Финт хвостом (сборник) - Вейд Сьюзан (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— В Помпеях полно собак, — рассеянно отозвалась она, не заметив, что к двум кошкам присоединилась третья.
— Я думал, ее кондрашка хватит, прямо там, на месте. Старик Калликратес, это страховщик, глядел на меня так, словно хотел сказать: «Уведи ее отсюда, пока она не померла у меня в кабинете!» Всю дорогу домой она потом стенала по-итальянски.
Тут Мелина сообразила, что Марио наслаждается своим рассказом, он даже ухмылялся.
— Дими, он ничего был мужик. Но мама держала его под каблуком, ну в точности как меня. Но должен сказать, он посмеялся последним.
— Почему... он это сделал?
— Не знаю, — неопределенно пожал плечами он.
Впервые с его приезда в Рим она посмотрела ему в глаза.
И эти глаза, встретившие ее взгляд, были лишены каких-либо чувств, словно глаза статуи. Чего она ожидала? Разделить с ним свою печаль? У них никогда не было ничего общего и, вероятно, никогда не будет. Пестро-полосатая кошка зашипела на него — одна из семи или восьми, что теперь лежали у ее ног, и ее поразили их печальные мордочки и огромные разумные глаза. Они глядели на нее так, словно понимали и разделяли ее горе. И те же самые мягкие мордочки становились жесткими, те же самые шелковые усы топорщились, когда кошки поворачивались к Марио. В утонченно-гибких телах красноречиво читалась враждебность.
— Я провожу тебя до автобуса, — сказала Мелина. — Мне просто хочется немного побыть одной.
Пожав плечами, Марио пошел за ней следом.
Несколько часов Мелина просидела в уличном кафе, раскинувшем свои зонтики достаточно далеко от Форума и Колизея, чтобы здесь не было туристов. Она неспешно прихлебывала минеральную воду, из которой постепенно уходил газ, и глядела, как официант зажигает на столах свечи, когда еще один очередной прославленный римский закат сменился темнотой. Наконец она очнулась от изоляции горя, и на нее накатила волна суеты и ночных звуков шумов города. Гудки автомобилей и мопедов и накладывающиеся друг на друга голоса, выводящие звучные каденции итальянского языка. К ней подошел официант, но, как оказалось, вовсе не для того, чтобы ускорить ее уход.
«La signorina desidera un giornale? C’e un signore che ha laschiato il sou…»
Проявление вежливости и доброты — предложить ей газету, оставленную на столе отобедавшим посетителем. Поблагодарив официанта улыбкой, она развернула страницы.
«Scoperta Seconda Vittima Zingara».
«Убита вторая девушка-цыганка». Она прочла о первой жертве душителя, найденной возле пьяцца Барберини, и о второй, которую нашли у самой границы цыганского поселения. Пока никаких подозреваемых, у полиции есть несколько нитей, вероятно, вскоре преступник уже будет схвачен...
Она бросила на стол кипу банкнот и вскоре уже шла по улице, назойливый шум уличного движения и разговоров вновь отошел куда-то далеко. Современный Рим стал теперь гораздо более мирным по сравнению с городом древнего мира, в котором подобных двух убийств никто бы и не заметил. И все же обидно, что и здесь возможны подобные преступления. Прикосновение мягкого меха к ногам едва ли стало для нее неожиданностью, и она автоматически наклонилась, чтобы почесать за ухом своего тигра с белой грудью. Он поднял голову под ее рукой, выгнул от удовольствия спину.
— Приятно было бы думать, что ты мой папа, — вздохнула она. — Глаза у тебя уж точно его.
Кот побрел впереди, потом повернулся и впервые мяукнул. Мелина прибавила шагу, чтобы догнать убегающего по улице зверя. Несколько поворотов спустя она сообразила, что они направляются к Колизею. Когда впереди выросла черная громада древней арены, она подхватила кота на руки, чтобы перенести его через оживленную улицу, тот блаженно мурлыкал.
Колизей ночью не слишком уж ярко освещен, но это не мешало туристам подходить к самым железным решеткам и заглядывать внутрь. Мелина спустила кота на землю, поглядела, как он юркнул за решетку и уставился на нее так, словно ждал, что она повторит его подвиг.
