Ангел-наблюдатель (СИ) - Буря Ирина (книги онлайн без регистрации полностью TXT) 📗
Убедить Галю помолчать пока о предстоящем пополнении в нашей семье мне удалось довольно легко — к соображениям суеверия в отношении столь важного события она отнеслась с полным понимаем и даже одобрением. Даже у ее матери мои ставки повысились — губы она по привычке, конечно, поджала, но проворчала, что вот хоть со своим, мол, ребенком взялся наконец-то за ум и вспомнил о вековой народной мудрости.
Даре мы тоже не стали пока ничего рассказывать — очень вовремя я вспомнил слова Анатолия о том, что от Игоря она вряд ли что-либо в секрете удержит. А там и лето подошло, и мы все снова по отпускам расползлись. В тот год первой моя очередь была, и в июле я начал потихоньку готовить Дару к тому, что скоро у нее брат или сестра появится. Она приняла эту новость с восторгом и начала все время крутиться возле Гали, то и дело прикладывая ухо к ее животу — и я хоть в отношении первой части своих страхов успокоился.
Летом меня не раз подмывало порасспрашивать Анатолия о том, как он с Игорем еще до рождения контакт установил — но, несмотря на то, что он столько раз верещал, что его святая обязанность лежит в передаче мне его обширного опыта, меня мучили тяжкие подозрения, что в данном конкретном случае он только этим не ограничится. Нет уж, беседу с наставником лучше отложить на как можно более поздний срок — на его крик все небесное сообщество, небось, сбежится — разбираться, что могло довести ангела до такого крайнего исступления. И Макса по тем же соображениям нужно как можно дольше к Даре не подпускать.
Но недаром все же я терпеливо выслушивал его хвастливые россказни в то время, когда они с Татьяной Игоря ждали — многое в памяти всплыло, когда нужда пришла. Черт его знает, может, и вправду этот его закон надобности работает. В первую очередь я вспомнил, конечно, что он как будто через наших к Игорю подключился — о чем в моем случае даже речи быть не могло, чтобы не привлекать заранее никому не нужное внимание. С другой стороны, его, вроде, к Татьяне подключили, а он уж сам потом Игоря в ней нащупал. Значит, и я смогу — у меня, похоже, этот радар почувствительнее будет, если я даже Дару с первых дней с ползвука понимал.
Не вышло. Настроившись однажды вечером, как следует, на Галю, я уловил в ней некое присутствие постороннего сознания, но очень смутно, как будто в густом лесу в сумерках — именно уловил и тут же потерял. Представив себе конкретно эту часть своего отчета уже и так пыхтящему от возмущения старшему наставнику и его разочарованно-презрительный взгляд, я сцепил зубы и продолжил ежевечернюю охоту на неуловимую тень — с неизменно переменным успехом.
Скоро ко мне присоединилась и Дара, и, судя по ее недоуменному лицу, она тоже ощущала нечто, что ускользало от нее с не меньшим упорством, чем от меня. А мириться с неудачей она и вовсе не привыкла, и наши совместные попытки познакомиться с будущим родственником не оттолкнули нас друг от друга, как я боялся, а только еще больше сблизили. По вечерам мы часами просиживали возле Гали, у которой слезы на глаза наворачивались. От счастья, как она говорила, а мне казалось, что она — вольно или невольно — сравнивает свою первую беременность со второй.
Мне это сравнение тоже частенько в голову приходило, и хотите, распыляйте меня, хотите, на исправительные работы отправляйте — но только после этой жизни! — я все больше утверждался в мысли, что сейчас все намного правильнее пошло. Несмотря на все угрозы, нависшие у нас над головой, несмотря на то, что Галя все также оставалась в полном неведении в отношении природы своих детей, этого ребенка никто не планировал, как некоторые, в качестве некоего орудия для достижения своих целей. Но он возник — и я ни секунды не сомневаюсь, что у небесных отцов были все возможности предотвратить его появление, если уж оно у них такое неприятие вызывает. Так, может, не будем видеть врагов в тех, кто существует при нашем, если уж не прямом участии, то точно при молчаливом согласии? Это опять-таки на заметку руководству.
