Истории, рассказанные у камина (сборник) - Дойл Артур Игнатиус Конан (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗
Как же медленно тянулись эти жуткие два часа! Один раз я услышал негромкий шуршащий звук и решил, что это кошка вылизывает шерсть. Несколько раз я заметил ее зеленоватые глаза, которые в полной темноте как будто висели в воздухе. Но взгляд этот никогда не задерживался на одном месте подолгу, и я начал надеяться, что животное либо забыло обо мне, либо перестало обращать на меня внимание. Наконец за окнами блеснул первый робкий лучик рассвета, я это понял, когда на черной стене обрисовались два серых квадрата. Вскоре серое стало белым, и я снова смог увидеть своего страшного соседа. Увы, но и он смог увидеть меня!
Мне сразу стало понятно, что сейчас он агрессивнее и опаснее, чем в последний раз, когда я его видел. Утренняя прохлада раздражала его, к тому же он был голоден. С непрекращающимся ворчанием он ходил туда-сюда вдоль дальней от моего убежища стенки. Усы на его злой морде подрагивали, хвост дергался и хлестал по полу. Каждый раз, делая поворот, он бросал на меня грозный взгляд. Я понял, что зверь все-таки задумал убить меня. Но даже в этот миг я не мог не восхищаться грациозностью этого демона, его легкими плавными движениями, блеском прекрасных боков, трепещущим багровым языком, высунувшимся из черной как смоль пасти. Непрекращающееся глухое угрожающее рычание становилось все громче и громче. Я вслушивался в это крещендо {374} и уже не сомневался, что развязка близка.
Разве мог я когда-нибудь вообразить, что смерть моя окажется столь страшной и что встречу я ее в столь жалком положении. Лежа в легком костюме на этой пыточной решетке, я дрожал от холода и страха, мне было неудобно. Я пробовал взять себя в руки, как-то взбодриться, одновременно, с той остротой видения, которая приходит с доведенным до высшей степени отчаянием, обшаривал взглядом комнату в поисках какого-нибудь способа спастись. Мне было понятно одно: если бы передняя решетка клетки снова встала на свое место, за ней я был бы в полной безопасности. Могу ли я вытащить ее из стены? Я боялся даже пошевелиться, чтобы лишний раз не привлечь к себе внимание огромной кошки. И все же я медленно, очень медленно, стал вытягивать руку, пока не коснулся края решетки, торчащего из прорези на стене. К моему удивлению, на мой рывок она подалась довольно легко. Трудность заключалась в том, что я не имел возможности перемещаться. Я снова потянул, решетка вышла еще на три дюйма. Очевидно, она выезжала на колесиках. Я потянул еще раз… И в эту секунду кошка прыгнула.
Это произошло так быстро, так неожиданно, что я даже ничего не успел заметить. Я просто услышал злое рычание, а в следующее мгновение горящие желтые глаза, приплюснутая черная голова с красным языком и блестящими зубами оказались рядом со мной. Сотрясение было таким сильным, что я подумал (если в такой миг я вообще мог о чем-то думать), что железные прутья, на которых я лежал, не выдержат и обрушатся вниз. Кошка повисла, передними лапами держась за навес, а задними пытаясь зацепиться за его край. Морда ее была совсем рядом со мной. Я услышал скрежет когтей по железной сетке, меня обдало тошнотворным дыханием. Однако прыжок был рассчитан не совсем точно. В таком положении долго кошка оставаться не могла, поэтому, злобно скалясь и цепляясь лапами за прутья, она подалась назад и тяжело спрыгнула на пол. Рыкнув, она тут же снова повернулась ко мне мордой и приготовилась для нового прыжка.
Я понял, что следующие несколько секунд решат мою судьбу. Этот демон учился на своих ошибках. Следующий прыжок будет рассчитан правильнее. Если я хотел побороться за свою жизнь, действовать мне нужно было быстро и решительно. В мгновение ока у меня созрел план. Стянув с себя пиджак, я набросил его на голову зверя и в ту же секунду спрыгнул на пол, схватился за край решетки и изо всех сил рванул ее из стены.
Подалась она легче, чем я ожидал. Держа решетку, я побежал через комнату, вытаскивая ее из стены, но получилось так, что я находился с ее внешней стороны. Если бы оказалось по-другому, я мог бы выйти из этой передряги цел и невредим, но так мне пришлось на какой-то миг остановиться, чтобы втиснуться в тот проход, который я для себя оставил. Этого времени хватило зверю, чтобы сорвать с себя пиджак, которым я его ослепил, и прыгнуть. Я проскочил за решетку и уже задвигал ее за собой, когда кошка схватила меня за ногу, которую я еще не успел убрать. Одним ударом мощной лапы она сорвала мне голень. Кусок плоти отлетел в сторону, как деревянная стружка из-под рубанка. В следующий миг я уже лежал, истекая кровью и задыхаясь, на зловонной соломенной подстилке. Спасительный ряд железных прутьев отгораживал меня от адского создания, беснующегося с другой стороны.
Жуткая рана лишила меня возможности двигаться, у меня даже не было сил ощущать страх, и я просто лежал, скорее мертвый, чем живой, наблюдая за животным. Притиснувшись широкой черной грудью к решетке, оно просовывало между прутьями лапы, надеясь подцепить меня когтями, как это делает котенок с попавшей в западню мышью. Лапы зверя доставали до краешка моей одежды, но как он их ни тянул, достать до меня у него не получалось. Я слышал о том, что раны, нанесенные крупными хищниками, вызывают необычное оцепенение, и теперь мне суждено было испытать это на себе. Я перестал понимать, кто я, мне уже было неинтересно, удастся ли кошке добраться до меня или нет, как будто я наблюдал за этой удивительной игрой со стороны. Постепенно разум мой заполонили странные, смутные видения, в которых непременно присутствовала эта черная морда и красный язык, и я погрузился в нирвану {375} забытья, благословенного облегчения, которое дается измученным.
Обдумывая впоследствии свое положение, я пришел к выводу, что, должно быть, часа два пролежал там в беспамятстве. Пробудил меня металлический щелчок, точно такой же, как тот, что стал предвестником моих ужасных страданий. Это открылся пружинный замок двери в коридор. Потом, прежде чем чувства вернулись ко мне в достаточном мере, чтобы я мог понимать все, что происходит, я увидел круглое добродушное лицо своего двоюродного брата, которое выглянуло из-за двери. Открывшаяся ему картина явно удивила его. У решетки на полу растянулась кошка, я без пиджака, в разорванных в клочья брюках лежал в клетке на спине посреди огромной лужи крови. До сих пор я вспоминаю его изумленное лицо, освещенное утренним солнцем. Он внимательно посмотрел на меня, обвел взглядом комнату, снова посмотрел на меня. Потом вошел, закрыл за собой дверь и направился к клетке, чтобы убедиться, что я действительно умер.
Не хочу говорить, что было потом, потому что я был слишком слаб, чтобы наблюдать за всем внимательно и запоминать то, что вижу. Могу только сказать, что неожиданно я пришел в себя и увидел, что лицо его отвернуто от меня, что он смотрит не на меня, а на кошку.
– Бедный Томми! – воскликнул он. – Бедный Томми!
Потом он стал приближаться к решетке, по-прежнему находясь ко мне спиной.
– Лежать, тупое животное! – грозно закричал он. – Лежать! Ты что, не узнаешь своего хозяина?
Несмотря на то, что разум мой был затуманен, мне вспомнились его слова о том, что вкус крови превратит кошку в дьявола. Моя кровь сделала это, но расплачиваться пришлось ему.
– Прочь! – истошно закричал он. – Прочь, адское отродье! Болдуин! Болдуин! Боже!
Потом я услышал, как он упал, поднялся, снова упал, после чего раздался звук, словно от рвущейся ткани. Крики его стали слабее, наконец стало слышно лишь грозное звериное ворчание. Но тут, когда мне показалось, что он уже мертв, словно в ночном кошмаре я увидел окровавленную фигуру в изодранной одежде, которая вслепую бежала по комнате… И это последнее, что я увидел, перед тем как снова потерял сознание.
На поправку у меня ушло много месяцев, хотя нельзя говорить о полном выздоровлении, поскольку до конца своих дней мне предстоит ходить с тростью, которая будет постоянным напоминанием о ночи, проведенной с бразильской кошкой. Болдуин, конюх и другие слуги не смогли понять, что происходит, когда, привлеченные предсмертными криками своего хозяина, увидели меня, лежащего за решеткой, и его останки – вернее, то, что они потом опознали как его останки – в лапах его любимого питомца. Они отогнали животное раскаленным железом от тела, а потом застрелили через окошко в двери, после чего, наконец, смогли достать меня из клетки. Меня отнесли в мою комнату, и там, в доме моего несостоявшегося убийцы, я несколько недель лежал между жизнью и смертью. Они вызвали врача из Клиптона и выписали сиделку из Лондона, и уже через месяц я достаточно оправился, чтобы меня отвезли на станцию и отправили обратно в пансион «Гроувнор».
