Неизведанные пути - Бодров Виталий Витальевич (читать книги без сокращений .txt) 📗
Но занимало его сейчас совсем другое. ЧТО ЭТО БЫЛО? Никогда Таль не чувствовал во время медитации подобных вещей. И никогда не читал о таком в книгах. Что, впрочем, доказывало только то, что не так уж он много их прочел.
Ладно, попробуем повторить. Медитация — это не чары, Силу она не отнимает, а совсем даже наоборот. Времени, конечно, требует, да ведь его сейчас хоть отбавляй, времени-то. Так что отчего бы не попробовать снова. А ну-ка, еще разок...
На этот раз, все прошло как обычно. Таль провалился в транс, из которого некоторое время спустя благополучно вышел. Никаких тебе полетов над клеткой, вообще ничего необычного. Это несколько разочаровало Ларгета.
Он поймал слегка заинтересованный взгляд Бола. Его друг явно оживился, наблюдая за упражнениями Ларгета, но не в силах понять их смысл. Любопытство всегда было слабостью юноши, из-за которой он частенько попадал в забавные, а порой и неприятные приключения. Таль ничего не собирался ему объяснять. Хотя бы потому, что сам мало что понимал. Да и куда приятнее видеть знакомый любопытный взгляд шкодливого котенка, чем полные безнадежной тоски глаза. Таль несколько раз вздохнул всей грудью, и снова ушел в медитацию.
Вырвали его оттуда грубо и бесцеремонно.
— Ты че, на, совсем что ли, на офигел? Не слышу ответа! Ты, на, хоть живой, или помер, на, совсем? Отвечай, когда тебя спрашивают, на!
Это был старший надсмотрщик, Руд. Личность весьма колоритная и неоднозначная. Довольно высокий, плотный, с густой бородой, он постоянно прохаживался вдоль клеток с рабами. Или скакал на лошади непонятной масти и возраста, в зависимости от того, стоял караван или двигался. Старшего надсмотрщика остальные должны бояться. Меньше, чем хозяина, но все же значительно больше смерти. Руда же не боялся никто. Надсмотрщики почтительно выслушивали его распоряжения только для того, чтобы полностью их игнорировать. Руда это, впрочем, абсолютно не задевало, казалось, главное для этого человека, чтобы его выслушали и выразили готовность исполнить любой приказ. Это добавляло ему важности и значимости в собственных глазах. Будут ли его распоряжения (кстати, довольно бестолковые, как правило) исполнены, его нисколько не волновало.
— Ты че, на, молчишь? Плетки захотел, на?
— Живой я, живой, — торопливо отозвался Таль. Плетки он совсем не хотел. — Уснул только малость, вот и все.
— Ты че, на, совсем обурел, днем спать?
— А что еще делать? — пожал плечами Ларгет. — Жрать пока рано, только спать и остается. В кости сыграть, и то нельзя, нет их у меня. Да и на что играть-то?
— Везет же, на, людям, — позавидовал Руд. — Спишь себе, на, когда захочешь, жрешь, на, от пуза задарма... Чем не жизнь, на? А тут корячишься, сторожишь вас, на, чтобы не сбежали, с коня не слазишь, поспать, на, не поспишь...
— Могу поменяться, — беспечно предложил Ларгет.
Двое леданцев и Бол опасливо втянули головы в плечи. Злился Руд не часто, но уж если разойдется — кричи «караул», все равно не поможет. А рука у него была тяжелая...
Однако, надсмотрщика такой ответ только развеселил. Шуток он, как правило, не понимал, но в виде исключения, эта до него дошла.
— Нет уж, на, — ответил он, довольно посмеиваясь. — Каждый, на, должен быть на своем месте, на. Ты — в клетке, а я — на коне, на. Понял, пацан, на?
— Так точно, — бодро отрапортовал Ларгет, не поднимаясь, однако, с места.
— То-то, на, — довольный собой Руд благосклонно кивнул ему и поехал дальше.
— Рисковый ты парень, — покачал головой один из леданцев по имени Юр. — Не дразнил бы ты его, приятель. Не только тебе достанется, нам тоже перепадет. Опять же, неуютно с полутрупом в одной клетке будет.
— Да ничего он не сделает, — махнул головой Ларгет. — Скажешь «так точно», вмиг подобреет. Ну, наслаждается человек своей властью, бывает. Не злоупотребляет же. На.
— Может, и так, — согласился Юр. — Да только, все равно, поосторожнее, парень.
