Исход. Том 2 - Кинг Стивен (серия книг .TXT) 📗
Глен: Да, я наложил в штаны. И признаю это. Сам факт, что мы так много времени копаемся во всем этом, доказывает, что именно съедает наши души и тревожит наши сердца.
Сьюзен: Дорога в ад вымощена…
Глен: Да, благими намерениями, и так как все мы, кажется, только и делали, что беспокоились о своих намерениях, значит, наверняка мы находимся на прямом пути в рай.
Затем Глен предложил обсудить проблему наших разведчиков (или шпионов) именно сейчас, не дожидаясь девятнадцатого. Стью спросил его о причине этого.
Глен: Потому что, возможно, не все мы окажемся в составе комитета после восемнадцатого. Кого-то могут и не выбрать. Конечно, возможность подобного невелика, но никто не может предугадать реакцию огромной группы людей, собравшихся в одном месте. Мы просто обязаны быть предельно осторожными.
После некоторого молчания все единогласно проголосовали за то, чтобы собраться девятнадцатого — как Постоянный Комитет — и обсудить вопрос о разведчиках… или шпионах… или как их там еще.
Стью поставил перед комитетом третий вопрос, касающийся матушки Абигайль.
Стью: Как вы знаете, она ушла по причинам, известным только ей. В ее записке сказано, что она «будет отсутствовать некоторое время» — довольно-таки туманное определение — и что она вернется, «если на то будет воля Господа». Увы, это не слишком обнадеживающе. 3а прошедшие три дня поиски ничего не дали. Мы не можем привести ее назад, если она этого не хочет, но если она лежит где-то со сломанной ногой или без сознания, тогда совсем другое дело. Сейчас мы столкнулись с двумя сторонами одной и той же проблемы. Во-первых, у нас недостаточно людей, чтобы обыскать все окрестности. А во-вторых, также из-за недостатка персонала мы не можем ввести в строй электростанцию. Отсутствует какая бы то ни было организованность. Так что на общем собрании завтра вечером я предлагаю поставить вопрос о поисковой партии, электростанции и похоронной команде. И мне хотелось бы, чтобы за все отвечал Гарольд Лаудер, потому что это была именно его идея.
Глен заметил, что вряд ли поиски что-то дадут по прошествии недели. В конце концов почтенной леди уже сто восемь лет. Комитет в общем согласился с кандидатурой Гарольда, но если уж быть честной до конца в этих записях, высказывались и сомнения насчет того, чтобы назначить Гарольда ответственным… но, как подчеркнул Стью, это была именно его идея, и не дать Гарольду возможности возглавить Поисковый комитет — все равно что плюнуть ему в лицо.
Ник: «Я беру назад свои возражения против назначения Гарольда, но не свои убеждения. Мне он не очень нравится».
Ральф Брентнер спросил, кто из двоих — Стью или Глен — сформулируют предложение Стью насчет Поискового комитета, чтобы его можно было внести в повестку дня, которую он, отпечатав на ротаторе, вывесит на здании школы сегодня же вечером. Стью сказал, что это сделает он.
Ларри Андервуд предложил закрыть заседание. Ральф поддержал его, и голосами 7:0 предложение было принято.
Франсес Голдсмит, секретарь.
Вечером 18 августа на собрание пришли почти все, и впервые Ларри Андервуд, находившийся в Зоне всего неделю, осознал, насколько внушительной становится их община. Одно дело видеть людей на улицах, обычно идущих поодиночке или парами, и совсем другое — увидеть их всех в одном месте — зале «Чатакуа». Были заняты все места, многие сидели в проходах и стояли у стен. Но это была странно подавленная толпа, люди перешептывались, а не спокойно болтали. Впервые с тех пор, как Ларри пришел в Боулдер, весь день лил дождь, морось, казалось, обволакивала все туманом, и даже в зале, где собралось человек шестьсот, отчетливо слышался неторопливый шум дождя. Самым громким звуком внутри был непрекращающийся шорох бумаг — собравшиеся просматривали размноженную повестку дня. Листовка гласила:
«СВОБОДНАЯ ЗОНА БОУЛДЕРА
Повестка дня общего собрания.
18 августа 1990 г.
1. Чтение и ратификация Конституции Соединенных Штатов Америки.
2. Чтение и ратификация поправок к Конституции Соединенных Штатов Америки — «Билля о правах».
3. Выдвижение и избрание семи представителей Свободной Зоны в Правительственный совет.
4. Предоставление права вето Абигайль Фриментл по любому вопросу из обсужденных и утвержденных ранее представителями Организационного комитета.
5. Создание Похоронного комитета из двадцати человек для захоронения умерших от эпидемии супергриппа в Боулдере.
6. Создание Комитета по электричеству (ориентировочно из шестидесяти человек), чтобы ускорить введение электростанции в строй до наступления холодов.
