Незаменимый вор - Бачило Александр Геннадьевич (версия книг txt) 📗
Родион обмер.
"Не угодил! " – пронеслось в голове.
– Так ведь, ваше степенство... Как же... – начал он, плохо уже соображая. – Господь с вами... да я...
– Что это, я спрашиваю?! – заорал таможенник.
Родион и хотел, и боялся перекреститься.
– Фи... фи... фиксатор, – едва пролепетал он.
– Фиксатор! – лязгнул Квинт. – Так. Для чего?
– Для вас... для вашего степенства... А! – Родион, наконец, сообразил. – Это для запечатления. Навроде фотокарточки. Вот, дозвольте продемонстрировать.
Он вытянул на середину прохода небольшой бочонок с великопоповицким пивом и обрызгал его со всех сторон жидкостью из цилиндрика. В воздухе распространился слабый аромат не то уксуса, не то аммиака. Реджинальд Квинт поморщился.
– Готово! – сказал Родион и взял бочонок в руки.
Квинт вытаращил глаза. Бочонков стало два! Один из них капитан держал в руках, а другой стоял на прежнем месте – на полу, посреди прохода.
– Фантом, – пояснил Щетинин и провел ногой сквозь бочонок, стоящий на полу. – Сиречь, отпечаток натуры. На память, или для приятности созерцания... Правда, со временем бледнеет, конешно. Особенно на ветру.
Он вернул цилиндрик Квинту и, заглядывая ему в глаза, продолжал:
– Есть такая зверуха в среднем Параллелье – называется, с вашего позволения, меражинский нюшок. Вот это самочки у них и приноровились – фиксатором потеть. Чуть где хищника почуют, сразу ему раз – копию персоны своей отпечатают и бежать. Пока это он подкрадывается, да затаивается! А вот самцы, мужики, стало быть, они наоборот, по этим отпечаткам идут, как по следам – нюхом. И никогда свою подругу с чужой бабой не спутают, потому – запах у каждой особенный. А чуют самцы тот запах верст за триста! .. Гм, да. Ну, миражинцы – народ ушлый, придумали из этой зверухи ерозоль гнать, для сохранения всяких образов...
– Это все? – Реджинальд Квинт испытующим взглядом продолжал терзать капитана.
– Все, как есть!
– Ну хорошо, – чиновник неожиданно успокоился, сунул подарок в карман, взял из бумаг паспорт судна и, любовно подышав на маленький прямоугольный штамп, сделал оттиск.
Родион стоял ни жив, ни мертв.
– Можете покинуть порт, – сказал Квинт, подавая ему паспорт. И не задерживайтесь. У нас не хватает стояночных мест.
Щетинин только кивнул в ответ. Обеими руками он прижимал к груди паспорт и мечтал лишь о том, чтобы дверь побыстрее закрылась за таможенным мучителем.
Едва Реджинальд Квинт ступил на плиты стартовой площадки, за спиной его раздался тихий чмокающий звук. Это исчез межмирник. Квинт обернулся и увидел в центре посадочного круга одинокий ящик с бутылками, обернутыми в фольгу, тот самый, который он выгрузил со «Старца Елизария».
Дальнейшие действия таможенника могли показаться странными тому, кто вздумал бы за ними проследить. Однако поблизости никого не было, и никто не увидел, как чиновник проворно снял свой синий китель, вывернул его наизнанку и снова надел, но уже как веселенькой расцветки клетчатый пиджак. Пуговицы на пиджаке были самыми обыкновенными, отнюдь не золотыми.
Обретя, таким образом, цивильный вид, Квинт приступил к новым манипуляциям. Он вынул подаренный Щетининым баллончик, обрызгал ящик с бутылками фиксатором со всех сторон, затем, отодвинув ящик немного в сторону, обрызгал снова. Эту операцию он проделывал до тех пор, пока перед ни не образовался целый штабель ящиков, едва помещавшийся в посадочном круге.
Закончив работу, странный таможенный чиновник торопливо направился к ближайшему межмирнику и скоро вернулся в компании грузного мужчины, одетого в тельняшку и брюки-клеш. Это был старший помощник капитана с торгового судна «Леонид Кудрявцев». Судно как раз готовилось к отправке в каботажный рейс по Дороге Миров.
– Вот они! – Квинт толкнул ближайший ящик прямо под ноги старпому, так что тот должен был остановиться, не дойдя трех шагов до штабеля. – Головка к головке! Сам бы пил, да деньги нужны.
