Бой бес правил - Мякшин Антон (хороший книги онлайн бесплатно txt) 📗
— Почему ругаться на папаша?.. Что есть «старый хрен»?
И правда… Это вино в голову ударило… Я хотел было извиниться, но вместо смиренного «простите» изо рта вырвалось:
— Какой ты мне папаша, кочерыжка моченая?! Тоже мне родственничек, аллюром в три подковы, м-мать!!!
— Не сметь обижать папаша! — поднялась во весь свой громадный рост Гельда.
Тут бы мне испугаться и спрятаться под кресло, но пугаться я уже не мог физически. Разбуженная алкоголем личность легендарного желтого комдива свойственным ей штурмовым натиском захватила мое сознание.
— А ты не гавкай, монумент с сиськами! — отлаял я супругу. — На мужа голос повышать? Щас дотянусь вон до того молота, живо спрессую тебя до приемлемых размеров. Жена да убоится мужа своего! Марш на кухню! Ма-алчать!
— Гельду никто не оскорблять! — зарычала Гельда, взмахнув огромными кулачищами.
— Я тебя оскорблял?! Да я даже не начинал. А сейчас начну, кобыла древнегерманская! Динозавр штопаный! Гип-по-по-там!!!
— Обида есть! — взвился старый граф.-Отмщение есть!
…Все-таки при всем своем неуемно-буйном отвратительном характере Василий Иванович Чапаев являлся отменным стратегом и прирожденным воином. Молниеносным его реакциям не стал помехой даже хронический алкоголизм. Когда Гельда обрушила на меня оба своих кулачища, я, управляемый сознанием желтого комдива, ловко скатился на пол, успев подставить под удар кресло, на котором только что сидел. Граф, с проворством старого рубаки размахивающий смертельной «утренней звездой», надвигался на меня с другой стороны.
Да, средневековые герры — это вам не малахольные солдатики двадцатого столетия! В рукопашной схватке булава, меч, «утренняя звезда» или простая дубинка значат намного больше, чем какая-то там паршивая винтовка.
Понятное дело, кресло после соприкосновения с кулаками моей нареченной разлетелось в щепы. Защищаться мне было нечем, так что я просто сшиб подскочившего графа с ног мгновенной подсечкой и влетел под стол, в дощатую поверхность которого тут же впился десяток мечей.
Секундное замешательство, во время которого я успел утереть пот со лба, — и по зале прокатился лязг и грохот — толпа облаченных в тяжелые металлические доспехи рыцарей разом рухнула на колени и на четвереньках, будто стая злобных железных собак, поскакала под стол.
Лучшего для меня положения нельзя было и придумать! Теснота образовалась ужасная. Сплюснутые друг другом рыцари, скрипя панцирями, как раки в ведре, грузно ворочались в полутьме, тогда как я, удачно выкарабкавшись на поверхность, бегал по столу из начала в конец и обратно — и подзуживал преследователей выкриками:
— Ага, вот и попался! По сусалам его, по сусалам! Р-руби, не жалей! Хэндэ хох! — Но набежавшая стража алебардами скинула меня со стола и прижала к стенке.
Пока слуги, обливаясь потом, вытаскивали за шпоры из-под стола рыцарей, пока те кричали:
— Отстать! Еще минутку! Вот-вот поймать! Он быть где-то здесь! — стражники провели собрание-пятиминутку на тему: зарубить меня сейчас или предоставить эту возможность господам?
Зря они так долго рассусоливали. С боевым кличем:
— Быстрота и натиск! — я перехватил ближайшую алебарду и перешел в сногсшибательное (в прямом смысле слова) наступление.
Стражников было не менее двадцати человек. Число герров, извлеченных из-под стола, превысило уже сотню. Где-то в дальнем уголке моего мозга бился в истерике ма-ахонький такой бесенок Адольф и пытался убедить бравого Чапаева, который, точно спрут, оккупировал целиком область моего сознания, в том, что врагов слишком много и лучше было бы, пока не отрублены руки и ноги, выпрыгнуть в окошко и скрыться.
— Ничего-о! — басил Василий Иваныч (ну то есть я), размахивая алебардой. — Прорвемся! Посмотрите, товарищи, какое открылось мне уникальное свойство средневековых доспехов! Если сильно долбануть — вот так вот! — сверху по шлему, то вражья башка проваливается внутрь кирасы и обратно уже принципиально не лезет… Вот так! Вот так!
