Загробная карьера Саши Маузера (СИ) - Пасацкий Александр (книги .txt) 📗
— Значит, ты теперь тоже с нами?
— Угу. Только с одним условием: убивать только тех, кто действительно представляет опасность. Если мы будем калечить каждого зверя, что попадется на нашем пути, то я уйду.
— Заметано, — мы обменялись крепкими рукопожатиями. — Ну, показывай, что за монстряк ты тут держишь.
— Покажу. Но должен сразу предупредить — их мало.
— Да? — моя радость начала быстро уходить. — Почему?
— Просто до недавнего времени нас защищала стая гигантских волков, но из-за Кадмина мы лишились и ее, — свирепо ответил Лю. — Остались лишь несколько зверей.
— Ну, а у этих нескольких хоть зубы имеются? Клыки там, когти?
— А как же. Идем, покажу.
— Погоди. Мафую, найти Виталю, и посмотри, чем он занят. Потом доложишь.
Впускать охотницу, которая получает кайф от истребления хищников, в клетку, где эти самые хищники содержатся — на мой взгляд, нет ничего опаснее и глупее.
— Теперь веди.
Зверинец располагался сразу за домом Лю, и представлял собой гигантский квадрат, огороженный высоким, глухим забором. Войти туда можно было через ворота, в которых была сделана маленькая калитка. Лю вошел первым, я за ним, Даша, как обычно, держалась за моей спиной.
Внутри квадрат был разбит на несколько отдельных загонов, некоторые побольше, некоторые поменьше. Мы подошли к первому на очереди, и встали, как вкопанные.
— Это же… это же… — начала Даша охрипшим голосом.
— Крылатая лошадь, он же пегас, — согласился Лю. — Только здесь это не сказочное существо, а плод мутации двух органических форм жизни. А мутации красота, как известно, по барабану.
Пощипывающий траву конь поднял голову, услышав наше приближение. Как лошадь, он оказался так себе — невысокого роста, с тонкими кривыми ногами, прилично недоразвитым крупом, и непропорционально крупной головой. Но наше внимание больше привлекли два огромных птичьих крыла, что были сложены у него за спиной.
На стене загона висело седло. Я цокнул языком.
— Катаешься на нем?
— Пытался, — фыркнул Лю. — Но эта животина очень гордая, никого к себе не подпускает. Только девушек, да и то лишь некоторых. Я обычно использую его для дозора, ну и чтобы передать срочную весточку старейшине. Кстати, он вас тогда и засек, когда вы в первый раз к нам попали.
— Мда, обидно, что на нас донесла какая-то мутировавшая скотина. Говоришь, девушек подпускает? Даша!
— Что?
— Попробуй его погладить.
— А если он мне руку откусит?
— Ничего, у тебя же есть вторая.
— Знаешь, это вообще не аргумент.
— Гладить его пока рано, — остудил наш пыл Лю. — Надо, чтобы он к вам привык. Обычно лошади сами выбирают себе наездника, но даже для выбора нужно какое-то время.
— Тогда идем дальше.
Мы перешли к следующему загону — пустому. Китаец озадаченно почесал в затылке.
— Не понял…
В следующий миг между загонами что-то зашуршало, скользнуло по траве, и на спину Лю запрыгнула крошечная, коричневая мартышка… ну, по виду напоминающая мартышку. При более детальном осмотре я увидел, что у нее шесть глаз — два больших посередине, и два маленьких по бокам, а из головы торчат зачатки роскошной гривы. Это показалось мне смутно знакомым.
— Опять сбежал? — сурово спросил Лю, пытаясь отцепить зверька от своей спины. — Представляете, любые замки открывает, я уже все перепробовал — и веревки со сложными узлами, и цепи, и палки, все! Умная, зараза, хоть и маленькая.
— Погоди, а это случайно не…
— Ой, да это же наш зверек! — обрадовалась Даша. — Саш, помнишь? Самка родила на наших глазах, после того, как мы ее муженька убили? Ой, как он вырос, прям не верится! Ай!
Втянув воздух в ноздри, детеныш издал какой-то звук, и ловко перескочил ей на плечи, зарывшись мордой в рыжие волосы.
— И он тебя узнал, — засмеялся Лю. — У него очень развито обоняние, а еще хорошая память на запахи. А ты, как все девушки, пахнешь по особенному.
— Отлично, — подытожил я. — Тогда, рыжая, бери его себе. Будешь его кормить, воспитывать, и все остальное. Ты же хотела себе домашнего зверька.