А если вернуться к нашей истории, то, как мне казалось, подготовиться к своей надвигающейся семимильными шагами первой после лета встрече с Анатолием и Татьяной я успел. Татьяна вернулась на работу вместе с Галей в понедельник 2 сентября — в тот самый день, когда Игорь с Дарой снова пошли в садик. Гале уже сложновато передвигаться было, и Дару я отвез сам — и пораньше, чтобы не столкнуться раньше совершенно неизбежного момента с дорогими друзьями. Таким образом, когда Татьяна появилась в офисе, мы с Галей были уже на месте.
Ей хватило пары минут, чтобы обнаружить перемены в Гале, и, к счастью, на меня в тот день столько работы навалилось, что некогда было и голову поднять, так что ее сверлящий взгляд я ощущал только спиной. Судя по их возбужденному шушуканью, у нее хватило сообразительности с Галей выдержать радостно-оживленный тон, а все моральные — пока, слава Богу — затрещины достались мне, против чего я совершенно не возражал. Поскольку это дало мне возможность не вступать до самой крайней поры и самого позднего времени в их обмен новостями.
Я бы в тот день с удовольствием сверхурочно поработал, чтобы они сами за Дарой съездили, но у меня крепло ощущение, что Татьяна с готовностью разделит мой трудовой энтузиазм. Остаться наедине в ней в пустом офисе… Нет уж, лучше наедине с ней и Анатолием в их машине — машину он ей разнести точно не даст.
В последней мысли я усомнился, как только мы вышли на крыльцо офиса, и при виде Гали у поджидающего нас Анатолия начало быстро вытягиваться лицо и одновременно округляться глаза, придав ему вид то ли боевой стрекозы, то ли сметающей все на своем пути саранчи. Я крепко взял Галю под руку, чтобы на ступеньках не споткнулась, и так и подвел ее к машине.
— У этих конспираторов к Новому Году малыш будет, — выставив в жизнерадостной улыбке хорошо отточенные в последнее время зубы, сообщила Татьяна Анатолию.
Слава Богу, он Галю первой поздравил — в его словах сосредоточилось все тепло уходящего лета. Во взгляде, обращенном на меня, осталась одна только грядущая зимняя стужа. И мы поехали за Дарой и Игорем. И я впервые в жизни наслаждался Галиной несравненной способностью посвящать всех вокруг во все детали чисто женских тем.
Когда мы забрали детей и подъехали к нашему дому, я начал потихоньку продвигаться вслед за Галей к выходу.
— Галя, ты не против, если я Тошу у тебя на часик-другой похищу? — развернулся Анатолий лицом к заднему сиденью. — У меня к нему пару дел возникло, не хотелось бы в дальний ящик откладывать.
К сожалению, Галя оказалась совсем не против — а могла бы и поинтересоваться, почему это при Татьяне можно эту пару дел обсуждать, а при ней нельзя. Спокойно, подумал я, пока с нами в машине Игорь остается, а потом, по крайней мере, Татьяна вместе с ним из нее выйдет.
Точно, вышла. Нагнувшись напоследок к открытому окну водительской дверцы.
— Если завтра я не увижу на нем никаких следов этого разговора, — проворковала она Анатолию, — пеняйте на себя оба.
После чего она выпрямилась и неторопливо отправилась вслед за Игорем к подъезду, а мы с Анатолием в полном молчании проводили ее взглядом, чтобы удостовериться, что она туда все-таки вошла.
— Тоша, скажи мне, пожалуйста, — ласково заговорил Анатолий, не поворачиваясь, а глядя на меня в зеркало заднего обзора, — когда ты успел с руководством договориться, чтобы нас всех в покое оставили, и почему я об этом ничего не знаю?
— Ни с кем я ни о чем не договаривался, — буркнул я, максимально отодвигаясь к противоположной от него пассажирской дверце.
— Ага, — понимающе кивнул он. — Тогда, наверно, Дарина вашего наблюдателя окончательно в друзья дома обратила, и он к вам на выходные на чай является?
— Пока еще нет, — запальчиво возразил я, — но он нам, между прочим, уже почти совсем не мешает!
— Значит, тебе просто скучно стало? — сделал он следующее предположение.
— Мне скучно стало?! — чуть не задохнулся я.
— Ну конечно! — широко повел рукой он. — Зачем нам всего двое детей с совершенно непонятным будущим? Зачем нам всего два надсмотрщика, готовых в любую минуту лишить их даже этого смутного будущего? Тем более что один из них из сторожевого пса вдруг в болонку превратился. Расширим границы проблемы, усложним ее новыми составляющими, причем для всех участников и без их ведома — так, что ли?
