Час «Д» - Фирсанова Юлия Алексеевна (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
Толстячок еще больше сжухался и снова забормотал неразборчиво какие-то слова, кажется: «лишь хлеб и вода» .
– А не каплуны жирные и вино? – едко, в такой полной тишине, что слышно было поскрипывание стула под отсидевшим пятую точку Лукасом, язвительно осведомился архижрец.
Форо стал бел как снег, похоже, Авандус угадал основные блюда его любимой диеты, и, нервно покашливая, переплел пухлые короткие пальчики, лишенные всяких украшений. Прочие жрецы-покровители легким шумом дружно начали выражать недовольство попавшим в немилость коллегой.
– Восьмидесятикратно круг покаянных молитв надлежит прочесть тебе, Форо, и строгий пост блюсти постоянно, дабы очиститься в глазах бога нашего, чтоб отвести гнев его от народа Мануа и защитить паству от искуса Дракона Черного. Если ж не простит тебя Дориман и снова проклятые числом значительны объявятся, придется для Мануа нового жреца-покровителя искать, – закончил свою гневную проповедь архижрец.
– Бедный толстяк, они своими постами да молитвами его просто уморят, – хмыкнула Элька, чувствуя невольную симпатию к жертве Авандуса. Не ощущалось в жреце-покровителе Мануа подлости или коварства, только бьющее через край жизнелюбие, никак не вязавшееся с мрачной религией Дорим-Аверона.
Архижрец, вынеся вердикт, оставил затюканного Форо в покое и обратился к одному из жрецов в балахоне с белым кантом:
– Брат Сенто, жрец Очищающих, что поведаете вы нам?
Из-под капюшона с белой оторочкой проглядывал только мясистый лилово-прыщавый нос брата, когда он начал маловыразительно бормотать, испытывая серьезные проблемы с артикуляцией:
– Очищение в подземных келиях сейчас проходят двадцать шесть грешников, семеро из коих доставлено в эту восьмидневку. Братья Очищающие неустанно молятся за души Лауры Кенте и Аннэт Буше – простых горожанок Дорима, стражника из Блу – Готье Фасуа, Перье Мана – торговца из Убира, графа Монтерне Алуйского…
Сенто добросовестно перечислял имена, род занятий и происхождение несчастных, брошенных в темницу фанатиками Доримана.
– Во зле закоснели и не склонны к раскаянию, а лишь к окончательному очищению шестеро гожи: Поль Версан – ювелир и его жена Карин из Мануа, странствующий лекарь Франц Лабье, цирюльник Бурже из Ликона, девица Илэн из Малого Убира… – перешел к следующему пункту Сенто.
Посланцы с совершенно каменными надменными лицами слушали доклад бубнилы-жреца и тщетно пытались сообразить, о чем, демоны побери, вообще рассуждают на Совете и кто, чем и за что проклят.
– Видишь ли, Лукас, – скоренько, пока Сенто занимался перечислением, наконец пояснила Элька. – Тут над миром комета пролетела, а потом местные по одному или пачками начали в драконов оборачиваться. А поскольку главным врагом Доримана Дракон числится, то несчастных перевертышей сочли отродьями зла, и на них жрецы теперь облаву устраивают.
– Благодарю, мадемуазель, понятно, – одними губами прошептал Лукас.
– Да, завтра в Дорим-Авероне великий День Сошествия Доримана, – промолвил Авандус. – Согласны ли вы, братия, что в час зари души несчастных, что поддались искусу Дракона, должны быть вырваны из-под его власти во славу нашего бога и во спасение?
Скорее всего, вопрос был чисто риторическим, но все собравшиеся охотно забормотали или закричали что-то утвердительное. Оппозиции, во всяком случае видимой, ни по одному из обсуждаемых вопросов у Авандуса среди жречества не наблюдалось, так что нужды в подсчете голосов или тайном голосовании не возникло.
– Завтрашний искупительный рассвет станет для семерых грешников истинно-очистительным рассветом вечной жизни, – с садистским удовольствием заключил, подождав, пока хвалебные возгласы в честь Доримана умолкнут, Авандус.
– Это их жечь будут, – перевел магу и Галу вор понятие «очистительный рассвет» на приземленный лад.
Лукаса едва заметно перекосило.
– Окажут ли посланцы богов честь нашему миру? Будут ли лицезреть последнее очищение в день великий, присоединятся ли к нашему восторгу и восхвалению Доримана? – торжественно осведомился архижрец, будто на пир звал.
