося пепла.

— Сильная штука, — сказал Пи-Джей, — под таким покровительством ресторан наверняка процветает.

Хит убрала статуэтку обратно в сумочку. Где-то вдали снова включилась музыка, слащавый нью-эйдж.

— Как вы нас нашли? — спросил Тимми.

— У меня острый нюх, — отозвался Пи-Джей. — Хорошо, что ты догадался оставить ключ в лифте.

— Но... — А как же тогда эта пещера, крутые каменные лестницы, озера бурлящей серы? Ведь все это наверняка были чары Амелии, паутина иллюзий, сплетенных специально для него...

— Я хочу стать вампиром, — сказал Тимми. — Снова. Да, я хочу стать вампиром... — И он разрыдался. Еще одно новое для него чувство.

А Пи-Джей, который когда-то был врагом мальчика-вампира, обнял его, и принялся успокаивать, и вытирать ему слезы, и говорить ему тихо и ласково, словно любящий отец:

— Все в порядке. Все хорошо. Прошлое просто не может взять и разом исчезнуть. Нужно, чтобы прошло время...

Тимми сел на то, что в иллюзорной гримерке было диваном. Сейчас он видел, что это кресло. Он огляделся. Белые стены. Резкий запах формальдегида. Металлические столы. На столах — трупы. Некоторые накрыты белыми простынями, некоторые — нет. Леди Хит помогала Памине подняться; на лбу у девочки красовался синяк, руки были исцарапаны в кровь.

— Вы убили ее, — тихо сказала Памина. — Почему?

Тимми не смог ей ответить. Он знал уйму ответов на это вопрос: вампиры — это такая дрянь, вампиры — это воплощение зла, они заражают весь мир, как чума или СПИД, их надо остановить, уничтожить... но он знал и то, что между вампиром и его жертвой существует некая связь... чувство, похожее на любовь. Хотя почему «похожее»? Это и есть любовь. И сейчас он оплакивал именно эту любовь — женщину, что когда-то была его другом, а теперь безвозвратно ушла. Умерла уже по-настоящему. Насовсем. Он потянулся к Памине, чтобы разделить с ней свою скорбь, но она оттолкнула его.

— Что в тебе есть такого особенного? Почему все тебя любят? — сказала она. — Это должно было быть мое бессмертие. Ты украл у меня мою тетю Амелию.

Она стащила простыню с ближайшего трупа и уткнулась в нее лицом, безутешно рыдая, а Тимми не мог даже вмешаться в ее одиночество. Чуть позже Пи-Джей и Хит отвели их обоих к лифту, потом — вверх в фойе, с его памятником жертвам холокоста и дверьми, как в замке герцога Синяя Борода; и так, в полном молчании, они все вместе вернулись в отель.

Часть третья

Какая дивная у них музыка [15]

14

Путешествуя в ночи

Ночной поезд

Что-то пришло на мобильный факс. Экран высокого разрешения, миллионы оттенков серого... почти такого же хорошего качества, как фотография. Потрясающе. Все эти устройства... просто потрясающе. И особенно сейчас, когда они мчались на север через всю Германию... телефон соединял его с прошлым. Пи-Джей уже заказал билеты на самолет, но Тимми настоял на том, чтобы поехать на поезде, хотя при этом у него оставалось всего три часа, чтобы подготовиться к следующему концерту.

— Доставь мне удовольствие, Пи-Джей, — сказал Тимми, — ты же знаешь, как я люблю поезда и железные дороги...

Едва войдя в вагон, Тимми принял валиум и ушел спать в свое купе. Заснул он мгновенно. Памина поехала с ними: уставшая, замкнутая, но все равно отметавшая всякие предложения вернуться домой, к папе с мамой. Всю дорогу до Мюнхена она сидела, молчаливая и подавленная, а потом тоже приняла несколько таблеток и легла спать. Они все ехали в одном вагоне, где с обоих концов коридора стояло по телохранителю. Кажется, впервые с тех пор, как Хит прилетела из Таиланда, они вот так сидели все вместе, ничего не говорили и просто смотрели, как за окном пролетает ночь.

И тут зажужжал мобильный факс.

— Это скорее всего моя мама, — сказала Хит. — Все никак не наиграется со своим факсом...

Пи-Джей взглянул на бумагу, выползшую из аппарата. В лунном свете было видно, что это не текст.

— Это картина... похоже... да, это новая картина Лорана МакКендлза! — сказал Пи-Джей. — Вот же работает человек...

Обнаженная женщина лежит на полу у распахнутого окна, за которым льет дождь. У нее на груди, прямо над сердцем — татуировка. Еще одно сердце, пронзенное колом, и три капли крови. Кожаная куртка брошена на пол, усыпанный осколками разбитого дешевенького магнитофона, с какими мальчишки шляются по подворотням. На стене, — постер с рекламой последнего альбома Тимми Валентайна «Vanitas»; на постере Тимми стоит перед картиной Лорана МакКендлза, первой из серии о мертвых желтых женщинах... а сбоку, на дальней стене, — тень человека, который присутствует в комнате, но которого на картине не видно... может быть, тень самого Лорана МакКендлза, который был там, когда совершалось убийство... и в то же время его там не было... и да, конечно же, тело женщины — полностью обескровлено...