Последний Люцифер: утраченная история Грааля (СИ) - Поли Светлана (чтение книг txt) 📗
— То есть словом, — догадался Лука. — Так сказать: крещением водой и вином.
— Совершенно верно, молодой человек, — радостно подтвердил старый жрец.
Якова и Луку стала бить мелкая дрожь от волнения. Щёки их раскраснелись, и глаза начали блестеть от напряжения. А Гэбриэл продолжал:
— Хотя на некоторых он возлагал большие надежды, как например на своего политического союзника Шмоню, которого вы зовёте теперь Петром. Шимон поддерживал Варавву в его стремлении к власти, надеясь и самому оказаться в нужный момент в нужном месте, то есть на вершине власти. Да, Варавва полностью доверял Петру. Хотя и зря надеялся на него, ибо он предал его. А моя история совершенно отличается от евангелий. И её опустили, растворили внутри истории Вараввы, ибо не знали, что она — великая тайна, которую захотели бы знать многие. Судьба Вараввы, царя Иудейского была куда важней для истории его народа.
— Да, это так, — вздохнул Лука.
— Что ты имеешь в виду под предательством Петра? Ты имеешь в виду те его три восклицания о том, что он не занет Иисуса? — подозрительно поинтересовался Яков.
— Нет, друг. Я имел в виду совершенно иную подоплёку. Шмона с Иошу соперничали за главенство над зелотами и ессеями. Шмона, то есть Шимон, был из касты рыбаков, это точно. Но это не значит, что он самолично рыбачил как простолюдин. Он был богатым торговцем, имевшим не одну рыбацкую лодку. И все звали его Шмона, но это было прозвище, второе имя. Прозвища были в те времена значимее имён, они отображали род занятий, касту людей или их весьма яркие особенности личности. Но если у Иошу были все законные права на трон, то Шмона был политиком в меньшей степени, чем воином и экономистом; для политики он был простоват, но был приближённым телохранителем Иошу, а ещё верным и надёжным казначеем. Он хотел всё захватить силой, всех врагов порубать и заслужить славу и похвалу в глазах товарищей. Он мечтал сказочно разбогатеть, имея в друзьях такого знатного мамзера. Он хотел быть главным. Если не главнее самого Вараввы, то тогда вторым после него. И Шимон после казни Вараввы сначала искал Иуду, брата Иошу, чтобы убить его за отступничество от идей его царственного брата, а потом, чтобы стать единоличным властителем зелотов и, может быть, всех ессеев.
— Это немыслимо! — возмутился Яков. — Я отказываюсь в это верить! Скажи ещё, что и Павла не было!
— Был. Это один из реальных персонажей в ваших Евангелиях. Это он настоящий основатель христианства, а не я, и не Иошуа бен Пентари, и не Пётр. После смерти Вараввы Шмона боялся, что жена Иошуа Сарра помешает ему стать единственным вождём зелотов. Убить бы он её не посмел, но вот избавиться иным способом ему не составило труда. Он рассказал некоторым соратникам Вараввы, будто Антиппа ищет её и детей Вараввы, чтобы предать их смерти, дабы извести всех законных наследников на престол. На всякий случай. И таким образом вынудил их бежать из Палестины. Шимон ненавидел всех женщин, а особенно жену Иошу, Сарру. Она была умная, мудрая, всегда спокойная и рассудительная, и что немало важно, была из вениаминова колена. Тоже как вы понимаете, был политический ход со стороны Саломии.
— Да… К объединению всех колен израилевых… — догадался Лука. — Варавва действительно мог стать Мессией для всего Израиля.
— Совершенно верно. Но объединение нескольких колен израилевых — это лишь малая толика плана. Целью было объединить израильтян и измаилитян. А соответственно и их земли.
— Саломия действительно замышляла великое объединение. Надо же…!
— Не она это, конечно, замыслила, но эта женщина действительно пыталась продолжить начатое. Идею объединения вынашивали в Палестине задолго до неё.
— И никто об этом до сих пор не знает… — вздохнул Лука.
— А может быть… — вдруг задумчиво проговорил Яков, — попытка объединить израильтян и измаилитян была уже в наше время?
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Гэбриэл.
— Я имею в виду соединение двух потомков этих родовых линий. Мог ведь и появиться… — тут Яков осёкся и опасливо посмотрел на присутствующих.
— Ты кого-то конкретного имеешь в виду? — спросил Лука.
— Совершенно конкретные личности, публичные и всеми любимые.
— Например, принцесса Диана и Доди Аль-Файед? — опасливо спросил Гэбриэл.
Яков быстро глянул на Гэбриэла, молча подтверждая его догадку.
