Реквием для хора с оркестром - Твердов Антон (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
С этим утверждением согласилось большинство присутствующих.
— Ладно, — сказал потом цутик Илюше. — Будешь правителем. Будешь нашим королем, как говорится. Согласен?
— Согласен! — радостно воскликнул Илюша.
— Тогда по рукам. Рожу мы твою никому показывать не будем, так, наверное, даже лучше — создается тайна и загадка. Таинственного и загадочного правителя боятся больше. Только вот имечко твое больно того… варварское. Надо бы подобрать попроще.
— Как это? — не понял Илюша.
Цутик хотел было объяснить, но, глянув Илюше в лицо, только махнул рукой и отвернулся.
— Какие предложения от членов Совета? — осведомился важный цутик.
— Имя — это не шутка, — сказал кто-то. — Имя большое значение имеет. Вот пусть он сам его и подберет…
Важный полуцутик с сомнением посмотрел на Илюшу, вздохнул, поморщился, но все же проговорил:
— Подбери… Сопли подбери! Вот так. А теперь подбери… Еще подбери — вон, под правой ноздрей. А теперь подбери… тьфу, черт… Теперь придумай себе имя.
Илюша надолго задумался, пустил слюну на воротник форменного комбинезона и произнес неуверенно:
— Илюша?
— Да не свое! — раздраженно воскликнул цутик. — Другое! Какие еще имена знаешь?
— Митрич, — ответил Илюша почти сразу же.
— Не то… — проворчал цутик.
— Ефросинья, — сказал тогда Илюша и рассмеялся, потому что вспомнил, как смешно ругала его всегда покойная бабушка Ефросинья, когда маленький Илюша шалил, — наваляю тебе! Наваляю!…
— Стоп! — воскликнул важный цутик. — Вот оно! Коротко и звучно! Лучше не придумаешь — На Вал Ляю. На Вал Ляю… — медленно повторил цутик, словно пробуя это имя на вкус. — Очень хорошо — На Вал Ляю.
— Да! — зашумели все. — Очень хорошо! Лучше не придумаешь! Коротко и ясно.
— Нарекаю тебя, — торжественно произнес важный цутик, — правителем На Вал Ляю! Приступай к своим обязанностям немедленно.
— К каким обязанностям? — спросил Илюша.
— Тебе объяснят, — ответил важный цутик. — Переправьте его в Первый загробный кто-нибудь…
И Илюшу, которого нарекли правителем На Вал Ляю, переправили в Первый загробный мир, где, только появившись из Пронзающих врат, Илюша-На Вал Ляю до смерти перепугал мертвецов с планеты Оом — Ххтура и Гоурта.
Так в Первом загробном появился правитель На Вал Ляю.
Когда Никита возвратился в подземелье, комната Махно была накрепко заперта, а сам батька проводил учения на тему «бои в пересеченной местности». Учения Махно приходилось проводить в одиночку, потому что Рододендрон и прочие члены ПОПУ находились в карауле, а Юлия с Соловьем-разбойником не могли отойти от младенца, который по недосмотру родителей сожрал папашину саблю с именной надписью от самого Владимира Красное Солнышко — и теперь страдал несварением желудка.
Как раз тогда, когда батька Махно, обстреляв сам себя из минометов, отходил на заранее подготовленные позиции, а кавалерию в лице Барси отсылал к левому флангу, на арене боевых действий появился Никита.
— Привет, — сказал Никита. — Труженикам фронта. Что происходит?
— Внеплановые учения, — ответил Махно, поднимаясь из синей грязи. — Отойди, а то правый фланг заслоняешь.
Никита послушно отошел на несколько шагов и наступил на лапу Барсе. Барся рявкнула и клацнула клыками так недвусмысленно, что Никита тут же переместился поближе к Махно, которого саблезубая тигрица уважала как предводителя и побаивалась.
Махно отряхнул свой френч и тоскливо вздохнул. Затем стер подошвой сапога линии намеченной позиции.
— Все равно минометным огнем переубивало бы всех, — сказал он и скомандовал Барсе: — Кавалерия, назад!
Барся зевнула, почесала свои чудовищные клыки о стену и удалилась.
— Ладно, — хмуро сказал Махно, — учения закончены. Ни хрена у меня сегодня стратегическая мысль не проявлялась. А к тебе, Никита, у меня, между прочим, разговор есть.
— Ко мне? — удивился Никита.
— Ну. Ты мне что плел про видения про свои?
При напоминании о видениях Никита помрачнел.
— Черт, — сказал он. — Надо было напоминать… Я тут так развеялся, столько новых впечатлений получил, что в пору бы в петлю. Зато немного о галлюцинациях забыл.
— А они не забыли, — сказал Махно. — Они это самое… ко мне являлись тоже.
— К тебе?
— Ко мне, — подтвердил Махно. — Страшно было, признаюсь честно, очень страшно. Еле шашкой отмахался. Чуть Рододендрона не зарубил. Вот я подумал, что поговорить нам с тобой надо.
— Об этих галлюцинациях? — становясь совсем мрачным, переспросил Никита.
— О них, родимых.
— Ну, пойдем, — со вздохом произнес Никита, вспомнив, что все мало-мальски важные разговоры Махно проводил в своей комнате. — Пойдем…
— Куда?
— Как обычно — к тебе.
Махно вздрогнул.
— Не, — сказал он, — теперь туда не пойду. Вдруг опять… Столько страху натерпелся… Как вспомню, так мороз по коже продирает. Пойдем… в другое укромное место… Как там называется — конфиденциальное.
— Пойдем, — согласился Никита.
Батька почистил сапоги — один о другой — и, кивнув Никите, направился вдоль по коридору.
Шли они недолго. Откуда-то издалека раздавались возгласы перекрикивающихся паролями часовых. Обиженно скулила Барся. Очевидно, молодожены Юлия и Соловей-разбойник опять уединились в своей каморке проводить нескончаемый медовый месяц.
— Вот тут, — остановился Махно у одной из дверей. — Тут по крайней мере тихо.
Он отпер дверь, использовав для этого один из ключей из большой связки у себя на поясе и провел Никиту в комнату. Никита огляделся — это была та самая крохотная комнатушка, где на единственной полке стояла большая банка со спиртом. В банке плавал заложник — полуцутик Г-гы-ы, скалясь мертвой усмешкой.
Никита поспешно отвел глаза, ему все-таки жалко было полуцутика. Заметив это, Махно усмехнулся.
— Короче говоря, — начал он, — захожу я к себе в комнату. Как обычно, достаю пузырь, наливаю себе стакан чтобы расслабиться, и слышу чей-то голос…
Махно остановился, зябко передернув плечами, словно и в самом деле — прямо сейчас — услышал снова скрипучий старушечий голос. Никита повторил его жест — ему тоже показалось…
— Потом услышал второй голос, — продолжал Махно. — Если первый летел откуда-то с потолка, то второй откуда-то из угла. Причем так неявственно, что казалось, будто изо всех углов сразу этот голос летит…
Тут он снова остановился и огляделся по сторонам.
— Что? — спросил Никита.
— Ничего, — помедлив, ответил Махно, — опять почудилось. Нервы, надо сказать, ни к черту стали… Вот и тогда. Я подумал, что правительство все-таки вышло на нас и шпионов своих запустило в подземелье. Знают, паскуды, что просто так мы не сдадимся и что у нас оружие есть, применяя которое, мы парочку отрядов ихних ифритов с собою прихватим в небытие…
Махно воинственно оскалился и взмахнул рукой, будто в ней была зажата шашка.
— Переходим непосредственно к галлюцинациям, — сказал Махно. — По тому, что они… эти невидимые сволочи, мне говорили, я понял, что никакие они не шпионы, а… хрен его знает кто. Вроде бы случайно сюда попали… Ты чего?
На этот раз Никита вздрогнул. Он огляделся — комнатушка была пуста. Все так же скалился полуцутик, но он уж точно не мог произнести ни звука. Но кто же тогда сейчас… Да нет, наверное, опять почудилось.
— Так, — проговорил Никита. — Ничего.
Махно внимательно посмотрел на него и невесело усмехнулся.
— Нет, — сказал он. — Точно надо переходить к решительным действиям. В смысле — начинать наш переворот. А то сидение в подземелье хреново сказывается на боевом духе. Хорошо еще, что мы с тобой пока одни только этой странной болезнью заболели. Я — человек тертый. И огонь, и воду прошел. И медные трубы, и черта зубы. Да и ты тоже — боец. А остальные — случись с ними то, что с нами случилось, — и вовсе из самих себя повыпрыгивают. Переживать галлюцинации — это тебе не пиво пить. Галлюцинации — они штука серьезная. Галлюцинации…
