Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
— А у него не получается? — сочувственно перебил его я.
— Нет, — вздохнул он. — И у него сомнения уже закопошились, что, наверно, это с ним что-то неправильно. Особенно, когда ему запрещают то, что у Дарины само собой выходит. Я тоже полностью поддержать его даже мысленно не решаюсь — если наблюдатель открытой агрессией на его попытку установить контакт ответит…
Я не нашелся, что ему на это сказать. У меня лишь мысль мелькнула, что в садике наблюдатели, скорее всего, почаще появляться будут — по крайней мере, поначалу — и наверняка вдвоем. Может, не устоит чурбан этот упертый перед Дариным искусством убеждения и примером уже давшего трещину коллеги?
Почему Игорю не удалось привлечь к себе своего наблюдателя, я до сих пор не знаю. А хотелось бы выяснить. Даже больше скажу: хотелось бы разобраться в этом моменте на самом высоком уровне. К детям направляют наблюдателей, даже не потрудившись замаскировать от тех их присутствие. Которое дети чувствуют как нечто, сходное с ощущением от одного из своих родителей — но, одновременно, вопиюще отличное от него. Открывать им глаза на природу этого присутствия нам запрещено — до благоприятного, с точки зрения нашего руководства, момента, который наступает, когда они давно уже начали размышлять обо всем, что их окружает, и составлять о нем свое мнение. И кто-то попытается мне доказывать, что это мрачное облако необъяснимого, годами висящее над ними, как проклятие, не окажет никакого влияния на их характер?
В садике отличия в поведении Дары и Игоря проявились еще отчетливее. И хочешь — обижайся на меня, Татьяна, хочешь — нет, во многом это было твоих рук дело. Можно, конечно, предположить, что задумчивость Игоря и его погруженность в себя от тебя ему достались — отстраненность и самосозерцание к достоинствам Анатолия уж точно не отнесешь. Но тогда придется признать, что свою неотразимость Дара от Макса взяла — чтобы Галю оценить, ее узнать нужно, как следует. А вот с этим — хоть распылите меня! — я никогда не соглашусь!
Не мог Игорь не почувствовать, что вы с Анатолием все время на ножах — причем, явно из-за него. Не мог он не затаиться, когда ты резко и решительно отстранила его и от себя, и от смягчающего воздействия Анатолия, и от всех нас, не избавив его одновременно от самого странного из них. Не мог он не заметить, что Дара растет в свободе и одобрении, в то время как каждое его умозаключение встречает откровенное неприятие. И самое главное — не мог он не начать воспринимать себя как некое, отличное от всех нас, существо: не вписывающееся в круг людей и не допускаемое в среду ангелов.
Так что, хотя многие считают Дару автором последующего скандала, но я еще раз повторяю: иного стратега, кроме Игоря, у них не было. А с Дарой они всегда были на одной волне, и если бы некоторые не поспособствовали направлению и ее мыслей в ту же сторону, не стала бы она разгонять эту волну до девятого вала, чтобы обрушить его на их общих преследователей. И, между прочим, утес, о который этот девятый вал разбился, тоже не она у него на пути поставила. Это — тоже на заметку нашему руководству.
В садик Игорь с Дарой пошли к Свете, поэтому у нас была возможность подробно расспрашивать ее о том, как они ведут себя в новых условиях жизни. Я имею в виду, у нас с Галей и у Анатолия с Татьяной, потому что в то, по крайней мере, первое время общались мы теснее обычного. Вечером Анатолий подбрасывал нас с Галей и Дарой домой, и по дороге дети с удовольствием делились с нами новостями дня. В смысле, Дара делилась — Игорь никогда не был против, чтобы она в центре внимания оказывалась, и лишь изредка вставлял слово-другое в ее непрерывный монолог.
И очень скоро нам стало понятно, что сверстников притягивает к ней с ничуть не меньшей центростремительной силой, чем взрослых, в то время как Игорь вращается вокруг нее, словно спутник на постоянной орбите, и отнюдь не приветствует какое бы то ни было вторжение в их прочный тандем. Дара, впрочем, тоже явно предпочитала его общество — а, судя по рассказам Светы о ее сольных выступлениях где-то в стороне от других детей, не так даже его, как хранителей — но умудрялась держать остальных на расстоянии, ничуть не теряя их симпатий.
