Вторжение - Герберт Джеймс (книги TXT) 📗
Если бы кто-нибудь из них взглянул наверх, они увидели бы множество черных чудовищ, ползущих по сетке с кабелями, по приборным стойкам.
Фэрбенк побежал за Калвером и Кэт, высоко подбрасывая ноги и раскинув в стороны руки, чтобы удержать равновесие. Подсадив Кэт на платформу, Калвер, прежде чем забраться следом, оглянулся, чтобы убедиться, что Фэрбенк идет за ними.
У него подкосились ноги, когда он увидел вереницу крыс, неотступно следующих за Фэрбенком. Уцепившись за перила лестницы, ведущей на платформу, Калвер протянул руку Фэрбенку и закричал:
– Скорее! Скорее!
Фэрбенк понял, что это предупреждение, и инстинктивно обернулся. Этого делать не следовало, он тут же споткнулся и чуть не потерял сознание от страха, увидев своих преследователей. Его неожиданно спас от неминуемой гибели встречный поток воды. Схватив Фэрбенка за руку до того, как тот ушел под воду, Калвер потащил его наверх, сам едва удерживаясь на лестнице. Вода захлестывала его с головой, у него перехватило дыхание и потемнело в глазах.
Фэрбенка мотало в водовороте, который образовали два встречных потока. И только благодаря усилиям Калвера он удерживался на поверхности.
Зато крыс мощной встречной волной смыло назад, и они беспомощно барахтались в воде, пища и извиваясь, а поток швырял их на стенды с оборудованием, на стены коридора, и их безжизненные тела с размаху шлепались в воду.
Это было как возмездие черным чудовищам за все, что они здесь натворили.
Калвер уже догадался, что кто-то, пытаясь выйти из затопленного убежища, кишащего крысами, открыл дверь, ведущую в туннель, и оттуда вниз хлынул этот поток, на сей раз принесший им спасение, а не погибель.
Кэт беспомощно наблюдала за Калвером и Фэрбенком, сражающимися с бешеной стихией. Она не знала, как помочь им, и только молила Бога, чтобы они выбрались.
Фэрбенк, выбиваясь из сил, старался помочь Калверу, тащившему его к лестнице. Он то пытался плыть, то шел по скользкому кафельному полу, главное – удержаться на поверхности воды, не захлебнуться. Нащупав рукой нижнюю ступеньку лестницы, он подтянулся вперед и начал карабкаться вверх. Теперь он мог обойтись без поддержки Кал-вера. Его волосы прилипли к голове, обнажив залысины на лбу, складки на его лице, которые заметил сегодня днем Калвер, стали еще глубже. Глаза были выпучены от только что пережитого ужаса, но все же он попытался изобразить привычную ухмылку и что-то сказал Кал-веру. Тот не расслышал слов, но по тому, как Фэрбенк смотрел на него, догадался, что это были слова благодарности.
Калвер хлопнул его по плечу и жестом показал, чтобы Фэрбенк забирался на платформу.
– Поторопитесь! Я – за вами, – прокричал он.
Кэт протянула Фэрбенку руку, и он наконец поднялся на платформу. Тут силы оставили его, он лежал, судорожно глотая ртом воздух, как рыба, выброшенная на сушу.
Стоя на лестнице, Калвер видел, как мимо него проплывают люди, беспомощно барахтаясь в кипучем потоке. Но их несло слишком стремительно, чтобы он мог ухватить кого-нибудь и вытянуть наверх. Поток еше не был слишком глубоким, вероятнее всего, где-то на уровне груди, и люди могли бы спастись. Но многие были без сознания, по-видимому, от ударов о стены или о стенды с оборудованием. Калвер надеялся, что вода немного успокоится, когда встречные потоки перемешаются друг с другом.