Желтый комдив Василий Иванович Чапаев и бес в одном флаконе — сочетание просто убийственное. Смертельное оружие, по сравнительному эффекту равное разве что ядерной бомбе. Добавьте к этой гремучей смеси еще и тяжеленную алебарду, подумайте и прикиньте — и тогда уже не удивляйтесь тому, что, когда я немного успокоился и поостыл от азарта схватки, церемониальная зала напоминала автомобильную свалку. Осколки, обломки, покореженные металлические остовы да еще пара слуг, в немом изумлении прилипших к стенам, — и больше ничего.
Да, а супруга моя где? И тесть… Неужели я и родственников в пылу битвы не пожалел?
Перешагивая через стонущие и воющие кучки металлолома, волоча за собой бесполезную уже алебарду, я пошел к выходу. Так, ну приказ я выполнил и даже перевыполнил. Шухер навел в славном Бранденбурге по полной программе. Почему же меня не переносят обратно? Что же мне, здесь остаток жизни куковать? Странно… Где же — бух, бац и бум, знаменующие перенос из одного временно-пространственного периода в другой?
БУХ! БАЦ! БУМ! — от чудовищного грохота я даже присел, окутанный облаком пыли и известки. Неведомая сила сжала меня, закрутила — я закрыл глаза и затаил дыхание, по опыту зная, как тяжко переживать временно-пространственный перенос с полным желудком. Ну ничего… еще немного… Вот сейчас все закончится и Филимон скажет мне:
— Я есть испытывать любовь к милый муж! Сильный и всепоглощающий любовь!
— Что-о-о?
— Гельда залезать на люстра и сидеть там тихо-тихо! — счастливо сообщила Гельда, все так же сжимая меня в объятиях. — Гельда оттуда смотреть на все, а потом упасть вместе с люстра! Никогда не видеть такого великого воин! Гельда есть сильно рада, что герр Шульц оказаться настоящий рыцарь! Гельда прямо сейчас желать первый брачный ночь!
— Филимо-он! — заорал я, выдираясь из железобетонных ручищ.
— Кто есть Филимон?
— Филимо-о-он! Я ведь выполнил приказ! Переноси меня скорее!
— Не надо никакой Филимон! Я есть переносить! — согласилась Гельда. — Прямо в спальня!
— Филимо-о-он!
Чапаевская личность предательски испарилась из моего сознания вместе с парами алкоголя. Именно сейчас, когда мне так необходимо вмешательство желтого комдива!
Василий Иваныч, вернись! С двумя десятками стражей и сотней рыцарей я бы и сам справился, но с Гельдой мне нипочем не совладать. Филимо-он!
Каким-то чудом мне все-таки удалось вырваться. Правда, далеко я не убежал — споткнулся о расплющенную шарманку и шлепнулся прямо на герра Мюллера. От сотрясения тот очнулся и открыл глаза и выплюнул изо рта пучок белых перьев.
— Забирать! — простонал герр Мюллер. — Забирать шарманка, только больше не бить по голове ногами…
Витольд побывал здесь! А я в горячке боя и не заметил… Шарманщика Фридриха он, естественно, не нашел и с досады, видимо, здорово поколотил несчастного герра Мюллера, которому выпала честь исполнять «Августина…» вместо взятого под стражу предка Черного Барона…
Покая глупо медлил, осененный новым открытием, подкравшаяся сзади супружница ухватила меня за наголенник и потащила к двери.
— Филимон! — орал я, загребая руками по полу в попытке хоть как-то затормозить движение. — Василий Иваныч! Витольд! Барлог! Герр Мюллер! Организация Объединенных Наций! Комиссия по правам человека! Помогите хоть кто-нибудь!
— Милому мужу не есть нужна помощь! — комментировала отчаянные мои крики Гельда. — Милый муж сильный и сам справится со своей жена!
— Да я не в этом смысле! — крикнул я и замолчал.
Под руки мне попался непонятно каким образом уцелевший кувшин вина, заткнутый деревянной пробкой.
Вот оно — спасение!
Гельда уже поднималась, волоча меня за собой по лестнице; бедное мое тело колотилось о ступеньки, словно мешок с требухой, и медлить дальше было невозможно. Присосавшись к кувшину, я выцедил из него всю влагу до дна и, ощущая, как бесовская моя сущность гаснет, снова уступая место хмельному бесшабашному разгулу, пробулькал:
