Особый взгляд (СИ) - Фирсанова Юлия Алексеевна (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗

  Анюта, сгорбившись, как старуха, плелась по аллее. Обыкновенно девушке нравилось пробежаться от института до дома через парк, подышать свежим воздухом, полюбоваться летней зеленью, буйством осеннего маскарада, снежным безмолвием в золоте фонарей или робкой прелестью весны. Но сегодня Аня не замечала никого и ничего, только, поплотнее натянув капюшон на лицо, молча сглатывала слезы, да старалась не всхлипывать слишком громко. Свинцовая тяжесть наполняла обычно легкое тело. Ноги тяжело увязали в грудах шуршащего кленового разноцветья, как в густой смоле. Громкий шорох опавших листьев, как чей-то непрерывный злой смех, заглушал рыдания.   "Сволочь, гад, гад! Сел на лекции к красавице Алинке, будто не гуляли вместе весь прошлый год, будто не было ни поцелуев, ни разговоров, ни..." - Обманутая девушка настолько увлеклась терзаниями, что не заметила, как свернула с гравийной дорожки, засыпанной листвой, и ткнулась лбом в крепкий невысокий дубок.   Бац! Искры посыпались из глаз. Розовая помада, капелька крови из прикушенной губы и слезинки остались на жесткой дубовой коре. Чтобы не упасть, Анька двумя руками схватилась за дерево. Вялое удивление "откуда взялся дуб на кленовой аллее?" пробилось даже сквозь бурю обиды, бушующей в душе. Судорожно всхлипнув, девушка приложилась щекой к шершавой коре, пережидая, пока перед глазами перестанут носиться искорки. Сердечные терзания даже чуть-чуть отступили, временно уступая место банальной, но оттого не менее актуальной, боли физической. Саднила от удара кожа и пульсировал наливающийся на лбу синяк.   И тут в сознание вкрался шепот, такой сочувственный, мягкий, обволакивающе нежный:   - Хочешь больше не плакать?   - Да, - не думая, кому и зачем отвечает, ляпнула Аня.   - Да будет так! - ни капли жалости, лишь чистое ликование наполнили голос. И мир изменился.   Или это изменилась сама девушка? Случилось что-то странное, она стала выше, шире, она поскрипывалась стволом и перебирала веточками на ветру, корни привольно раскинулись во влажной земле. Корни? Ветви? Ствол? Она... она стала деревом! А рядом на аллее стояла тоненькая хрупкая красавица с светлыми волосами-паутинкой, укрывавшими ее вместо платья. Загадочная незнакомка окинула взглядом молодой дубок и напевно сказала:   - Извини, так получилось! Я уже устала ждать хоть кого-нибудь, чья кровь коснется коры. Заклятье вериг теперь твое, счастливо оставаться, дубравница!   Красавица развернулась на носочках и босиком беспечно затанцевала по листьям, не проминающимся под ее весом.   "Погоди! Что ты сотворила со мной? Верни назад!" - хотела крикнуть Аня, но рта больше не было. Каким-то чудом незнакомка все-таки расслышала девушку и весело бросила на прощанье:   - Чародей, поймавший меня, говорил, что есть три способа снять чары: желание, загаданное на крови, смерть у корней или глаз любви. Может, лет через семьдесят тебе повезет поймать дуреху. Не упусти шанса! Бывай!   Световласка растворилась в луче солнца, а Аня осталась. Она стояла и безучастно наблюдала за тем, как гуляют по аллее мамаши с карапузами, степенно бредут старички, с хохотом и задорными возгласами спешат с лекций студенты. Если бы могла, девушка заплакала, но, вероломная красавица не обманула в одном: дерево не может плакать. А значит и Аня больше не могла лить слез. Только потому и не заплакала, когда мимо прошел Макс с Алинкой, прошел, даже не глянув в сторону заколдованной подружки. Бывшей подружки.   Понемногу темнело, народа на аллее становилось все меньше, а боль в сердце, в сердце, которого теперь не было, почему-то лишь нарастала. Безнадежное отчаяние захлестывало Аню, куда более настоящее и куда более безнадежное, чем пару часов назад. Ну, подумаешь, ее бросил Макс, да шел бы он на три веселых буквы, куда угодно, только бы она, Анечка снова смогла ходить, дышать, говорить, увидеть маму и папу, только бы быть и жить человеком. Горечь от того, что этому "только бы" сбыться не суждено, сводила с ума.   - Ой, Анька, а ты чего тут топчешься? - озадаченный голос однокурсника Вовки раздался совсем рядом.   Рыжий, веснушчатый, нос картошкой, вечная улыбка на пухлых, как у девчонки губах - на этого простачка Аня никогда раньше не обращала внимания.   - Ты ж замерзла уже! Давай домой провожу? - неуверенно, с робкой надеждой, предложил парень, протягивая руку.   Пальцы коснулись коры, нет, уже не коры, а красной куртки Анюты. Девушка секунду-другую стояла, не понимая ничего, но чувствуя, как студит кожу лица осенний ветер, а капли дождя долбят по непокрытой голове, а потом плача и смеясь, кинулась Вовке на шею. Студент осторожно, будто боясь спугнуть певчую птичку, погладил девушку по спине и спросил:   - Ты из-за Макса переживаешь?   - Нет, уже нет, - замотала головой Аня и, покрепче обняв Вовку, чтобы чувствовать чье-то надежное тепло рядом, тихо спросила:   - Как ты узнал меня?   - А как не узнать-то? - удивленно ответил вопросом на вопрос рыжий и улыбнулся такой теплой, смущенной и счастливой улыбкой, что иного ответа не понадобилось.      Двое стояли под редкими каплями дождя и листьями, опадающими с неумолчным шелестом. Им, разделившим душевное тепло, было до странности уютно в этот хмурый и стылый вечер.