Наступила пауза. Все принялись анализировать услышанное.
— Но… — прервал тишину Лука, — наследник не появился. Вследствие случайности или заговора, мы этого уже не узнаем. То есть попытка вновь не удалась.
— Похоже на то, — согласился Гэбриэл.
— Скажи, а свадьба Иошу Вараввы и Сарры была в Канне. Точно? — снова вернулся к прошлому разговору Лука.
— Точно, Лука… — Гэбриэлу было сложно отрешиться от воспоминания о странной гибели принцессы Дианы, и он ещё находился под впечатлением от неожиданной гипотезы.
— Гэбриэл? Ты продолжишь рассказывать? — Лука попытался его отрезвить. — Гэбриэл!
— Извините. Я всё не могу выкинуть из головы то, что мы вдруг неожиданно озвучили. Ну да ладно. Оставим это. Да, ваши основатели — Павел и Пётр, то есть Сауль и Шимон. И я, по большей части, никакого отношения к вашему христианству не имею. То есть абсолютно никакого. Да и Варавва тоже, честно говоря. И на крест я пошёл по причине, которую не знал никто из смертных.
— Как же не имеешь, если проповедовал среди иудеев? — удивился Лука. — Как раз имеешь, очень даже.
— Это страшнейшая из ересей, когда-либо слышанная мною! — снова вскрикнул Яков.
— Иуда Искариот из ваших Евангелий действительно сыграл важную роль в судьбе Царя Иудейского. Но это не отдельный персонаж, это так сказать вторая личность вашего основателя. Иуда Искариот, то есть Иуда сикариот, есть Иуда Шимон, прозванный мною Кифа, ибо он и есть камень преткновения и раздора. Остальное додумаете сами, — и он снова погрузился в какие-то размышления.
— Я не хочу в это верить! — со слезами на глазах прошептал Яков. — Это ложь! Это страшнейшая и гнуснейшая ложь из слышанных когда-либо мной! Это Иуда, скорее всего, был из сикариев. Но не Пётр. Вот что означает Искариот — из сикариев.
— Яков, ты волен думать, как тебе вздумается.
— Не смей мне указывать, о чём мне думать!
— Отец, успокойтесь. Мы можем не слушать дальнейший рассказ, — пытался Лука успокоить отца.
— Не-е-ет, пусть продолжает. Я хочу знать, что он собирается внушать простым людям, чтобы осквернить память о святых и погубить христианство. Ведь именно для этого он объявился теперь!
— Я не собираюсь это рассказывать кому-то ещё, кроме вас. Так что можешь быть спокоен за свою христианскую Церковь, Яков. Мои благодеяния остались далеко в прошлом.
— Продолжай, Гэбриэл, — попросил его Лука.
— Хорошо. Это не Иуде бен Пентари дали деньги, это Иуда передал деньги Иосифу Аримафейскому, собранные мной и Синедрионом для Пилата, чтобы тот, получив взятку, как можно дольше не казнил Варавву, пока они ищут способы его спасения… Иошу Варавву любили в народе. Не все. Но любили. И у него, скорее всего, были совершенно законные притязания на трон. После случившегося Шмоня был втайне против, чтобы Иошу освобождали. Ведь в этом случае он становился лидером зелотов после Вараввы. И противоречия просто разрывали его изнутри сомнениями. Искушение властью для него было чудовищным. Он хотел избавиться от соперника, но боялся, что его уличат в связи с Вараввой, и он тогда потеряет всё своё имущество, а не только приобретёт новое. Он пошёл к Пилату и рассказал ему всю схему заговора фарисеев, свидетельствуя на благо саддуккеям. Но Пилату было наплевать и на фарисеев, и на саддуккеев, и вообще на всех иудеев. Да и он больше доверял Иосифу Аримафейскому, нежели неизвестному Шимону, решившему перейти в лагерь саддуккеев ортодоксов, покинув проигравших монархистов фарисеев, грезящих о царе Мессии. Саддуккеям же было достаточно и их нынешней власти священников. Они расчитывали держаться на плаву при любой власти, будь то власть цезаря, царя Ирода Антиппы или даже просто римского наместника. И когда Пилат посмеялся Шимону в лицо и открыто дал понять, что Шимона был замечен заодно с Иосифом ессеем, который зовётся Вараввой, и с остальными заговорщиками и разбойниками, которых уже казнили, такими, как Гестас и Дисмос, и что его судьба неразрывно связана с ними, а потому он в любой момент может последовать вслед за ними на казнь, — Шимона испугался и тотчас отрёкся от Вараввы, от соратников, от своих убеждений и стремлений, от всего.
