Конец академии (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер" (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
- Так точно, - уже тише ответствовала, резко потерявшая пыл и задор женщина.
- Тогда за мной, - рыкнула генерала уже мне, - и наручники с него снимите.
- Погодите, - подал голос я, - а пальто?
- Там осталось твоё пальто, - скривившись, махнула куда-то в сторону оперша и я понял, что оно так и висит в том самом подвале, где сам себя перехитривший Рубинштейн организовал тайный мужской клуб. Если конечно его давно не прибрали к рукам какие-нибудь бомжи.
Путь на свободу был куда короче, чем до камер в подвале и уже через пару минут я оказался, на залитом солнцем заднем крыльце здания, возле которого был припаркован наглухо тонированный фургон.
Стоило мне сделать шаг, ежась от легкого морозца, в влажном климате Питера пробиравшего до костей, как боковая дверца тут же отъехала в сторону и из салона пахнуло теплом.
Поспешив быстрее забраться внутрь, я сел на первое попавшееся сиденье и встретился глазами с женщиной напротив.
- Ну здравствуй, Пётр, - восточный тип лица и чересчур мягкий говор вот что я заметил прежде всего, а затем, она протянула руку и представилась сама, - можешь звать меня Виктория, я представитель канцелярии Её Императорского Величества, и нам с тобой о многом, сейчас предстоит поговорить
- Ну и что ты думаешь? - спросила оперша напарницу, глядя в окно на отъезжающий фургон.
- А что тут думать, у нас опять его забрали, теперь канцелярия. Чем же он им всем так важен?
- Угу, - буркнула первая, - и им и Кентавру. Не находишь это странным?
- Допросить бы его, по настоящему, - мечтательно произнесла вторая, - он ведь точно знает, по глазам видела.
- Мда…
Внезапно дверь кабинета распахнулась и в проходе возникла фигура начальницы их отдела, полковницы Киреевой.
- Петрова, Боширова, - требовательно произнесла она, - со мной к генерале, бегом!
- Началось, - устало произнесла первая.
- А у вас и не кончалось, - ответила резко полковница.
Глава 22
После разговора с Викторией, я остался в двойственных чувствах. Во первых, с одной стороны меня похвалили, за организацию просветительского процесса, с другой стороны за неё же и поругали. Во первых, как оказалось, ни в коем случае нельзя было устраивать всё тайно, только полная открытость и официальное разрешение от соответствующего цензурного органа на размещение подобного в ГИС. Никакой самодеятельности, в общем.
Не выдержав, я все же признался, что идея подобного изначально была не моя, а Хаима Иосифовича, также невинно пострадавшего от произвола зловредных иэсбэшниц. Не удержавшись, наябедничал по полной на них. Виктория обещала разобраться. Плохо было только-то, что фамилий этих двух женщин, кроме звания одной из них - капитана, я не знал. С другой стороны, та же прапорщица следившая за камерами, по любому была в курсе, так что отвертеться не должны были. На том я и успокоился.
Кстати, намекнул, на пропадающий втуне талант организатора в лице Рубинштейна, после чего получил заверения, что к нему присмотрятся поподробнее.
Вернувшись домой, попал в медвежьи объятья перенервничавшей Иланы, что успела застать последние отъезжающие от подвала воронки ИСБ с загруженными для допроса мужчинами. Боярыне уже было в экстренном порядке доложено о моём попадании в застенки, поэтому, отпустив меня, Семёнова пулей рванула обратно к коммуникатору, сообщать, что я вернулся живой и без конвоя. Пальто моё, форменное, кстати, она таки прихватила, проникнув через развороченный проем в опустевшее помещение. Недоработка, так-то, ИСБ. Могли место, по их мнению, сборища террористов, хоть запрещающей ленточкой перекрыть. Но, похоже, им нужен был лишь формальный повод, чтобы арестовать меня и допросить.
Террористом выставляли - сучки. Но ничего, канцелярия разберется и им покажет. Подбадривая себя подобными мыслями я и заснул в объятиях Иланы, после всего произошедшего с двойным удовольствием прижимаясь к упругому женскому телу, закинув на него ногу и облапав рукой за грудь. Начинаешь ценить все эти маленькие радости, после холодной и мрачной подвальной камеры, с злыми надсмотрщицами и наглыми иэсбэшницами.