Капля дождя свалилась Ларгету за шиворот. Он выругался без особой злости. Казалось, мокрее быть уже не может, а вот и не так. Может, если вода за шиворот попадет. Неприятное ощущение, и ничего с этим не сделаешь?
Рядом чихнул Бол. Вытер нос грязным рукавом, вопросительно посмотрел на Таля. Тот усмехнулся и закрыл глаза. Надо все же разобраться с этой медитацией...
Ни на этот раз, ни на следующий у него ничего не получилось. Как обычно, проваливался в транс, как обычно, из него выходил. Все это уже порядком начинало ему надоедать. Наконец, измученный бесплодными попытками, он уснул.
— Ну чо, на, жрать будем, или как? — разбудил его грубый голос.
Ларгет с трудом разлепил отяжелевшие веки. Тело его затекло и порядком продрогло. Хорошо еще, пока не заболел. Вообще-то, любой сквозняк всегда валил Таля с ног, а тут третий день на дожде, без малейшей надежды согреться — и хоть бы что. Ларгет ощутил даже некую не вполне уместную в данной ситуации гордость. Вон здоровяк Бол — и тот чихает во всю. Хотя зимой без шапки разгуливает, идиот. Воспалением мозга два раза, конечно, не болеют, а вот простудой — пожалуйста.
Ухмыляющийся Руд ходил вдоль клеток, похлопывая рукоятью плети по ремню. Кашевары (впрочем, Ларгет сильно сомневался, сумеют ли эти отравители сделать хотя бы кашу) подтащили котлы с едой ближе к клеткам и принялись разливать неприятного цвета бурду в подставленные котелки. Запах упомянутой бурды был отвратителен и вызывал тошноту. Таль с ужасом подумал, каково же это на вкус. В этот раз кашевары, похоже, превзошли самих себя. За все три дня такой гадости им еще не давали.
Ларгет сквозь решетку протянул свою миску, и получил в нее порцию дряни. Рукам сразу стало теплее, только сейчас он понял, до какой степени замерз. Таль осторожно сделал глоток. Ничего. Гадость страшенная, но... Похоже, к плохому тоже привыкаешь. А нет, так плети надсмотрщиков приучат. Он не забыл, как в первый день плена его от подобной бурды вывернуло наружу, и как был за это избит. До сих пор спина ноет, на боку спать приходится. Хорошо еще не загноилась, вряд ли кто тут стал бы его лечить.
Новый глоток. Фу, какой все же отвратный вкус. Почти как запах. Но запах можно приглушить, если зажать нос. А как избавится от вкуса? Язык, что ли откусить? А чем тогда заклинания произносить? О безъязыких магах история как-то умалчивает... Или они просто не могли о себе рассказать?
Таль снова глотнул гадкого пойла, скривился. Из чего они это готовят, интересно? Это как же надо уметь не готовить, чтобы такую дрянь сделать! Дерьмо в чистом виде и то, наверное, вкуснее. Хотя лично он, Таль, его еще не пробовал.
Зато руки почти согрелись. И внутри как-то потеплело. А значит, еще глоток, последний. Все равно миска уже пустая. Уф, этот был самый отвратительный. Одно слово — подонки.
— Миску верни, — хмуро потребовал кашевар. Таль беспрекословно подчинился. Все равно, пользы от нее никакой. А спорить начнешь, без зубов останешься.
— Что, на, пожрали? Теперь, на, спать. Нам тоже отдыхать надо, на. Не давали бы за вас столько бабок, на, сейчас вы бы пешими топали, на. На одной веревке.
Спать Ларгету не хотелось. Он лежал, уставившись на затянутое облаками небо. На душе было так же уныло и беспросветно. И так же моросил дождь, стремясь вылиться из-под открытых век. Сегодняшний день не радовал. А завтрашний вдобавок еще и пугал. Ассисяй, по слухам, с магами расправлялись решительно — то ли убивали, то ли как-то лишали Силы.
Ларгет закрыл веки и представил в сознании золотой шар. Когда тот стал почти вещественным, мысленно же провел им вдоль тела. Блин его знает, что толкнуло его это сделать. Но неожиданно он почувствовал, как уходит холод, как мышцы наливаются странной мощью. Одновременно он почувствовал, как расходуется запасенная медитацией Сила.
Он оставил свое занятие, сердце его бешено колотилось. Неужели он открыл новое заклинание? Но разве это возможно — без слов, без жестов? Книги говорили, что нет. А книгам он верил. Любой маг верит, и он не исключение.
