Движущиеся картинки - Пратчетт Терри Дэвид Джон (читаем книги бесплатно txt) 📗
Зильберкит смерил его испепеляющим взглядом:
– Взгляни на это месиво повнимательнее и еще раз подумай над тем, что сказал.
Клик…
В каменном мешке было темно как в могиле.
Могильная тьма стала уже привычной.
Гаспод чувствовал, как громоздятся над маленьким клочком пространства многотонные перекрытия. Чтобы это определить, не требовалось обладать чудодейственным собачьим чутьем.
Он рывком подтянул тело к пробившей крышу погреба колонне.
Лэдди тяжело приподнял морду, лизнул Гаспода в нос и издал тишайшее, угасающее тявканье.
– Молодец Лэдди… Молодец Гаспод…
– Умница Лэдди… – пробормотал Гаспод.
Лэдди раз-другой обмахнул хвостом камень. Затем какое-то время он скулил. Каждый новый звук отделяла от предыдущего все более долгая пауза.
Потом они услыхали слабое постукивание. Как если бы костью ударили о камень.
Гаспод навострил уши. К нему направлялась фигура, видимая в кромешной тьме лишь благодаря тому, что она всегда будет чернее любой заурядной черноты.
Он вскочил на все четыре лапы. На холке ощетинилась шерсть. Из пасти вырвалось рычание.
– Еще шаг, и я откушу тебе ногу, а потом похороню ее с почестями!
Скелетоподобные пальцы, промелькнув у Гаспода перед глазами, почесали ему загривок. Из темноты донеслось затухающее тявканье:
– Молодчина Лэдди!
Гаспод со слезами на морде виновато улыбнулся Смерти.
– Он у нас трогательный… – сипло выдавил он.
– НЕ ЗНАЮ… Я С СОБАКАМИ КАК-ТО НЕ ОЧЕНЬ.
– Серьезно? А мне, если на то пошло, никогда не нравилась мысль о Смерти, – огрызнулся Гаспод. – Мы ведь умираем?
– ДА.
– Что ж, я не удивлен. Умирание – это лейтмотив всей моей биографии, – рассуждал Гаспод. – Я, правда, думал, что существует особая порода Смерти, отвечающая за собак. В виде, скажем, такого большого черного пса…
– НЕТ, – сказал Смерть.
– Забавно! – усмехнулся Гаспод. – Я-то слышал, что при каждой живности закреплен свой страхолюдный черный призрак, который должен забирать ее по окончании срока жизни. Только без обид! – предупредил он поспешно. – Ну, я и представлял себе это дело так, что, значит, подваливает к тебе эта черная псина и говорит: «Так и так, Гаспод, путь твой подошел к концу и прочее, сложи с плеч своих это тяжкое бремя, то-се и дуй за мной в страну бифштексов и отбивных».
– НЕТ, – повторил Смерть. – ЕСТЬ ТОЛЬКО Я. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ПОСЛЕДНЯЯ ИНСТАНЦИЯ. ПОСЛЕДНИЙ ПРЕДЕЛ.
– Но если я еще не умер, почему же я тебя вижу?
– ПОТОМУ ЧТО У ТЕБЯ ГАЛЛЮЦИНАЦИИ.
Гаспод немного встревожился:
– Серьезно? Хорошенькое дельце…
– Молодец Лэдди! – На сей раз тявканье прозвучало немного увереннее.
Смерть запустил руку в неведомые складки своего одеяния и вытащил маленькие песочные часы. В верхней воронке оставались считанные песчинки. И последние мгновения жизни Гаспода с тихим шорохом утекали в прошлое.
Пока не иссякло будущее.
Смерть выпрямился:
– СТУПАЙ ЗА МНОЙ, ГАСПОД.
Вдруг послышался слабый звук. Слабый настолько, что его вряд ли можно было назвать позвякиванием. Скорее прародичем позвякивания.
Песочные часы вспыхнули золотыми блестками.
Песок пустился в обратное странствие.
Смерть осклабился.
И тогда на том месте, где он находился, возник изумительной яркости треугольник.
– Молодец Лэдди!
– Вот она, собака эта! Вот она! Говорил тебе, что слышу его лай! – кричал Утес. – Молодец! Иди сюда, умница!
– Вот холера, сказать, что я рад вас видеть… – начал Гаспод, но тролли, сгрудившиеся возле проема в завале, не обращали на него ни малейшего внимания.
Утес отпихнул в сторону колонну и с нежностью взял на руки Лэдди.
– Ничего страшного, до свадьбы заживет, – пообещал он.
– Ну что, теперь мы его съедим? Сейчас можно? – предложил другой тролль.
– Ты совсем дурак или как? Это же геройская собака!
– Прошу прощения…
– Лэдди молодец! Молодец Лэдди!
Утес передал пса товарищам и вылез из каменного мешка.
– Прошу прощения… – прохрипел вслед ему Гаспод.
Где-то за стеной послышались радостные крики.
Спустя некоторое время, не видя другого выхода, Гаспод еле-еле вскарабкался по наклонно вставшей колонне и, подтянувшись, выбрался на завал.
Вокруг не было ни души.
Гаспод подполз к луже и сделал из нее несколько глотков.
Затем выпрямился, осторожно встав на поврежденную ногу.
Ничего, сгодится.
Наконец-то он мог от души выругаться:
– Уав, уав, уав!
Гаспод умолк. Что-то не так. Он попробовал еще раз:
– Уав!
Гаспод скользнул взглядом по сторонам…
…И все краски в одно мгновение выцвели, вылиняли из этого мира, вернув ему благословенную черно-белую гамму.
В этот же миг Гаспод подумал, что как раз сейчас Харга, наверное, выбрасывает объедки, а потом можно будет отыскать какую-нибудь теплую конюшню… О чем еще мечтать маленькой собачке?
Где-то вдали, в невидимых горах, завыли волки. Где-то в теплых домах окруженные лаской, роскошью и преданными хозяевами собаки с именными ошейниками вылизывали именные миски.
А где-то между этими двумя полюсами, испытывая необъяснимый прилив сил, Чудо-Пес Гаспод хромал навстречу чудесному черно-белому рассвету.
Примерно в тридцати милях от Анк-Морпорка, там, где Круглое море встречается с Краевым океаном, расположился небольшой клочок земли – нещадно бичуемый прибоем, обдуваемый всеми ветрами, облепленный водорослями и занесенный песком.
Морские ласточки порхали над самыми волнами. Сушеные головки морского мака шуршали под дуновением вечного бриза, уже разогнавшего тучи и построившего из песка диковинные города.
Однообразие песчаных дюн нарушал лишь странный холм – хоть и невеликий размерами, он был виден на много миль окрест. Этот холм торчал подобно перевернутой шлюпке или выкинутому на берег, крайне невезучему киту, заросшему позднее вездесущими колючками. Осадки старались здесь не выпадать.
Но вот гонимые ветром дюны подступили к рассохшимся, побелевшим руинам Голывуда.
Тот же ветер устроил самому себе прослушивание в служебных помещениях студий и ревел там на совесть.