На занятиях все было по прежнему, хотя нет, неожиданно даже наметился прогресс в управлении мною доспехами на аналоговом управлении. Я внезапно почти дотянул до минимального проходного балла, набрав аж тридцать шесть из сорока положенных, чем искренне порадовал Марину. А потом она также порадовала меня, но уже отдельно, наплевав на запрет генералы. Впрочем, нас слишком многое связывало, да и была она опытной официрой, прекрасно понимавшей где нужно вовремя остановиться. На людях она никогда не допускала и намека на что-то большее чем отношения преподавалы и курсаты между нами.
А затем, по прошествии пары недель, наконец произошло то, ради чего мы упорно тренировались шарострелу под чутким руководством майоры-инструкторши, чью фамилию - Лебедева, я узнал буквально на днях, объявили о начале соревнований меж военных учебных заведений Империи.
Внезапно оказалось, что это не просто какие-то полулюбительские пострелушки, нет, чемпионат был мало-того,что официальный, так еще и широко освещался, как прессой, так и телевидением, обещавшим массовую трансляцию с профессиональными комментаторами.
Пытаясь разобраться в такой шумихе вокруг простой в сущности вещи, внезапно для себя я узнал, что здесь не было ни единого аналога международных спортивных олимпиад или чемпионатов как в моем мире, как и небыло многих видов спорта. Не случилось, не срослось, похоже. Слишком сложной была геополитическая ситуация, слишком сильны противоречия между странами, всё было слишком. Поэтому профессиональный спорт тут не развился, а все соревнования были отражением тех или иных военно-спортивных игр. В рамках политики тотальной готовности всего женского населения к войне с каким бы то ни было противником.
Вообще, живя в мирке гарема, в обособленном от всех дворянском роду, крайне сложно оценить чем живет остальная Империя и поэтому, узнавая подобные отличия от моего мира, оставалось только качать головой от удивления. С другой стороны, любая женщина была магически одаренной, кто-то больше, кто-то меньше, а значит априори потенциальной защитницей Отечества. В условиях мира где пограничные конфликты были делом обычным, оружия массового поражения такого как ядрён батон, не изобрели, и соответственно и доктрины сдерживания под угрозой взаимного уничтожения не существовало, первостепенную роль играл человеческий ресурс, поэтому двухгодичную срочную службу проходила каждая девушка достигшая двадцатилетнего возраста.
Узнав, что тут как таковой атомной энергетики нет, хоть само понятие радиоактивности вполне известно, я задумался, откуда здесь получают такую прорву энергии, необходимую цивилизации активно пользующейся высокотехнологичными гаджетами, компьютерами и автомобилями, и внезапно узнал, что и тут постаралась магия. А вернее, вещества туманно обозначенные в открытой печати, как магоактивные, вырабатывали электричество под влиянием определенных видов магии. Тобишь, если я правильно понимал суть процесса, оператор облучая магией некий материал, в зависимости от параметров облучения, получал на выходе электрический ток. Что это был за материал такой, природный ли он был или его получали искусственно, сведений я не нашел, а по некоторым оговоркам понял, что там всё под грифом и является конкретно серьезной такой гостайной.
На секунду даже появлялась шальная мысль заняться изобретательством. Но ядерная бомба? Что-то мне становилось не по себе, от того, что какие-нибудь чересчур заигравшиеся в войнушку дамы её возьмут и шарахнут по очередным Херосиме и Нагасукам, ну или как там те японские города назывались. Да и, если честно, об устройстве бомбы, кроме того, что там нужен уран, я мало что знал. Но и то, какой уран? Я помнил, что в природе встречается один изотоп, а для бомбы нужен другой и что получается он путем обогащения. Но сам процесс обогащения был для меня тайной за семью печатями. Еще я помнил, что критическая масса урана примерно килограмм, но, для детонации двух кусков, мало их просто соединить, нужно это быстро иначе реакция деления начнется раньше и не такая быстрая и взрыва не будет.
