Эта книга полна пауков - Вонг Дэвид (читаем книги бесплатно TXT) 📗
— Ага. Так как быстро мы можем туда добраться?
6 часов, до резни в Ffirth Asylum
ТиДжей сказал, что было около девяти вечера, что, по его словам, он мог определить, глядя на луну. Звучало как полная чушь, но, похоже, он не сильно ошибался. Он и Хоуп, которая грела наполненный водой кофейник над спиртовкой, находились в моей комнате.
— В последней партии были коробки с макаронами и сыром, но у нас нет достаточно топлива, чтобы кипятить воду так долго, - сказала она, - Знаешь, раньше я никогда не задумывалась над тем, как много энергии нужно, чтобы вскипятить воду. В смысле, я ходила на уроки и понимаю, почему водой тушат огонь. Но находясь дома, не думаешь об этом. Принимаешь горячий душ или оставляешь открытой горячую воду, когда чистишь зубы, не осознавая, что потребовалось несколько фунтов угля, чтобы выработать электричество для нагрева этой воды. Мы столь растратны…
— Черт возьми, Хоуп, зачем ты упомянула горячий душ? Ты ведешь против меня кампанию психологических пыток. Не знаю, что я сделал, чтобы насолить тебе.
— Так, - сказала она, опустив палец в воду, - У нам есть доширак двух видов, и оба они абсолютно одинаковые на вкус.
Спустя некоторое время мы сидели в комнате, поедая лапшу из кофейных чашек и слушая приглушенные разговоры в коридоре, где все, казалось, снова вошло в норму. Мы словно выехали на природу. Я почувствовал странное чувство покоя и осознал, что это исчезла ответственность. Никто не ждал меня завтра на работе. Никто мне не звонил и не писал на электронную почту. Фанаты призраков не донимали меня на FACEBOOK. Вся наша ответственность сократилась до чисто биологических основ: жажда, голод, холод. Теперь я осознал, почему осужденные на пожизненное заключение доходят до того, что не могут жить вне тюремных стен. Мозг почти все время функционирует на том уровне, для которого предназначен.
— Что за дела с цветами? - спросил я ТиДжея, - Красный и зеленый – как определяют, кто в какой команде?
— Да, это вопрос. Никто не знает. Все проходят через обеззараживание, и когда выходишь из химического душа, тебе дают одежду. Половина получает красную, половина – зеленую. Нам ничего не говорят и не разводят по разным секторами. Просто «вот, одевайте эту срань».
Но не нужно быть доктором Хаусом, чтобы понять, что красные - более вероятные носители пауков. Карлос был красным, Сэл был красным. Дэнни, Маркус и тот толстый мусульманин. Точность не сто процентов, но в тоже время, за пределами погрешности. Красный в обычном понимании значит «высокий риск». Все это понимают, прежде чем произнести вслух. Цвета начали разделяться сами, как это обычно и бывает.
— Оружие есть только у Оуэна?
— Ага. До тех пор пока никто не найдет еще. Оуэн назначил себя де факто Президентом Карантинной Зоны, основываясь на том факте, что ему повезло найти пистолет, брошенный во время боя. В истории человечества много таких эпизодов.
Мы загородили выбитое окно, но все еще слышали потрескивание костра во дворе.
— Лобби и часть двора снаружи, вся зона патио – это общая территория, - продолжил ТиДжей, - На втором этаже госпиталь все еще работает как госпиталь. Доктор и две медсестры, которых оставили тут, лечат больных. В смысле, обычных больных. Люди режутся о битое стекло, примерно у дюжины серьезные порезы. Ты вообще говорил с доктором, кстати? После того, как вернулся.
— Нет. Завтра, - у меня был пунктик по поводу докторов, и на это была очень веская причина.
— Потом, - продолжал ТиДжей, - Весь третий и четвертый этаж – территория красных. Мы на пятом, и дальше вверх идут этажи зеленых. Обе стороны не стреляют друг в друга при встрече, но напряженность присутствует, как ты видел. И знаешь почему нижними этажами владеет сторона, у которой оружие?
— Почему?
— Лифтов нет, - вклинилась Хоуп, - Никто не хочет топать вверх-вниз по миллиону ступенек, чтобы добраться до своей комнаты. Все бы предпочли просто сгрудиться внизу. Оуэн же объявил, что его людям достаются хорошие этажи.
— Почему меня снова забрали в лечебницу? – спросил я.