— И заберу! У него нет родителей, теперь я ему буду мама. Да, мой хороший? Лю, а как его зовут?
— Да я им именам никогда не даю, — простодушно ответила китаец. — Зову по научному.
— Ладно, я тебе позже имя придумаю. Назову Сашей… или Маузером.
— Вот только этого не надо! Мы с тобой даже не спали, а ты уже хочешь ребенка моим именем назвать. И вообще, я хочу провести ДНК-тест на отцовство, а то чего-то он на меня вообще не похож.
— Бука! Иди, гуляй, мы и без тебя справимся. Алименты только не забудь выплатить.
— Ты гля на нее, нагуляла себе где-то ребенка, а от меня алименты требует! Все вы девушки одинаковы, что в той жизни, что в этой.
Мои слова были вдруг прерваны громким ревом. В соседней клетке здоровенный серый алабай поднял морду, и жутко завыл, глядя на небо. Мы так и застыли на месте.
— Бедняга, — вздохнул Лю. — Это щенок из той волчьей стаи, о которой я говорил. Скучает по родным.
— Щенок?! — я с изумлением оглядел двухметрового пса, с длинными, как кинжалы, клыками, здоровенными когтями и коротким, обрубленным хвостом. — Это щенок?!
— Ну, да. Он еще вырастет, не переживай.
— А, так он еще больше вырастет? Ну, спасибо тебе, утешил. И как его вообще кормить?
— Он сам себе пищу найдет. Вообще, это переводняк — на волка не похож, вылитая собака. Но повадки у него волчьи, и преданность тоже, как у собаки. Ему хозяин нужен, тот, кто бы о нем заботился. А сейчас, видишь, лежит в клетке, ничего не ест, даже наружу выходить не хочет.
Волчара поднял голову, и посмотрел на меня грустными глазами. Потом открыл пасть, и издал очередной тоскливый вой. Мы все втроем дружно вздохнули.
— С этим потом разберемся. Что там дальше?
— Все.
— Как все?
— Я же говорил, осталось лишь несколько. Вот, это все звери.
— Не густо. Крылатый конь, на которого даже не залезешь, мартышка, и грустный волчонок, похожий на собаку. Ладно, будем работать с тем, что есть. Ты смотри, Лю, корми их, и заботься. В конце недели перевезем их в наше новое убежище, и будем тренировать.
— Понял.
— Пока, малыш, — грустно сказала Даша, отцепляя от себя плод любви тех, кто нас чуть не сожрал. — Не бойся, мамочка скоро за тобой придет. Честно-пречестно!
Звереныш оскалил пасть, и нежно сжал ее ладонь своими длинными, тонкими пальцами.
***************
Пришлось схитрить, и отослать рыжую по поручению в дальний конец деревни — мне все еще хотелось кушать, а еще хотелось поговорить с Кирой. Покинув зверинец, я вернулся в публичный дом, но не успел сесть за стол, и накинуться на заботливо сервированный брюнеткой завтрак, как в дверях раздался густой бас:
— Слышь, это ты, что ли, Маузер?
Голос принадлежал высокому, широкоплечему мужику крестьянского вида, в черной потасканной тужурке. Пришлось сказать "Нет", и впиться зубами в мясо, пресекая дальнейшие разговоры.
— В смысле нет? — он вытащил из кармана смятую листовку. — Вот, здесь же твоя рожа намалевана! Так ведь?
— Р-р-р-р… Ну, ладно, я Маузер. Тебе чего надо?
— Вот так бы сразу! Короче, меня зовут Семен Лобанов, и я хочу записаться к вам в армию.
Это заявление загнало меня в десятисекундный ступор.
— Как-как?
— Семен Лобанов, — он подозрительно посмотрел на меня. — Чё это ты лыбишься?
— Да так, просто. Скажи-ка, Семен, ты врачом никогда не работал?
— Какой врач? — обиделся Лобанов. — Я кузнец местный!
— Ну да, точно. Еще раз, чего тебе надо?
— Короче, у вас здесь написано: "Для трудной, опасной, но высокооплачиваемой работы требуются храбрые люди с высокой ответственностью и низкими моральными принципами". Я тут прикинул, и решил: кузнецом горбатиться мне надоело, вся рожа уже обпалена, пойду к вам.
— То есть, ты хочешь сказать, что ты храбрый человек, с высокой ответственностью и низкими моральными принципами?
