Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Он ей не ответил, упрямо отвернувшись и крепко сжав губы. Спасибо отцам-архангелам — еще одно пренебрежительное слово в адрес Татьяны, и вся моя предыдущая лекция о миролюбивости и не насильственности наших небесных высей пошла бы насмарку.
— Объясняю в двух словах, — отчеканил я, пригвоздив этого достойного наследника Татьяниного бредового воображения к месту взглядом. — Обычно у ангелов на земле детей не бывает — слишком глубоко в подсознании сидит нестабильность нашего на ней положения. Но случается. У тех, кто корни на ней пустил, домом ее считать начал. Мы ничего, кроме этого, в свое время не знали…
— Вы хотите сказать, что не планировали наше появление? — перебила меня Дарина, чуть подавшись вперед.
— Отец Игоря — нет, — ответила ей Татьяна, глядя на нашего сына в упор. — Это было мое решение. Так же, как и твоей матери.
Дарина перевела взгляд на Максима.
— Я тоже нет, — после минутной запинки нехотя признался он. — Но считаю тебя своим самым важным достижением на земле.
Мы все, не сговариваясь, посмотрели на Тошу.
— Нет! — завопил он. — Честное слово! Но какая разница, кто что планировал? Главное — как кто это воспринял! Я лично на седьмом небе был!
Наши взгляды метнулись к Максиму.
— А я на нем слишком быстро оказался, — процедил он сквозь зубы. — Вашими объединенными стараниями. И воспринимать что-то смог, лишь когда вернулся.
— Тоже нашими стараниями, — небрежно напомнила ему Марина.
— Так вот, — быстро проговорил я, чтобы лишить ее возможности еще что-нибудь разрушить. — О том, что наши не знают, что с вами делать — о том, что они не определились даже в своем отношении к вам — мы узнали, только когда возле вас наблюдатели появились. А также о том, что они строго автономны в своих наблюдениях. А также о том, что на нас наложен обет молчания — для сохранения чистоты… исследования, — смягчил я на ходу термин, но Игорь, конечно, брезгливо поморщился, — как нам объяснили.
— А почему вам это наблюдение не поручили? — спросила Дарина, скосив на мгновенье на него глаза.
— Спроси что-нибудь полегче, — проворчал Тоша.
— И не нас, а наисветлейших, — добавил Максим.
Я им обоим чуть по затылку не врезал. Наблюдателей рядом с нами, вроде, не было — похоже, наш все еще раны зализывал, а Даринин деликатность проявить решил — но кто его знает? Разводить критику руководства — сразу после того, как оно совершенно необъяснимую мягкость в отношении нас всех проявило? Да еще и в присутствии детей — в полном неведении которых Стас только что чуть ли не кровью расписался?
— Судя по всему, идея заключалась, — твердо вернул я разговор в конструктивное русло, — в составлении независимого и непредвзятого мнения о вас. А теперь о том, что оно из себя на сегодняшний момент представляет. Официально вы ничего о нас не знаете — в этом мы насмерть стали — и так это и должно пока оставаться. Летом поедете к Анабель, она сделает вид, что ведет с вами подготовительную работу к принятию такой информации, как это обычно с людьми делается. — Я не удержался от смущенного взгляда на Татьяну, она усмехнулась, Игорь снова нахмурился.
— А почему Анабель, а не вы? — снова встряла Дарина.
— Наше отношение трудно непредвзятым считать, — буркнул Тоша.
— Не говоря о том, — оскалился в язвительной усмешке Максим, — что независимость у некоторых ценится исключительно в строго определенных рамках.
— Макс, прекрати их подзуживать! — резко повернулся к нему Тоша. — Стас что сказал — больше чудес ждать неоткуда? Что наблюдатель Игоря за мельчайший шанс ухватится?
Покосившись на Дарину, Максим опустил глаза, играя скулами.
— Зачем? — выдвинул вперед челюсть мой сын.
— Чтобы доказать, что мы здесь действуем… продолжаем действовать в обход принятых решений, — жестко ответил я ему. — Пока вас считают кандидатами, требующими детального и всестороннего тренинга. У нас должны разработать программу введения вас в наше сообщество, и до тех пор…
— Нас что, с земли хотят забрать? — ахнула Дарина, и Игорь, не поворачиваясь к ней, привычным жестом обхватил ее за плечи и прижал к себе.