Весь вопрос в том – насколько к тому времени окажется затоплено убежище. Возможно ли будет отсюда выбраться, если кому-то из этих людей удастся выжить. Калвер думал об этом, но ни малейшего желания задерживаться здесь, чтобы увидеть все собственными глазами, у него не было. Он быстро вскарабкался на платформу и остановился, чтобы перевести дыхание. Отсюда, сверху, было хорошо видно, что вода с неубывающей силой несется со стороны выхода в туннель. Поток бесстрастно тащил множество каких-то предметов, крыс и людей. Калвер надел свою куртку, которая все еще болталась на одном рукаве, и потрогал перила платформы. Они были тонкими и казались довольно ненадежными. Да и сама узкая платформа дрожала под их тяжестью. Идти надо было гуськом, Друг за другом и очень осторожно. Калвер прокричал Фэрбенку, чтобы тот шел первым, и, протиснувшись мимо Кэт, Фэрбенк пошел, все еще тяжело дыша. Погладив девушку по голове, Калвер подтолкнул ее вперед. Она ухватилась за перила, ни на миг не отрывая руки, а он поддерживал ее сзади. Он понимал, как страшно бедной девушке, и хотел ее защитить, поэтому все время был начеку, стараясь не пропустить крыс, которые могли появиться откуда угодно – снизу, сверху, сбоку.
Вскоре он действительно заметил крысу, притаившуюся на трубопроводе, и закричал, предупреждая идущего впереди Фэрбенка. Услышав его крик, крыса, словно по команде, прыгнула вниз, но Фэрбенк был наготове. Он поймал ее в воздухе и отшвырнул в сторону, при этом сильно ударившись о панель с приборами, не понимая, как у него хватило сил на лету отбросить это чудовище. Скорее •зсего это вышло от испуга, ведь крысиные челюсти, ее обнаженные клыки были в каких-нибудь трех-четырех футах от его лица.
Еще несколько крыс подбирались к ним по трубопроводам и кабелям, проложенным под потолком. Они решили больше не останавливаться и побежали вперед по предательски прогибающейся от каждого их шага платформе.
Впереди раздались выстрелы.
Когда вода хлынула в столовую, Клер Рейнольдс допила третью чашку кофе и выкурила четвертую подряд сигарету, нарушив ею же самой для себя установленную норму.
Она устала убеждать мятежных сотрудников станции не совершать того безрассудства, которое лишь приведет их к гибели, но они были непреклонны в своем намерении покинуть убежище. Кроме того, она была обескуражена двойной игрой Дили и пыталась найти какое-то объяснение этому двуличию. Например, он при всех настойчиво убеждал ее, что она может без всяких ограничений пользоваться лекарствами, в том числе и наркотиками, в любой ситуации по ее собственному усмотрению. Это была явная ложь, однако Дили уговаривал ее не беспокоиться по этому поводу, потому что лекарства принадлежат всем, перед лицом болезни все люди равны.
Клер снова закурила, подумав о том, что если они в конце концов покинут убежище, то уж сигарет в разрушенном городе окажется больше, чем курильщиков. Поэтому она решила больше не ограничивать себя. Конечно, она понимала, что подает не слишком хороший пример окружающим, особенно если принять во внимание ее профессию. Правда, это не слишком волновало ее и раньше, а теперь – тем более. В нынешней ситуации предупреждение министерства здравоохранения, напечатанное на пачках сигарет: “Курение – опасно для здоровья”, – выглядело просто смешно. Его мог бы заменить плакат: “Радиация опасна для жизни”. Но некому писать эти плакаты, да и предупреждать некого.
Она погасила окурок и зажгла новую сигарету. Кучка пепла в блюдце казалась ей символом того, что осталось от мира. Она поворошила пепел горящим концом сигареты, и он рассыпался, превратившись в ничто. Как все вокруг, как ее собственная жизнь. Клер подумала о том, что люди отказывают представителям многих профессий в праве на проявление эмоций. Так, считается, что пилот во время катастрофы самолета должен думать только о жизни пассажиров и никогда о себе самом. Священнику вроде бы непозволительно размышлять о своих личных проблемах, он обязан думать о прихожанах. Ну и, разумеется, все это относится и к представителям ее профессии – врачам и другому медперсоналу. При этом никто не думает о том, что врач – тоже человек, а не робот, и так же способен на эмоциональные взрывы, как любой другой человек. Более того, по отношению к медикам действует вообще возмутительный штамп: дескать, врач не может заразиться проказой от прокаженного, никогда не заболеет туберкулезом, пользуя больного туберкулезом, да и никакую другую заразу не подцепит. Считается, что у врача должен быть стойкий иммунитет. А почему, собственно, должен? Она горько улыбнулась, вспомнив нескольких знакомых врачей, умерших от самых безобидных болезней, подхваченных у своих пациентов.