— Люди не могут вот так, как вы, проходить сквозь решетки, — прошептала она, глаза кота мягко светились желтым из тьмы.
Чья-то ладонь легла ей сзади на шею, и она даже подпрыгнула от неожиданности.
— Марио! Как ты меня напугал!
Глаза Марио скрывались в тени, а свет фонарей ложился ему на лицо, покрывая его четким желтым узором.
— Я вышел из автобуса и наблюдал за тобой в кафе. Я хотел тебе кое-что рассказать.
— Что? — спросила она, отодвигаясь подальше от арки.
— Дими нашел письма Келли. Мама засунула их под ковер в спальне, и сразу после возвращения Келли из Персидского залива Дими занимался уборкой, и вот вам, пожалуйста. Он принес их мне, но Келли уже наговорила этих слов о маме... — Он отвернулся. — Келли ушла потому, что я стал на сторону мамы.
— Рената ужасно поступила.
Марио снова повернулся к ней.
— Ну, Дими тоже так думал. Когда ты спросила, почему он покончил с собой, я сказал, что не знаю. Но, наверное, эти письма были последней каплей. Он больше не мог сносить ее выходки.
— Я не знала. — Мелина не могла сдержать слез.
Марио придвинулся ближе, и ей не оставалось ничего иного, кроме как сделать шаг назад к самой решетке.
— В голове у меня такая ясность, Мелина, словно я вижу прямо сквозь темноту. Словно я могу увидеть всех призраков или кто они там.
— Что?
— Сама знаешь. Ты же рассказывала мне о том мужике, что устроил здесь сеанс. — Он придвинулся еще ближе, совсем вышел из пятна света, лицо его казалось всего лишь черным абрисом в темных тенях.
— Бенвенуто Челлини. Он привел священника... — Она еще отступила, одной рукой касаясь камня, другой отирая слезы с глаз, горло у нее перехватило. — Он привел священника и мальчика, потом они начертили круг и произнесли заклинания.
Они совсем уже вошли под арку, и Мелина удивилась про себя, куда подевался кот. Если б только она могла последовать за ним, потеряться из виду в какой-нибудь щели.
— И что было потом?
— А-а-а... Священник говорил, что видел демонов, а мальчик, что он видел миллион воинов.
В отчаянии она ощупью шарила позади себя, но никак не могла найти решетки, в которую давным-давно уже должна была упереться спиной. Ночь была тиха, словно в живых кругом не было ни души.
— А что видел Челлини? — Слова Марио шипели, отдавались эхом в каменном коридоре.
— Дым и тени.
Окончательно потеряв ориентацию, она увидела свет и бегом бросилась к нему. Она должна была наткнуться на стену, каменный выступ, но не было ничего... ничего, кроме пустого пространства и песчаного пола...
Она успела услышать шаги Марио у себя за спиной, и они упали вместе, когда он бросился на нее. Она словно ополоумела: пихалась, брыкалась, отплевывалась попавшим ей в рот шершавым песком. Его руки ползли к ее горлу, Мелина вцепилась в него ногтями, оцарапав ему щеку, потом, задыхаясь, набрала в грудь воздуха, чтобы закричать.
Пространство и свет. Она чувствовала их в тот самый момент, когда схватила его запястья и извернулась под его тяжелым телом. Послышался гулкий звук, мурчанье, какое никак не могло бы вырваться из глотки маленькой кошки — низкая какофония рокота, который нарастал, вздымался поверх взрыкивания крупных зверей. Марио отпустил ее и попытался отползти подальше от этого рычания. Овальная арена Колизея простиралась вдаль, осиянная серым светом, в котором метались беспокойные тени миллиона кошачьих воинов.
Львы. Десятки сражались здесь каждый день, бок о бок с пантерами и даже тиграми, выступление «разогревающей» команды перед играми гладиаторов. Более пяти столетий они глядели в лицо bestiari и поглощали несчастных преступников, а потом с вызовом встречали собственную смерть.
Эхо их рыка окружило Мелину, которая присела на корточки на песке и вдруг почувствовала, как под рукой у нее поднимается теплое кошачье тело — благородный зверь с желтыми глазами, спутанной гривой и белой грудью. Ее кот, огромный и царственный, моргнул, а затем, мягко ступая, присоединился к остальным хищникам, в упор глядящим на Марио.