— Не думаю, — успокоил я, в первую очередь, Татьяну, рывком повернувшую ко мне побледневшее лицо. — Землю покидают, умирая, а ваша безвременная кончина была у нас почти единогласно признана недопустимой и отвергнута без обсуждения.
— Почти единогласно? — сверкнула глазами Марина.
— Вопрос о радикальных мерах закрыт, — преданно заверил ее Тоша. — Если…
— Без если! — оборвал его Максим.
— Вы можете все помолчать? — взорвался я. — Вы можете хоть раз в жизни без грызни своей обойтись? Можно хоть сейчас не меряться, за кем последнее и самое веское слово останется? Сейчас им, — мотнул я головой в сторону Игоря с Дариной, — нужно объяснить, и как можно доходчивее, на каком мы свете находимся и как им на нем себя вести. — Я сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Итак, подведем итог…
— Насколько мы поняли, — перебил меня Игорь, — мы должны постоянно поддерживать блок, чтобы скрыть свои знания о вас, вести обычный образ жизни, не задавать провокационных вопросов, у Анабель изобразить интерес к тому, о чем нас поставят в известность, довольствоваться этим, терпеливо ждать, пока нас сочтут достойными вашего внимания, надеяться, что это произойдет как можно быстрее, и затем проявить благодарность за включение нас в избранные круги. Я ничего не упустил?
— В целом…. нет, — сдержанно ответил я, испытывая непреодолимое желание привселюдно надрать ему уши. Мало того, что он совершенно бесцеремонно слово у меня отобрал, так еще и эмоциональную окраску списка первоочередных мероприятий изменил до неузнаваемости.
— Хорошо, — спокойно произнес он.
Больше я от него ничего не добился. Ни в тот вечер, ни потом. Ни словесно, ни мысленно. В голове у него постоянно блок стоял. По крайней мере, в моем присутствии. Поначалу я даже обрадовался — и тому, что он мои слова об осторожности всерьез воспринял, и тому, что так быстро научился ставить его и удерживать. Но постепенно этот непривычный барьер между нами начал вызывать у меня глухое раздражение. Я же не со мной просил его осторожничать!
— Ты не слишком ли усердствуешь? — спросил я его однажды по дороге в школу.
— В чем? — рассеянно поинтересовался он, глядя прямо перед собой.
— В маскировке мыслей, — уточнил я.
— Ты сам говорил о бдительности, — невозмутимо ответил он. — Наблюдатель не будет предупреждать меня о времени своего появления.
— Да как он сможет в машине на полном ходу оказаться? — бросил в сердцах я.
— Ты уверен, — обратил он на меня прохладный взгляд, — что знаешь все их возможности?
— Может, и не все, — скрипнув зубами, ответил я. — Но мысли ваши им, вроде, недоступны.
— Не наши, а Дарины, и не им, а ее наблюдателю, — все также бесстрастно поправил он меня. — И она об этом даже не от него узнала.
— А от кого? — нахмурился я, гадая, кто из двоих ее благодетелей на этот раз в гонке за ее благосклонностью вперед вырвался.
— А тебе это зачем? — надменно вскинул он брови.
— Что значит — зачем? — вспылил я. — Может, меня твоя жизнь все же немного касается? Те, о ком ты говорить не хочешь, уже допартизанились за моей спиной, а отдуваться мне, между прочим, первому пришлось. Теперь еще и ты туда же?
— Я просто упражняюсь в умении хранить тайны, — изогнул он губы в пародии на улыбку. — Заранее, чтобы повысить свои шансы на ваше признание. На нем ведь все ваши действия на земле держатся, я ничего не перепутал? Но, в отличие от вас, я не вру — я просто не говорю правду.
Я не нашелся, что ответить, и всю оставшуюся дорогу подбирал особо красочные выражения, чтобы показать Тоше, насколько уродливо гипертрофированные формы приобретает в сознании подрастающего поколения пример безрассудности старших. На что этот подлец глубокомысленно заявил мне, что в случае нашего непробиваемого наблюдателя тактика Игоря вполне может оказаться наилучшей.