— Нам типа как не сказали, - пожал плечами ТиДжей, - Громкоговоритель включился и сказал, что тебе нужно подойти к воротам. Тебя увез грузовик. Это было в пятницу утром. И вот ты вернулся.
— Как долго мы продержимся? Пока не кончится еда и все остальное?
— Они сбрасывают припасы, - ответил ТиДжей, - Грузовики сбрасывают коробки. Думаю, они продолжат это делать
— Да, но что я хочу сказать. Предположим, что они не смогут найти лекарство или даже надежный тест для выявления инфекции. Они будут продолжать скидывать подозреваемых сюда, в карантинную зону… а что дальше? Мы и через десять лет будем также тут сидеть? Надо же что-то делать, так?
— И что бы ты сделал? – спросил ТиДжей, глядя в свою чашку.
— Сбросить сюда ядерную бомбу. Написать всем уцелевшим родным письма с соболезнованиями. Выслать им купонов на стейки в качестве компенсации. Остальная страна вздохнет с облегчением.
— Такие слухи поползли через две минуты после прорыва, - пожал он плечами, - Я слышу эту херню повсюду. Боже, люди довольно плохого мнения об армии, да? Насмотрелись фильмов про зомби. В реальном мире такого никогда не случится.
— А что если они скроют это? – спросила Хоуп, - представят это чем-то еще?
— Что, типа как взрыв газопровода?
— Нет, просто отравят нашу пищу. И скажут, что нас убила инфекция.
В комнате повисла тишина.
— Вы считаете себя циниками, - заявил ТиДжей, - Но это не так. На самом деле, если они захотят нашей смерти, им не нужно ничего делать. Ситуацию, в которой мы находимся, в полиции называют самоочищающейся печью. Если по соседству объявилась банда, просто оставь её в покое. Приходи через пять лет, и все будет спокойно. Потому что все друг друга перестреляли, понимаешь? Так и будет, потому что вместо того, чтобы организоваться и работать вместе, мы все становимся параноиками, как Оуэн.
Он встал.
— Еще рано, но я пойду спать. Телевизора нет, и слишком темно чтобы читать. Что мне еще делать?
— Эх, - сказала Хоуп, - Ночи – самое худшее. Я уже могу перенести день, если никто не умирает, но ночи, длятся целую вечность.
— Согласен, - ответил ТиДжей, - И все-таки ночь наступает все так же. Будто вращению Земли совершенно насрать на то, что мы думаем.
Хоуп чертовски преуменьшала, когда говорила, что ночи – самое худшее. Когда ТиДжей ушел, я понял, что тоже истощен, но только добравшись до постели, я поразительно явно осознал, что у нас нет ни света, ни тепла, и мы, по сути, живем в ГУЛАГе третьего мира. Я попытался вспомнить, какой, по словам ТиДжея, сегодня был день. Воскресенье? Значит, остальная страна скорее всего смотрит футбол. Или нет? Может быть, везде так? Все в Америке ежились в темноте, выжидая.
ТиДжей и Хоуп оставили меня на ночь одного, так что, думаю, это была моя комната. Я завернулся во все одеяла, которые смог найти. Я точно знал, где они лежат, также как знал, где лежит кусок фанеры, которым мы закрывали разбитое окно. Конкретные воспоминания так и не вернулись, но множество автоматических вещей все еще были запрограммированы. Внезапно я вспомнил, что разбил окно, выбросив в него маленький телевизор. Я не помнил, почему я это сделал.
Я вздрогнул, и я завернулся в одеяла поплотнее.
У нас было несколько аварийных керосиновых обогревателей, оставленных в складском помещении, но не так много керосина для них. На пятом этаже два стояли в коридоре, и их включали на несколько часов по ночам, чтобы подогреть воздух выше нуля, но и только. Люди ставили сосуды с водой на них, чтобы разогреть, убивая двух зайцев. Кто-то спал в коридоре, поближе к обогревателям, но керосиновые пары воняли так сильно, что запах проникал мне в мозг, и от этого болела голова. ТиДжей сказал, что это, в конце концов, авиационное топливо.
Я вздрогнул. Никак не мог согреться. А может быть, мурашки были от чего-то еще. Так чертовски тихо. Ни телевизора. Ни тикающих часов. Ни мягкого дуновения тепла из вентиляционной решетки. Ни даже успокаивающего гудения бесчисленных электронных устройств, которых даже не замечаешь, пока их не станет.