Татьяна опять надулась. Со стороны, пожалуй, это выглядело так, как будто она на Дару злится — словно та затмевает собой Игоря, лишая его привлекательности в глазах других, и одновременно ослепляет его, чтобы у него и мысли не возникло с кем-то еще подружиться. Галя даже обижаться на Татьяну начала. Не мог же я объяснить ей, что та просто нервничает от того, что не затушевались в среде одногодков их отличия от них, а стали еще больше в глаза бросаться.
И если живая, как ртуть, Дара всегда блестяще вела тактические маневры, чтобы обернуть любое недоразумение себе на пользу, то переход к действиям обычно немногословного и сдержанного Игоря заканчивался, как правило, существенной брешью в столь старательно выстроенных эшелонах нашей обороны.
Когда Игорь вывел на чистую воду того запуганного родителями мальчишку, я даже внимания не обратил. Но поздно вечером — мои уже спали, а я решил еще часик поработать спокойно — мне позвонил Анатолий.
— Я ставлю тебя в известность, — начал он, и у меня как-то нехорошо заныло под ложечкой, — что буду сейчас проситься на прием к своему руководителю.
— Зачем? — осторожно спросил я.
— Чтобы мне дали разрешение рассказать Игорю… в общем, все, — закончил он после секундной паузы все тем же решительным тоном.
— Ты что, совсем сдурел? — еле выдавил из себя я.
— Тоша, он чувствует, когда кто-то врет. — Мне показалось, что он начал на мне речь для руководителя отрабатывать. — Не просто чувствует, а знает. Он нам сегодня так прямо и сказал, и в мыслях у него — абсолютная, стопроцентная уверенность, что тот пацан сам потихоньку от всех свои колготки от родителей спрятал. Я только молюсь, чтобы у него это свойство или недавно появилось, или он им только-только пользоваться научился. Ты понимаешь, что будет, когда он нас в следующий раз о наблюдателе спросит?
Я поежился. Потом поежился еще раз, представив себе, как Игорь рассказывает Даре о своем открытии в отношении Буки, а та тут же переводит его в практическое русло.
— Ты прямо сейчас с ним говорить будешь? — спросил я.
— Да, а что? — насторожился он.
— Давай, я тоже, — предложил я. — Во-первых, поддержка тебе явно не помешает, а во-вторых — если уж открывать глаза, так всем.
— Во-первых, спасибо, — саркастически фыркнул он, — а во-вторых — ты только что снял тяжкое бремя с моей души. Откуда у меня к тебе второе дело. На прием нам лучше проситься по очереди — с тем, чтобы, если меня все же выдернут на разбирательство, ты смог за Татьяной присмотреть.
— Ты знаешь, — быстро проговорил я, — тогда я точно лучше с тобой пойду. Вдвоем, согласись, мы и разбирательство существенно сократить сможем.
— Хорошо, — неожиданно легко уступил он, — но только я не гарантирую, что в наше, даже короткое, отсутствие Татьяна не откроет глаза в первую очередь Гале.
Я притих — перед лицом перспективы объяснений с Галей на предмет многолетнего вранья. Если выбирать между ними и поддержкой морального духа Татьяны на самой границе с боевым, то последнее перестает казаться абсолютно невыполнимой задачей.
Следующий день убедил меня, что о выполнимости задачи можно говорить только в том случае, если она дается в руки. Татьяна приехала в офис чуть позже нас с Галей — у меня все внутри похолодело — и просидела весь день с каменным лицом, не отрывая глаз от экрана своего компьютера. Я уже и взглядом ей сигналил, и мимо ее стола раза три прохаживался, даже предложил им обеим в кафе на обед пойти — обе глянули на меня, словно я их на выставку электронных новинок позвал! После того как Дара пошла в садик, Галя вернулась на полную ставку, но традиция обедать в кафе у нас как-то не возродилась. И после обеда я не мог при Гале ничего у Татьяны напрямик спросить! Пришлось послать электронное письмо с коротким и осторожным вопросом: «У вас ничего не случилось?». Ответ пришел так быстро, что я до сих пор уверен, что она свое «Ничего» даже не набирала — скопировала из моего вопроса и в свой ответ вставила. Со злостью. И понимай, как знаешь!