7. Создание Поискового комитета из пятнадцати человек для выяснения местонахождения Абигайль Фриментл, если это еще возможно».
Ларри заметил, как его руки нервно теребят листок с повесткой дня, которую он знал почти наизусть. Входить в состав Организационного комитета было забавно, это напоминало игру — дети играют в заседание парламента в гостиной, потягивая коку, уплетая пирог, испеченный Франни, и попутно обсуждая возникающие проблемы. Даже та часть, касающаяся засылки разведчиков, казалась игрой, частично потому, что он не мог представить самого себя в этой роли. Стирается вся позолота, когда встречаешься с таким вот ожившим ночным кошмаром. Но на их закрытых собраниях, в уютной комнате, все казалось нормальным. И если Судью, Дайану Юргенс или Тома Каллена поймают, то это представлялось — по крайней мере, на этих встречах за закрытыми дверями — событием не большей важности, чем потеря ладьи или королевы в шахматной игре.
Но теперь, сидя в центре этого огромного зала рядом с Люси и Лео (он не видел Надин целый день, Лео тоже, кажется, не имел ни малейшего представления, где та находится; «Вышла» — таков был его беспристрастный ответ), Ларри осознал смысл всего происходящего, и внутри у него как будто застучал отбойный молоток. Это не было игрой. Здесь находилось пятьсот восемьдесят человек, и большинство из них даже не догадывалось, что Ларри Андервуд вовсе не был хорошим парнем и что первый человек, о котором он попытался позаботиться, умер, приняв огромное количество таблеток.
Потными, дрожащими руками он снова и снова пытался сложить бумажный самолетик из листка с повесткой дня и лишь усилием воли заставил себя остановиться. Люси, взяв его за руку, пожала ее и улыбнулась ему. Он смог ответить ей только неопределенной гримасой, а в сердце услышал голос матери: «Что-то не вошло в тебя, Ларри».
От этой мысли его охватила паника. Можно ли еще выпутаться из всего этого или дело зашло слишком далеко? Он не хотел вешать себе на шею еще и этот камень. Он уже сделал предложение в узком кругу, обрекающее судью Фарриса на верную смерть. В случае неизбрания Ларри в комитет собравшимся придется голосовать еще раз, чтобы принять решение, посылать или не посылать Судью, ведь так? Конечно, так. И они выберут кого-нибудь другого. Когда Лори Констебл предложит мою кандидатуру, я встану и откажусь. Ведь никто же не может заставить меня? Тем более если я сам не захочу. Кому нужна будет вся эта кутерьма?
Заговорил Уэйн Стаки, как тогда, на пляже: «В тебе есть нечто такое, из-за чего кажется, что бьешься о железобетонную стену».
Люси очень тихо сказала:
— С тобой все будет хорошо. — Он вздрогнул, и Люси повторила: — Я сказала, что с тобой все будет хорошо, ведь так, Лео?
— Конечно, — кивнул головой Лео. Он обводил глазами зал, как будто никак не мог воспринять огромные размеры аудитории. — Все будет хорошо.
«Ничего ты не понимаешь, дурочка, — подумал Ларри. — Держишь меня за руку и не понимаешь, что я могу принять такое ужасное решение, что это сразит вас наповал. Я и так почти убит судью Фарриса, а он еще и поддерживает мою кандидатуру». — Из его груди вырвался сдавленный стон.
— Ты что-то сказал? — спросила Люси.
— Нет, ничего.
На сцену поднялся Стью, его красный свитер и голубые джинсы ярким пятном выделялись в приглушенном свете ламп, питающихся от генератора Конди, подключенного Брэдом Китчнером и его парнями с электростанции. В зале зазвучали аплодисменты, и циник, засевший внутри Ларри, заподозрил, что это устроил Глен Бейтмен, их постоянный эксперт по умению организовать толпу. Но в любом случае это не было так уж важно. Первые одинокие хлопки потонули в буре оваций. Стью выглядел удивленным. К аплодисментам добавились приветственные выкрики и одобрительный свист. Затем все присутствующие встали. Аплодисменты напоминали шум тропического ливня, люди кричали: «Браво! Браво!», Стью поднял руки, но хлопки стали еще сильнее. Ларри, покосился на Люси, та хлопала с энтузиазмом, не отрывая взгляда от Стью, губы которого кривились в дрожащей улыбке триумфа. Люси плакала. Лео тоже хлопал, соединяя ладони снова и снова с такой силой, что Ларри подумал, не сломает ли мальчик себе кисти, если будет продолжать в том же духе. На самой вершине радости возвращенный с таким усилием словарный запас покинул Лео точно так же, как иногда английский покидает человека, изучавшего его как второй язык. Он мог только громко, с энтузиазмом выкрикивать что-то нечленораздельное.
