Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II - Ховисон Дэл (книги онлайн полные .TXT) 📗
Ее пальцы танцуют по струнам на грифе, и Эллен на несколько минут теряется в переплетении гармоник, прижимает две струны одновременно, чувствует вибрации скрипки. И тогда к ней приходит магия — истинная магия— ее искусства. Только сейчас Эллен может ощутить ее в полной мере. Она позволяет себе отвлечься от пюпитра и нот, потому что ей больше не нужны подсказки, музыка идет изнутри, жжет кончики пальцев. Она могла бы сама написать эти ноты, с такой легкостью и уверенностью музыка течет через нее в скрипку. Это экстаз, это опустошение, это рев и грохот тысячи эмоций одновременно. До этой ночи она никогда не испытывала ничего подобного. Странная скрипка больше не кажется непривычно тяжелой, она почти невесома.
«Возможно, ее инет, этой скрипки, — думает Эллен. — Возможно, скрипки не было никогда и музыку создают в воздухе только мои руки».
«Речь и язык, какими бы они ни были, едины», — сказал толстяк, и теперь ее словами стали звуки. Нет, не словами, чем-то более точным, чем неуклюжие звуки, порожденные ее языком, зубами, губами и небом. Звуки стали ее речью, как и должно было быть. Ее душа говорила с миром, а миру оставалось только слушать.
Эллен закрыла глаза. Ей больше не нужно было смотреть, чтобы увидеть переход от ноты к ноте, и поначалу лишь уютная темнота царила за веками.
«Пусть это не заканчивается! — думает, но не молится она, разве что это молитва самой себе, ведь скрипачка никогда не нуждалась в богах. — Пожалуйста, пусть это длится вечно. Пусть никогда не заканчивается, и мне не придется прекращать игру, пусть больше не будет тишины или шума человеческих мыслей и разговоров».
— Это возможно, Эллен, — шепчет ее сестра, но шепчет не в ухо, а откуда-то из концерта Паганини или из самой аммонитовой скрипки. — Я бы хотела подарить тебе вечность. Я подарю тебе ее, если подарок окажется мне по силам.
И тогда Эллен видит, или слышит, или просто понимает,что этот язык, ее язык, который одновременно и речь, отнял у сестры толстый человек, сжав руки на ее горле. Ее сестра умерла где-то у моря, и рядом с ней не было никого, кроме убийцы. Эллен едва не перестала играть, когда поняла это.
«Нет», — прошептала ей сестра, и это слово оказалось взрывом созвучий. Эллен не прекратила играть и не открыла глаз, глядя на то, как ее сестра медленно умирает.
Музыка стала тайфуном, несущимся над скалистыми берегами, сметающим гравий и песок, и Эллен позволила ей яриться и кружить, глядя, как толстый человечек отрезает ее сестре четыре пальца и часть бедренной кости, как состригает ее пепельные волосы, как вырезает жир из ее грудей, как забирает часть ее кишечника — все это и пять окаменелостей с английского пляжа нужны ему, чтобы создать инструмент, на котором она сейчас играет. По щекам Эллен катятся слезы, но она играет на скрипке, которая была ее сестрой, и не открывает глаз.
Единственный выстрел громом прокатывается по комнате. Шкафы дрожат, несколько аммонитов падают с подставок и разбиваются о дерево, стекло или другие спиральные раковины.
И вот тогда Эллен открывает глаза.
Музыка затихает, смычок выскальзывает из ее пальцев и падает на пол у ее ног.
— Нет, — говорит она, — пожалуйста, пусть это не заканчивается.
Но выстрел и концерт все еще звучат у нее в ушах, и она не слышит собственных слов.
— Вот и все, — шепчет ее сестра, и ее шепот громче, чем выстрел самоубийцы, мягче, чем зимняя ночь. — Я показала тебе, и теперь этого больше нет.
Коллекционер по-прежнему за столом, но теперь он слегка осел на стуле, его голова запрокинулась назад, словно он что-то увидел на потолке. Кровь заполняет его рот и стекает на пол.
Этого больше нет.
И когда Эллен перестала плакать и поняла, что сестра уже не заговорит с ней, храня свои секреты и все, что было показано, она подняла упавший смычок и подошла к столу. Скрипачка вернула аммонитовую скрипку в футляр. Нет, она не отдала ее полиции, которую вызвала, не рассказала о том, что это толстяк дал ей скрипку. Она заберет скрипку с собой в Бруклин, а в другой комнате желтого дома полиция найдет достаточно, им не понадобится скрипка, сделанная из тела ее сестры.
Коллекционер тщательно подписал все три книги, переплетенные в красную кожу, аккуратно внес в них все имена, адреса и места. Скрипачка никогда не напишет эту историю, слова всегда сложно ей давались, поэтому история, как и скрипка, всегда будет принадлежать только ей.