Старпом вынул из ящика одну бутылку, повертел в руках, поглядел на свет. Согласно этикетке и накладной с «Елизария», в бутылках находился редчайший коньяк «Наполеон», изготовленный в одном из параллельных пространств в честь победы великого императора при Ватерлоо.
– Н-да, – неопределенно произнес старпом. – Не положено ведь нам вот так, с рук, покупать...
– Понятное дело! – спокойно ответил Квинт.
– Н-да...
– Ну так как? Берете? За бесценок ведь отдаю. И то из-за срочности только.
Старпом посопел, будто разводя пары.
– Попробовать надо, – пробасил он.
– Что ж прикажешь, откупоривать ради тебя такой дорогущий коньяк? Купи вот и пей, хоть из горла! Да не бойся, не пожалеешь! У тебя же его в любом пространстве с руками оторвут! У меня чуть не оторвали, да я убежал – для заказчика берег. Подвел меня заказчик – спился на прошлой партии. Пятнадцать ящиков оприходовал досуха, в одиночку без закуски. Удержаться не мог. Вот какой это товар! А ты говоришь...
– Да ничего я не говорю! – махнул рукой просоленный параллельщик. – Сколько у тебя тут? – он показал на штабель. – Двадцать ящиков?
– Девятнадцать, – Квинт ногой отодвинул в сторону ящик, стоявший между ним и старпомом. – Один я другу обещал...
– А в документах сколько значится?
– Ну мы же взрослые люди, капитан! – развязно подмигнул совсем уже не похожий на чиновника Квинт. – Сколько понадобится, столько и будет значиться. Документики – шик-блеск!
Старпом поморщился.
– Ладно, по рукам, – сказал он, наконец. – Давай бумаги и жди здесь, сейчас команду пришлю.
– Денежки вперед, – сухо отозвался Квинт. – Межмирник – вещь ненадежная. Вот он здесь, а вот его нет. И с грузом, со всем...
– Ты это про что?! – грозно начал было старпом, но глянув в бесстрастное лицо Реджинальда, понял, что теряет время.
– А, черт с тобой! – он отсчитал требуемую сумму крупными купюрами, вручил ее Квинту, а взамен получил документы на груз.
– Ну вот и все, – сразу заулыбался Реджинальд, – и разбежались!
Он наклонился было, чтобы поднять ящик (единственный настоящий, а не призрачный, из всей партии), как вдруг обнаружил слева от себя ноги в тяжелых тупоносых ботинках и серых брюках. Ноги принадлежали высокому усатому человеку, который вдруг уверенно взял Реджинальда под локоть и спросил в самое ухо:
– Господин Христофор Гонзо?
– Простите, – вздрогнул бывший таможенный чиновник, – не имею чести...
Но справа уже подошел низенький крепыш, мощная шея которого плавно сужалась к голове, и, завладев другим локтем Квинта, произнес:
– Запасаетесь выпивкой, пан Гонзо? Придется отложить до следующего раза. Сюда, пожалуйста!
Подкатил полицейский фургон, принял без особого шума всех троих и также деловито покинул стартовое поле. Последнее, что увидел Квинт сквозь зарешеченное оконце фургона, была грузная полосатая фигура старпома, бегущего по полю с ящиком подмышкой...
Однако в портовом отделении полиции, куда вскоре прибыл фургон, разыгралась куда более шумная сцена.
– Вы будете отвечать! – кипятился Реджинальд Квинт, оказавшийся Христофором Гонзо. – Вы нарушаете межмирное соглашение о туризме!
– Вот как! – рассмеялся невысокий кругленький следователь Полицейского Управления Богоушек. – Так вы теперь турист, пан Гонзо?
– Да, я турист! И только что прибыл из Дремадора-четырнадцать... нет, двенадцать. Я требую, чтобы меня немедленно освободили и принесли извинения. Это произвол!
Богоушек, не особенно торопясь с извинениями, вынул из кармана большой платок в шахматную клетку и стал промокать им свой потный загривок.
– Ф-фу! – отдувался он. – Ну и жара! Воображаю, пан Гонзо, как вам нелегко сидеть в пиджаке. Снимите вы его ради Бога!
– Нет! – живо откликнулся Гонзо. – Мне совсем не жарко, спасибо.
И он отер ладонью струившийся по лицу пот.
– Ах, нет, прошу вас без церемоний, – настаивал полицейский и, обращаясь к одному из агентов, задержавших Гонзо, добавил:
