Мемнох-дьявол - Райс Энн (лучшие книги онлайн TXT) 📗
«Самоутверждение, Господи, – торопливо произнес я, затрагивая глубочайшую правду и не кривя душой. – Они познали ангела, увидев оного. Как раз то, чего я и ожидал».
«Ха-ха!» – От Престола Небесного покатились раскаты смеха – настолько звучные, что, без сомнения, достигли ушей несчастных, страждущих в преисподней. Все небеса содрогались от хохота и пения.
Сначала я не осмеливался заговорить или что-либо предпринять, потом вдруг, со злостью или, скорее, с упрямством, поднял руку.
«Но я говорил совершенно серьезно, Господи! Я не был для них неким существом, недосягаемым даже в грезах! Господи, создавая вселенную, бросал ли Ты семя для того, чтобы эти существа возвысили к Тебе свои голоса? Скажешь ли Ты мне об этом? Смогу я узнать, как было дело?»
Унявшиеся ангелы расположились маленькими группами, и вскоре смех совершенно замер, а вместо него раздалось тихое пение, восхваляющее Господа в его терпении, отдающее дань Его терпению в отношении меня.
Я не стал присоединяться к пению. Я смотрел на огромные, расходящиеся в стороны от Бога потоки света, и мысль о необъяснимости присущих мне упрямства, гнева и любознательности несколько смягчила меня, но ни на секунду не ввергла в отчаяние.
«Верую в тебя, Господи. Ты знаешь, что делаешь. Должен знать. Иначе мы... погибнем».
Я остановился, пораженный тем, что только что произнес. Это намного превосходило любой вызов, который я до сих пор бросал Богу, намного превосходило любое сделанное мной предположение. И я в ужасе воззрился на свет и подумал: «А что, если Он не ведает, что творит, и никогда не ведал!»
Я вскинул ладони к лицу, чтобы не дать губам произнести нечто опрометчивое и ограждая мозг от поспешных богохульных мыслей. Я знал Бога! Бог был там. И я стоял пред Ним. Как я только осмелился помыслить такое, и все же это Он говорил раньше: «Ты не веришь в меня», – имея в виду именно это.
Казалось, Божественный свет становится бесконечно ярким, он проникал повсюду; фигуры серафимов и херувимов стали маленькими и совершенно прозрачными, и свет наполнил меня и заполнил углубления в телах всех ангелов; и я ощутил единение с ними и всю великую любовь к нам Господа, сильнее которой мы не могли себе вообразить ничего.
Тогда заговорил Господь совершенно другими словами, ибо они состязались с этой лучезарной любовью, переполнявшей мыслящий разум. Тем не менее я услыхал их, и они проникли в мою душу.
И все остальные тоже услышали их.
«Мемнох, отправляйся в преисподнюю, – молвил Он, – и отыщи там не более десяти достойных душ, которые могли бы примкнуть к нам на небесах, из всех обитающих там миллионов. Говори им что угодно, но отыщи десять, которые, на твой взгляд, достойны жить рядом с нами. Затем приведи эти десять душ ко мне, и мы продолжим наш разговор».
Я был в восторге.
«Господи, я могу это сделать, знаю, что могу!» – воскликнул я.
И вдруг я увидел лица Михаила, и Рафаила, и Уриэля, почти ослепленных Божественным светом, который, впрочем, начинал меркнуть и стал переносимым. Казалось, Михаил боялся за меня, а Рафаил рыдал. Уриэль, похоже, бестрепетно наблюдал, не пребывая ни на моей стороне, ни на стороне душ, ни на чьей. Такое лицо, как у него, было у ангелов до начала времен.
«Я могу идти? – спросил я. – И когда мне возвращаться?»
«Когда получится, – сказал Бог, – и когда сможешь».
До меня дошло. Если я не найду эти десять душ, то могу не возвращаться.
Я кивнул. Чудесная логика. Я понял. И принял ее.
«На земле проходят годы, пока мы беседуем, Мемнох. Твое поселение и посещенные прочими места превратились в города; мир вращается в лучах небесного света. Что Мне сказать тебе, возлюбленный Мой, кроме того, что сейчас тебе надлежит отправиться в преисподнюю и как можно скорее вернуться с теми десятью душами».
Я уже собирался спросить: «А что будет с хранителями, этими смиренными ангелами, моими соратниками, познавшими плоть?» – когда Господь ответствовал:
«Они будут ожидать твоего возвращения в надлежащем месте небес. Они не узнают ни Моего решения, ни своей участи, пока ты не приведешь ко Мне эти души, Мемнох, души, которые я сочту достойными обитать в Моей божественной юдоли».
«Понимаю, Господи. И с Твоего разрешения отправляюсь!»
И не спрашивая более ни о чем, не обсуждая никаких правил и ограничений, я, Мемнох, архангел и обвинитель Бога, немедленно покинул небеса, спустившись в обширные призрачные области преисподней.
Глава 15
– Но, Мемнох, – прервал его я, – Он не определил для тебя критерий отбора! Как надлежало тебе оценивать те души? Как бы ты узнал?
Мемнох улыбнулся.
– Да, Лестат, именно это Он и сделал и именно так поступил, и поверь мне, я это сразу понял. Не успел я попасть в преисподнюю, как критерий отбора для вхождения на небеса полностью завладел моим умом, сделавшись навязчивой до отчаяния идеей. Это в точности стиль Его поведения, верно?
– Я бы на твоем месте спросил.
– Нет-нет. У меня не было такого намерения. Я выбрался оттуда и принялся за работу! Как я говорил, таков был Его стиль, и я понимал, что единственная моя надежда заключается в выработке собственного критерия и его обосновании, понимаешь?
– Думаю, да.
– Не думаешь, а знаешь, – сказал он. – Ладно. Только представь. Население мира разрослось до миллионов, и хотя города поднялись не во многих местах, но в основном в той самой долине, куда я спустился и где оставил свои знаки на стенах пещер. Человечество распространилось по планете на север и юг, как только могло; на разных стадиях развития возникали поселения, городки и крепости. Та земля, где выросли города, полагаю, называется сейчас Месопотамией. Или это Шумер? Или Ур? Ваши ученые с каждым днем открывают все больше и больше.
Безумные фантазии человека по поводу бессмертия и воссоединения с умершими дали повсеместный толчок к появлению религии. В долине Нила возникла цивилизация поразительной стабильности, и в то же время на земле, которую мы называем Святой, постоянно шли войны.
Итак, я спустился в преисподнюю, которую раньше созерцал лишь снаружи. Она теперь стала огромна и вмещала в себя и некоторые из первых душ, когда-то кипевших жизнью, и миллионы душ, чьи убеждения и устремления к вечности привели их в это ужасное место. Безумные надежды повергли в смущение бессчетное их число. Некоторые стали столь сильными, что захватили главенство над остальными. А некоторые освоили хитрость возвращения на землю, избегнув взаимного притяжения других невидимых душ, – для того чтобы оказаться вблизи от плоти, в которую смогут вселиться вновь, или повлиять на нее, или нанести вред, или любить, если представится случай.
Мир, населенный душами! И иные из них, совершенно потеряв память о своем человеческом существовании, сделались теми, кого земные мужчины и женщины называют демонами, рыскающими вокруг, жаждущими завладеть человеком, произвести опустошение или навлечь несчастье, насколько позволят обстоятельства.
– И один из них, – сказал я, – превратился в мать или отца вампиров вроде нас.
– Да, верно. Эту мутацию создал Амель. Но она не была единственной. На земле есть и другие монстры, обитающие между видимым и невидимым; но величайшей движущей силой мира всегда были и остаются судьбы миллионов людей.
– Мутации никогда не влияли на ход истории.
– И да и нет. Разве не значит что-нибудь вопль безумной души, исторгаемый пророком из плоти и крови, если слова этого пророка записаны на пяти различных языках и выставлены на продажу на полках магазинов в Нью-Йорке? Можно сказать, что процесс, который я наблюдал и описал Господу, продолжается: иные души умерли, иные укрепились, другим удалось фактически возродиться в новом теле, хотя с помощью какой уловки, этого я в то время не знал.
– А сейчас знаешь?
– Реинкарнацию никоим образом нельзя назвать вещью обычной. И вовлеченные в нее души выигрывают совсем немного. Можно представить себе ситуации, когда она возможна. Происходит ли она при угасании души ребенка и всегда ли сопровождается воплощением в новом теле – зависит от каждого отдельного случая. Тех, кто постоянно участвует в реинкарнации, нельзя сбрасывать со счетов. Но это, как эволюция вампиров или других связанных с землей бессмертных существ, уже отдельная небольшая сфера. Еще раз напоминаю, что сейчас мы говорим о судьбе человечества, о мире человеческом в целом.