ДЖЕФФ ГЕЛБ
Скромное предложение
Какого черта я должен завершать подборку из восемнадцати великолепных рассказов? Да еще и с предисловием от Рэя Хэррихаусена? Как мне выдержать стиль после его чудесной страшилки? Бывают же сложные задания!
А знаете, что действительно страшно? То, сколько авторов еще только ждут возможности расправить крылья. Их рассказы уже написаны, осталось их издать. Войдут ли они когда-нибудь в антологию?
Да, ребята, обязательно войдут. Сейчас издают не так уж много хороших антологий ужаса, и существует не так уж много мест, где автор может попробовать себя в этом жанре. Книг, на страницах которых начинающие писатели будут соседствовать с мастерами. Книг, в которых читатель найдет идеи, о которых киноиндустрия может только мечтать. Фильмы слишком адаптированы для широкой аудитории, они стараются угодить всем. А это почти всегда означает притупление острых моментов и обязательную страховку для героя. Я уверен, вы это не раз замечали.
Забавно, ведь миллионы людей всех возрастов так любят пугаться — но лишь до тех пор, пока действие происходит в фильме, а сами они находятся в безопасности. Даже сейчас они пересматривают «Пилу-4» и «Хостел-3» — и это еще не худший вариант. Готов поспорить, они и не думают о том, какое удовольствие могут получить от чтения книг нашего любимого жанра.
И вот я бросаю перчатку, дамы и господа. Только от нас зависит размер нашей аудитории. Никто не обогатился на сочинении рассказов «Вкуса ужаса». Авторы написали эти рассказы для вас.Они любят хоррор и с удовольствием делятся своей любовью к жанру с вами и другими поклонниками.
Так что же вы можете сделать? Для начала купить хоть один экземпляр антологии. А затем пустить его по рукам — дать почитать другу, коллеге, который не умолкая говорит о том, каким классным оказался серийный убийца/сериальный маньяк. Пусть прочитают книгу в одиночестве, при свете тусклой лампочки.
Я знаю, что сейчас проповедую правоверным. Но все зависит только от нас. Нам нужно вырастить общество новых поклонников хоррора. Только так с книжных прилавков не исчезнет жанр, без которого мы не мыслим жизни.
Fear: Uneasy Foreword to the Second Anthology © Del Howison, 2007;
The Act of Creation © Ray Harryhausen, 2007;
Sunrise on Running Water © Barbara Hambly, 2007;
Dog © Joe R. Lansdale, 2007;
The Accompanist © John Harrison, 2007;
Where There’s a Will © Robert Masello, 2007;
Stacy and her Idiot © Peter Atkins, 2007;
Amusement © Tananarive Due, 2007;
Great Wall: A Stoiy from the Zombie War © Max Brooks, 2007;
Words, Words, Words © Gary Brandner, 2007;
Between Eight and Nine O’Clock © Ray Garton, 2007;
First born © Penny Dreadful Ltd, 2007;
A Host of Shadows © Harry Shannon, 2007;
What the Devil Won’t Take © L. A. Banks, 2007;
The Y Incision © Steve Niles, 2007;
The Unlikely Redemption of Jared Pierce © Joey O’Bryan, 2007;
Queen of the Groupies © Greg Kihn, 2007;
Season Premiere © James Sallis, 2007;
I Am Coming to Live in Your Mouth © Glen Hirshberg, 2007;
The Ammonite Violin (Murder Ballad No.4) © Caitlin R. Kieman, 2007;
Dark Delicacies Last Word — A Modest Proposal © Jeff Gelb, 2007.
Об авторах
Джон Фаррисв 2002 году получил Lifetime Achievement Awardsот Ассоциации авторов хоррора, написал множество бестселлеров, в том числе «The Fury», «Shatter», «Son of Endless Night». Его часто называют лучшим автором хоррора из пишущих на сегодняшний день. Тридцать восемь романов разошлись двадцатью двумя миллионами экземпляров по всему миру и переведены на двадцать пять языков. Недавно вышли его романы «Phantom Nights» и «You Don’t Scare Me» и «Avenging Fury» — четвертый и пятый тома серии «Fury Quartet». Фаррис является автором сценария и режиссером культового фильма «Дорогая мертвая Делайла», ставшего классикой, и написал сценарии для многих других. Его карьера драматурга началась, когда Джону исполнилось двадцать, однако была недолгой. Состоялась лишь одна постановка его пьесы «The Death of the Well-Loved Boy», и Фаррис до сих пор с гордостью говорит, что «она получила худшие отзывы со времен Атиллы». Живет в Мариэтте, штат Джорджия, пять дней в неделю пишет, а остальное время смотрит в пространство и размышляет о жизни.