– Соглашайтесь, – порывисто посоветовала Элька, поддавшись какому-то интуитивному толчку.
– Это наш долг, – важно ответил мосье Д’Агар.
– Да, – обронил Гал.
– Ныне же другие дела нас призывают. – Когда было надо, Лукас умел болтать языком не хуже Авандуса, но сейчас маг не был настроен метать бисер слов перед жрецами-пироманами. А спрашивать у фанатиков, нет ли другого способа избавлять несчастных от проклятия, кроме сожжения, было бессмысленно. Украдкой дотронувшись до воителя, маг нажал на камень перстня, и пара мужчин исчезла, не прощаясь, из мрачной залы, оставив Совет идти своим чередом. Посланцы вернулись в дом, и зеркало потухло.
– Похоже, мадемуазель успела многое разузнать, – изрек Лукас, с внимательным ожиданием посмотрев на Эльку.
– Пока вы, меломаны, концертом наслаждались, я с Шарлем тет-а-тет успела парой словечек перекинуться, – небрежно согласилась девушка. – Да вы и сами, если пожелаете, с ним поболтать сможете, как только он от Макса вернется.
– Мадемуазель похитила монарха Дорим-Аверона? – «удивился» лукавый маг.
– Почему так сразу похитила? Со мной что, симпатичные мальчики по доброй воле не пойдут? Ты на это намекаешь? – «обиделась» девушка, собравшись немножко поскандалить, но не успела.
– О, а вот и монарх, – хихикнул Рэнд, махнув в сторону двери в зал, куда как раз входили Мирей и Шарль с задумчивым восхищением на лице. – Всю кровь выжали, дружок?
– Нет, совсем чуть-чуть, – смущенно откликнулся Шарль, – а потом госпожа Мирей меня за руку взяла, и все само собой вылечилось. Даже болячки или шрама не осталось.
Юный король от души восторгался целительскими талантами жрицы.
– Ясно, а где Макса потеряли? – снова спросил Фин, вытаскивая из-под стола спящего крыса и водружая его себе на колени. Рэт при этом так и не проснулся.
– Он остался работать с образцами, – с достоинством повторила Мирей только что услышанную фразу.
– В таком случае придется начать разговор без него, – легко согласился Лукас, с наслаждением опускаясь в удобное кресло, казавшееся еще мягче после тесного знакомства с жуткой мебелью в зале Совета, приближающейся к заслуженному званию орудий пытки.
Не дожидаясь приглашений, остальные расселись рядом с зеркалом на диване и креслах, причем Шарль выбрал место рядом с Мирей, то ли чувствовал в ее обществе себя поспокойнее, то ли просто эльфийка очень понравилась юноше. Оригинал Гал принес себе жесткий стул.
– Соблаговолит ли мадемуазель поделиться с нами своим знанием? – обратился маг к Эльке.
– Ну, если ты меня больше в похищении особ королевской крови не обвиняешь и хорошо попросишь, то, может быть, и соблаговолю, – снизошла девушка.
– S’il vous plait, мадемуазель, – очаровательно улыбнулся красавчик маг и, привстав, поцеловал Эльке руку.
– Ладно, – растаяла та и быстро пересказала все заслуживающие внимания факты, что успела вытряхнуть из молодого короля.
– Драконы, – выслушав девушку, протянул Лукас, задумчиво побарабанил по подлокотнику кресла и потер подбородок, верный признак того, что в голове мага кишело одновременно множество мыслей.
– Нельзя допустить, чтобы люди и дальше безнаказанно истребляли несчастных существ только потому, что они не такие, как все! – пылко воскликнула Мирей, как любой эльф с готовностью вставая на защиту всего живого. Причем, чем «живое» было экзотичнее, тем охотнее бросалась ему на помощь жрица.
– Если драконы разрушают и убивают, люди правы, истребляя оборотней, – строго проронил Гал, взвесив ситуацию на собственных весах правосудия.
– И это говоришь ты? – Мирей аж задохнулась от возмущения.
– Да, потому что знаю проблему лучше тебя, – хмуро ответил воин. Его оборотнический облик был не столь грозен, но при желании и гепард мог натворить много бед.
– Тише, мадемуазель Мири, мосье Эсгал сказал «если» ! – с легким укором заметил Лукас. – В первую очередь нам нужно выяснить, насколько действительно опасны драконы и какой вред они наносят Дорим-Аверону. Только ответив на эти вопросы, мы вправе решать, что должны делать: выяснить истоки и пытаться остановить сам процесс оборотничества или пресечь произвол властей по отношению к новой расе.
